* Следует отметить, что Пушкин считал А. Н. Радищева также автором поэмы "Алеша Попович", принадлежавшей его сыну Н. А. Радищеву (статья Пушкина о Радищеве).
Это объясняется тем, что Пушкин не наткнулся еще на разрешение важнейших вопросов поэтического стиля. Условная маска карамзинистского поэта causeur'a была достаточно выработана уже Карамзиным ("Илья Муромец") и Херасковым ("Бахариана"). (Поэма является близким подражанием "Илье Муромцу" Карамзина.) Наличие эротики, нарочитая литературность (вступление о героической эпопее), отступление в образах (у Карамзина - эротическая перифраза пейзажем, у Пушкина - отступление о Наполеоне), обращение к читателю и т. д. - все эти черты наличествуют в поэме. Пушкин действовал как стилизатор. Это явствует из стиля поэмы, представляющего неорганическое смешение предметных рядов, характерное для всей его лицейской продукции. В полном соответствии с лицейской лирикой и предметные ряды и ряды героев: Бендокир слабоумный, царь Дадон и рядом Лекарь славный, Эскулапа внук, Эзельдорф, "обритый весь"; "Отче наш и Богородица" рядом с Эротом. Главным элементом, который повлек за собою всю систему, был здесь метр. Метр, которым написана поэма (четырехстопный безрифменный хорей с дактилическим окончанием), употреблялся ранее Карамзиным, Херасковым, но это был метр легкой conte, метр сугубо говорной, "козерский".
"Руслан и Людмила" задумана в лицейское время, Пушкин работал над нею в годы перелома, окончена она в 1820 г. Ни одна поэма, по свидетельству Анненкова, не стоила Пушкину столько труда и ни одна не вызвала такого негодования и восхищения. Этою поэмою Пушкин совершает жанровую революцию, и вне понимания ее не может быть осознан пушкинский эпос.
Карамзинисты и теоретически и практически уничтожили героическую поэму, но вместе с ней оказался уничтоженным эпос, большая форма вообще. Несмотря на размеры, иногда довольно значительные, "сказка", conte воспринималась как младший жанр, как мелочь.
В "Руслане и Людмиле" Пушкин принимает жанр сказки, но делает ее эпосом, большой эпической формой. Связь с "Бовой" в "Руслане и Людмиле" сказывается как тематическим, фабульным материалом сказки * (ср. даже деталь, например "чох" немца-лекаря в "Бове" со знаменитым "чохом" головы в "Руслане и Людмиле"), так и характером авторского лица. И то и другое, однако, изменилось.
* Нельзя не отметить роли "сказочного" элемента, с одной стороны, и нового метра, с другой, в самые ответственные эпохи создания эпоса. Так, в 1866-1870 гг. Некрасов создает новый народный эпос на основе "сказки" и особого метра, представляющего новую разновидность говорного стиха. К этому же времени Полонский создает младший эпос "Кузнечик-Музыкант" на основе метра "натуралистов-поэтов" и травестийных масок.
Поэма написана четырехстопным ямбом. Важность метра в жанровом отношении, его жанровая роль не подлежит сомнению. Послания, написанные трехстопным, четырехстопным и шестистопным ямбами, являются тремя совершенно разными жанрами. В том или ином метре (и даже в частных чертах его) есть целый ряд смысловых условий. Таким образом, метр является очень существенным компонентом стиховой речи, а не внешней ее формою. Этим объясняется, что метр может быть окрашен своими жанровыми компонентами. Так, известные формы ямба неминуемо вызывают окраску эпопеи, оды и т. д. Вступая в другие жанровые их соединения, эти формы своей окраски не теряют: но функция окраски меняется. Когда в "Домике в Коломне" Пушкин отходит от своего прежнего эпоса, это сказывается в первую очередь в борьбе со старым метром и его метрическими целыми (строфа, абзац). Работа над новою стиховою драмой точно так же влечет за собой у Пушкина пересмотр метрических вопросов и отказ от классического метра драмы александрийского. Четырехстопный ямб, с которым связаны главные поэмы Пушкина, представлял ряд смысловых условий, важных для жанра поэмы. Прежде всего, с ним не была связана определенная жанровая окраска: четырехстопным ямбом писались в XVIII-XIX вв. и оды торжественные и оды "горациански-анакреонтические" (Капнист) и бурлескно-пародические поэмы XVIII в. ("Энеида" Осипова), и contes, сказки ("Сон" Козодавлева), и, наконец, послания. Все, за исключением героической поэмы. Ко времени написания "Руслана и Людмилы" четырехстопный ямб был по преимуществу лирическим стихом, а в посланиях очень быстро исчезла определенная замкнутая строфа, чем стих этот стал удобен для неравномерных стиховых абзацев и чем он получил большую свободу в чередовании, количественном и качественном, строк с мужским и женским окончанием.
Эта неопределенная жанровая функция метра освобождала Пушкина от ассоциаций с готовыми эпическими жанрами как старшими, так и младшими и давала возможность легкого перехода от повествования в собственном смысле к лирике.
В conte с говорным стихом авторское лицо, лицо рассказчика доминировало и окрашивало всю стиховую речь. В "Бове" перед нами чистое явление стихового сказа, подсказанное самым метром поэмы. В "Руслане и Людмиле" авторское лицо то появляется, то исчезает. Оно дано в виде обращений к читателю, риторических вопросов, замечаний и, наконец, выделено в особые группы, так называемые "отступления". "Отступления" были характерны и для эпоса карамзинистов, но благодаря говорному стиху не осознавались как отступления: все было в одинаковой мере "рассказом" (так называли тогда "сказ").
Гибкий четырехстопный ямб, как губка, впитывал в себя лирику, и лирика была ощутительна как отступление. Таковы элегические отступления в песне I ("Ах, если мученик любви"), песне V ("Я помню маленький лужок" и "Зачем судьбой не суждено"), таков же элегический зачин VI песни. Зачины же песен II-IV были как бы посланиями, переселившимися в поэму, а песня дев в IV песне поэмы - вставным романсом. И автор и читатель меняются в продолжение поэмы в зависимости от самого материала. Автор - то эпический рассказчик, то иронический болтун, сам забывающий, о чем идет речь (песнь V, "Да впрочем дело не о том", "Но полно, я болтаю вздор"). Это происходит оттого, что жанр поэмы оказался комбинированным в "младший эпос", в "conte" замешалась лирика (элегия, послание, а в картине боя - ода).
Пушкин остается в пределах "conte" по теме (волшебная народная сказка) и по вытекающей из темы сложности фабулы (ср. сложность фабулы "Бахарианы"), но гибкость и переменность материала, а вместе и способа его подачи (авторское лицо) выводит его на новую дорогу. Оставаться в кругу лексического однообразия "среднего штиля", выработанного карамзинистами, Пушкин не мог. Оно есть в поэме кусками. Но переход из одного тона в другой требовал нового стиля.
К 1818 г. относится кризис карамзинизма, к тому же году относится сближение Пушкина с архаистом Катениным. Элементы "высокого" и "низкого" штилей взамен нормативного однообразия "среднего штиля" были использованы Пушкиным для различной окраски материалов, а "низкий" словарь - для новой трактовки "народности". В итоге поэма перестала быть "легкой сказкой", на основе "младшего эпоса" вырос комбинированный жанр с использованием других, лирических жанров (что еще подчеркнуто лирическим эпилогом) и с частичным переходом в героический эпос (ср. знаменитый "бой" в VI песне, послуживший образцом для Полтавского боя в "Полтаве" и для лермонтовского "Бородина"; Кюхельбекер ставил его выше, чем бой в "Полтаве").[21]