Войдя в квартиру, Сергей сразу понял: что-то не так. Воздух был спертым, помещение давно не проветривали, и в нем стояла гулкая тишина. Веры не было ни в комнате, ни на кухне, из шкафа исчезли ее вещи и косметика, и вообще однушка смотрелась так, словно ее подготовили под сдачу. Олейникова уехала, забрав все, что могла. Конечно, никаких денег в жестяной коробке из-под конфет, где обычно хранилась заначка, не было.
Наивный Мануйлов перепугался, подумав, что Веру ограбили и похитили, и кинулся в милицию. Опера опросили соседей и выяснили, что Вера уехала из дома за три дня до возвращения гражданского мужа. Она спокойно командовала шофером машины, который вытаскивал из квартиры узлы и коробки, не выглядела ни испуганной, ни расстроенной, наоборот, как хозяйка, покрикивала на парня и огрызалась на молодую даму, которая тоже помогала ей при погрузке вещей.
Мануйлов сообразил, что у Веры случился очередной истерический припадок и она укатила к родителям. Недолго сомневаясь, циркач ринулся в Ожегино в надежде, что отец и мать Веры помогут ему, объяснят вздорной дочери: за сутки до родов не стоит затевать скандалов, это может навредить здоровью ребенка. Сергей полагал, что пожилые родители непременно встанут на его сторону. Ведь каждый месяц Олейникова отправляла им деньги, напоминая мужу:
– Мои старики совсем больные, на грошовые пенсии им не выжить.
И Мануйлов не возражал, отвечал жене:
– Правильно, передай им от меня привет. Не переживай насчет денег, еще заработаю.
Не очень-то, конечно, интеллигентно намекать престарелым родственникам на то, что они фактически живут за твой счет, но Сергей надеялся: при виде зятя, пусть даже и не официального, отец и мать Веры вспомнят о ежемесячных дотациях и будут с ним заодно.
Знакомый дом на улице Ленина оказался пуст. Соседи охотно рассказали Мануйлову про смерть престарелой четы Олейниковых. Оказывается, они скончались за пару недель до Вериного отъезда с циркачом в Москву, и в крохотном домике сейчас хозяйничает Галя. Она работает в вокзальном ресторане официанткой.
Сергей поспешил в шалман, и у него с Галиной состоялся тяжелый разговор. Зато Мануйлов наконец-то выяснил правду о своей любимой.
Вера не испытывала к нему добрых чувств, а любила Илью Панченко, местного хулигана, приблатненного парня, который относился к ней, как к кошке, то есть в хорошую минуту гладил, в плохую бил. Незадолго до появления в поселке цирка Илья зарезал в драке человека, и его осудили, отправили на зону. Из-за колючей проволоки птицами полетели письма. Панченко признавался Вере в любви, обещал на ней жениться после освобождения, клялся хранить верность и просил присылать продукты, вещи, сигареты, бытовые мелочи, а главное, деньги.
Вера, работавшая простой продавщицей, занимала рубли, где могла, у половины Ожегина была в долгу. Ее родители, естественно, не хотели иметь в зятьях уголовника, но как совладать с дочерью, потерявшей голову? Отец решился на крайнюю меру – переписал дом с имуществом на старшую дочку, Галину, и потребовал от Веры отдавать часть зарплаты в семейный котел. Младшая дочь не успела устроить скандал, так как на следующий день после похода к нотариусу и оформления дарственной автобус, в котором старшие Олейниковы ехали на работу, попал в аварию, большинство пассажиров погибло. Вера и Галя осиротели. Старшая сестра любила младшую, но чем она могла ей помочь? Бегая по ресторану с подносом, много не заработаешь. И тогда Вера приняла решение уехать с Сергеем, которому ни словом не обмолвилась о том, что потеряла родителей.
Олейникова никогда не любила Сергея, с большим трудом заставляла себя его терпеть, но циркач приносил деньги, часть из которых отправлялась под видом дотации родителям в лагерь Илье. Вера ощущала себя мышью, попавшей в западню. От объятий гражданского мужа ее перекашивало, в партнере ее раздражало все: внешность, манера ходить, есть, улыбаться, бесила неконфликтность Сергея, его желание угодить ей. Но дорогому Илюше постоянно требовались средства, а где их еще взять?
Поняв, что забеременела, Вера твердо решила сделать аборт. И тут с зоны примчалась очередная весточка. Илья сообщал радостную новость, через год его могут перевести в колонию-поселение. Это означало, что он фактически окажется на воле, будет свободно выходить в город, найдет себе работу, в бараке ему придется только ночевать. Но поскольку на нем «тяжелая» статья, за послабление режима придется заплатить. Требуется пять тысяч долларов. И задача Веры раздобыть необходимую сумму.
Олейникова вызвала в Москву Галю и попросила ее продать дом. Но старшая сестра заартачилась. Она не желала вести жизнь бомжа, не поддалась на уговоры Веры, которая бубнила:
– Останешься с нами, в столице. Сергей снимет большую квартиру. Вот увидишь, я его заставлю.
Галя предложила другой вариант решения финансовой проблемы. Одна из ее знакомых, некая Катя, работала в организации, которая занималась подыскиванием для сирот родителей, и один раз дамочка весьма прозрачно намекнула Гале: если та захочет заработать, надо лишь родить ребенка и… продать его.
Да, да, в советские годы люди тоже совершали разные преступления, не следует полагать, что все плохое придумано во времена перестройки.
– Ты уже беременна, – говорила Галина младшей сестре, – получишь за младенца хорошую сумму, уйдешь от Мануйлова, выкупишь Илью и станешь наконец-то счастливой. Главное, чтобы Сергея не было в Москве, когда начнутся роды. Соври насчет срока, и пусть циркач отвалит на гастроли.
Вере эта идея показалась заманчивой. Екатерина нашла покупателей, богатую семейную пару. Договорились так: Олейникова рожает у этих людей на даче, отдает младенца, получает десять тысяч долларов и исчезает. Три штуки зеленых она вручит посреднице Кате, а уж дальше живет, как хочет.
События разворачивались по плану сестричек-разбойниц. Мануйлов укатил на гастроли, Вера раз в неделю по понедельникам звонила Галине на работу и отчитывалась о состоянии своего здоровья.
Девятнадцатого числа, в очередной понедельник, Вера сообщила сестре, что ходила к врачу, и тот сказал – роды надо ждать в начале следующего месяца. А в субботу двадцать четвертого к Галине пришла Катя и с порога спросила:
– Где мои деньги?
– Какие? – изумилась та.
И услышала в ответ:
– В ночь с понедельника на вторник Верка родила девочку, в четверг ей заплатили десять тысяч гринов, и она ушла. Гони мою долю, иначе худо будет. Из трех кусков мне положено всего двести баксов, остальные забирают такие люди, о которых тебе лучше не знать.
У Гали был ключ от однушки Мануйлова, она ринулась в Москву и нашла квартиру пустой. Вера растворилась в неизвестности.
У старшей Олейниковой начались ужасные дни. Каждое утро ей звонила Катя и орала:
– Где бабло? Хочешь, чтобы тебя убили за долг?
Галина послала телеграмму Панченко на зону, однако депеша вернулась назад с отметкой: «Адресат выбыл». С трудом официантка нашла телефон колонии, и начальник учреждения вежливо, но строго ответил: