После таких разборок, увидев перед собой журналиста и услышав хоть бы один вопрос, Чегодаев багровел и ревел:
– Я устал от вас всех. И еще раз говорю: уйдите к дьяволу от меня. Вы поняли?
Мне он неизменно говорил, говорил ежедневно:
– Все равно я этого засранца поймаю.
Он имел ввиду Палача. Поимка опасного и неуловимого преступника для Чегодаева превратилась в навязчивую идею. А тем временем нам удалось проникнуть в службу охраны Беркутова, и вскоре мое пребывание там дало свои плоды. Я вычислил машину с наркотиками, подслушав телефонный разговор. Долго думал, докладывать это Чегодаеву, или оставить на своей совести? Ведь я не нанимался шпионом!
Тогда я договорился с Федором, что машину разбомблю сам. Если это сделает милиция, возникнут подозрения об утечке информации. Милиция должна приехать на выстрелы и якобы случайно обнаружить наркотики. Федор согласился, но с условием, что он тоже пойдет на операцию.
За кольцевой, в лесу стояла фура, автоматчики бродили по сторонам, а остальные люди перебрасывали пластиковые мешки из фуры в кузов микроавтобуса. Я лежу в подлеске, выбираю удобный момент, чтобы открыть огонь. Рядом – Федор Чегодаев с рацией. Вдруг вскрикивает водитель микроавтобуса. Смотрим – тонкая стрела, вероятнее всего, выпущенная из мощного арбалета, пригвоздила того к задней стенке. Мы осматриваем местность. Где же он засел, тот, кто стрелял? Неожиданно сверху с дерева на веревке быстро спускается некто полностью закамуфлированный, и, как только подошвы его сапог касаются асфальта, грохочут взрывы.
Рвалось все, наверное, мин напичкал чуть ли не под каждым кустом. От дыма сразу ничего не видно.
потом сообразили, что Палач бросился к микроавтобусу, стреляя на ходу в бегущие наперерез фигуры. Рывком открыл правую дверцу, ударом ноги вышиб мертвого водителя и перебрался за руль. Взревел двигатель, и микроавтобус рванул с места. Теперь по нему стреляли все – и люди Федора, которых он посадил по другую сторону дороги тайком от меня, и сами мафиозники. В одно мгновение машина превратилась в решето, накренилась на бок, с левого переднего колеса слетели ошметки расстрелянной покрышки. Палач развернул руль вправо, стараясь удержать машину, уже потерявшую скорость. В этот момент кто-то на ходу открыл правую дверцу и втиснулся в кабину. Не глядя, Палач попытался выстрелить, но пистолет заклинило. Мы потом нашли этот пистолет. Человек, влезший в машину, несколько раз выстрелил в сторону Палача. Тот дернулся, швырнул бесполезный пистолет в лицо нападающего, рука метнулась к сапогу, и через мгновение кинжал уже торчал в горле противника.
Поняв, что на такой машине он далеко не уедет, Палач вывернул руль, направил микроавтобус в озеро и выпрыгнул из машины. Петляя, побежал среди деревьев. В тот момент мы думали, что он безоружен, но он неожиданно выстрелил в кого-то, внезапно выросшего на пути. Видимо, забрал оружие у напавшего на него в автобусе. Но этот некто тоже успел выстрелить. Пуля, выпущенная в упор, попала в грудь. Палача отбросило. Он поднялся, и бросился во тьму.
Позже мы нашли тяжелый армейский бронежилет. Такие бронежилеты держат пулю из автомата Калашникова с расстояния десяти метров. Кстати, это уже не первый бронежилет, который Палач оставляет на месте разборки. Пока мы добежали туда, преступник ушел по лесу.
Вернулись к озеру, а там уже было полно народу. Кран вытаскивал микроавтобус из озерца. Машина медленно поднималась из воды, изо всех щелей вытекали грязные ручьи; один из них, у кабины, был чуть розоватым.
– Ну что, теперь есть свидетельства, мы его видели!
– Кого? – недоуменно смотрит на меня Федор Чегодаев.
– Да Палача, – говорю я.
– Какие свидетельства? Одни голые предчувствия. Только голые предчувствия. Целый стриптиз предчувствий. Но, если бывают чудеса, может быть, доказательства я найду в фургоне, – сказал Федор.
Я вздохнул.
– Нет, столько чудес сразу не бывает. Стрела крана повернулась, и машина повисла над землей. Внезапно распахнулась правая дверь и оттуда вместе с потоком воды вывалился труп кавказца. Из его груди торчала длинная узкая рукоятка.
– Вот что я ищу! – торжествующе воскликнул Федор, показывая пальцем на клинок.
– И всего-то, – усмехнулся я. – Зачем он тебе?
А я их собираю, – весело сказал Чегодаев. – У меня уже три таких есть.
– И ни одного отпечатка пальца?
– Ни одного! Но каков ножичек, настоящий стилет! И где он их берет? Чувствую, прибалтийские… Видишь, Юрий, чудеса бывают. Поищем в фургоне еще, гляди, сколько наркоты…
А вечером мы сидели с Федором в фургончике, напичканном радиоаппаратурой. Снимали разговор мафиозников после разгрома фургона с наркотиками. Среди шума, треска и писка можно было расслышать очень интересные вещи. То, что Беркутова можно было брать чуть ли не с поличным, а его не трогали, меня настораживало. Но Чегодаев объяснил мне преждевременность ареста. Мол, что ничего не даст, Палача мы так не поймаем. И вот мы слушаем разговор Беркутова и некой дамы.
…– Рада познакомиться, господин Беркутов. Ваша слава бежит впереди вас… Но давайте сразу приступим к делу… – говорит до ужаса знакомый женский голос.
– Ну разумеется. Присаживайтесь. Там есть свободный стул. – Это голос Беркутова.
– Спасибо, не стоит. – Женщина завозилась, но очевидно, не села. – Надеюсь, мы быстро придем к согласию и наша встреча не займет времени, за которое я могу устать стоя.
Где я мог слышать этот голос? А, вспомнил. Покойная Евгения, Фарида, водила меня в ночной клуб, и я видел эту женщину, с головы до ног увешанную бриллиантами. Разговор между тем продолжался.
– Слушаю вас, – это Беркутов.
– Мистер Беркутов, я давно слежу за вами. В последнее время вы взяли под контроль всю торговлю в самых престижных районах. Но вас постоянно преследует человек, которого журналисты окрестили Палачом и которого мои люди пристрелили сегодня ночью в лесу.
– Нет никакого Палача, – это снова Беркутов.
– Ваши нынешние люди очень неопытны. Они рэкетировали в Польше, обирая своих сограждан.
Работать по-настоящему просто не умеют. Мои люди значительно профессиональнее, – это голос женщины.
– Да, я наслышан о чеченской мафии, но это тоже все из разряда журналистской выдумки, – говорит Беркутов.
– Я просила бы меня не перебивать. Мои люди отнюдь не чеченская мафия, хотя представители ее там есть. Они предлагают вам сотрудничество. У вас есть очень большие возможности для легального бизнеса, а у нас есть очень большие возможности для финансирования.
Тут в разговор вмешивается третий мужской голос. С грубой интонацией звучат слова:
Не знаю как вы, ребята, а я никогда не буду работать на чурок!
– Пока ваши предки, – не изменив голоса, сказала женщина, – ходили в лыковых лаптях и трахали собственных сестер в подмосковных деревнях, мои предки уже руководили преступностью.