– Таков наш Джелалия, до суднега данка! – добавляет Джанко и на руке взвешивает барсука.
Да, Джелалия опять перехитрил нас. Мы понуро возвращаемся домой, и меня вновь охватывают воспоминания…
…Чегодаев еще не догадывается, что в роли Палача в кафе выступал я.
– Итак, – горячился он, – слушай! Они уже получили деньги за детей от подпольных хирургов. И даже не в этом дело. Все их родители, кроме спасенного тобой Беркутова, мертвы. Детей отдавать некому. Их пустят на «запчасти». – Нос Федора Чегодаева покрылся бисеринками пота.
Я молчал. Понимал, что шансов мало. Их практически нет. Но и не сделать попытки я не мог.
Как я и предполагал, разгром клуба ничего не дал. Лишь помог выходу душившей меня ненависти.
А теперь нужно было совать голову в петлю – лезть в городок аттракционов, где, по оперативным данным, могли находиться похищенные дети.
– Ладно. Что-нибудь придумаем.
– Швейцарская полиция полагает, что деньги колумбийских «наркобаронов» отмываются здесь, в Москве. Ты понимаешь, что нам светит, если мы раскрутим весь этот змеиный клубок?
– Неужели ты, Федор, веришь сплетням журналистов, которым сам подбрасываешь подобные «утки»? – пытаюсь я урезонить товарища.
– Нет, ты послушай! Советский Союз является «диким западом» для этих дельцов. Милиция слаба, она плохо оснащена и коррумпирована, а вот наша мафия могущественна и располагает хорошими связями с взяточниками в КГБ. Нам этот Палач путает все карты. Он громит одну мафию за другой. Контейнер с наркотиками только вспугнул их.
Я не знаю, зачем Федор привез и показал мне подвальное помещение, где, по его мнению, был склад оружия Палача. Может, он хотел вооружить меня?
…Лязгнули железные створки решетки. Мы проникли внутрь и включили свет. В небольшом помещении лежали цинки патронов и гранаты, промасленные автоматы, несколько пистолетов и с десяток ножей. Словом, чего там только не было! Особенно понравился мне мотоцикл.
– Это все – Палача?
– Не исключено. Я обнаружил склад недавно, когда ты мне доложил о подземном характере Палача. Тут все еще не описано.
– Подари мне автомат, – попросил я Федора.
– Может, подарить два автомата? – пошутил он. – Я же говорю, здесь не описан ни один патрон. Это можно загнать куда-нибудь в Прибалтику, Чечню или Абхазию.
– Нет. Мне опасно там появляться. Каждый должен заниматься своим делом. Следователь – своим, омоновец – своим…
– А Палач – своим. – Чегодаев помолчал и добавил: – Я думал, может тебе понадобится помощь.
– Конечно, понадобится, но кто мне ее окажет?.. А твоя главная задача – не мешать, когда я этими подонками займусь.
Может, он меня подталкивал к тому, чтобы я совершил дерзкий налет на мотоцикле на городок аттракционов? Или ему было мало того, что совершал сам Палач? Он хотел, чтобы Палачей было несколько? Или хотел замести какие-то следы?
Во всяком случае, когда он под никчемным предлогом оставил мне ключи от этого подвальчика, я понял, что от меня требуется. Теперь мне нужно ворваться на мотоцикле и разгромить врагов на их территории…
Тогда надо было открыто сказать, что хочу, мол, отомстить за Людмилу. Что Вселенная сжалась для меня до пределов переполненного местью и яростью сердца.
Федор Чегодаев быстро сообразил, что я могу быть причастен ко всем этим убийствам. Может, потому что внутренне желал того. Он думал, что Палач – это я. Уже потом я понял, почему он так думал. Он тайком от меня обыскал мою комнату и нашел там несколько узких длинных ножей с таинственной надписью на латинице «bors». Он не знал одного. Он не знал, чьи это были ножи.
…Мы подъехали к комплексу игровых автоматов в городок аттракционов через полчаса после того, как я надел бронежилет и рассовал пистолеты и ножи по карманам и голенищам. Вечерело.
– Все, Федор, уходи. Скоро совсем стемнеет, уйдешь беспрепятственно, даже если нас уже засекли. Они не будут тебя ловить: у них возникнет множество других проблем. Если дети действительно здесь, я сделаю попытку их освободить. Это все, что я могу обещать.
Федор слез с мотоцикла и, прихрамывая, пошел к выходу. А я выжал сцепление, включил передачу, крутанул на себя рукоятку газа и резко бросил сцепление. Мотоцикл с ревом рванул вперед.
Если у меня и был шанс, то исключительно во внезапности. Переднее колесо мотоцикла выбило входную дверь и он с грохотом ворвался внутрь павильона. Я левой рукой вырвал из-за спины автомат, был готов стрелять, и поехал по игровым залам.
Очередь прогремела сзади, как раз по колесу мотоцикла. Одна пуля царапнула ногу, и горячая струйка крови потекла в сапог. Я слетел с мотоцикла, бросился в темный боковой проход, левой рукой стреляя наугад назад, а правой вытаскивая гранату. По всему павильону уже слышались шум, грохот и гортанные выкрики кавказцев. Я осторожно выглянул из своего закутка. Справа показались две серые фигуры, и я короткой очередью срезал их. В соседнем помещении что-то звенело. Я зубами вырвал за кольцо чеку и пустил через холл гранату по полу: в сторону двери в соседний зал. Граната точно скользнула в дверной проем. И еще целую длинную томительную секунду я ждал, когда горение запала дойдет до детонатора. Грохнул взрыв. Мне пахнуло в лицо взрывной волной. Я в два прыжка пересек открытое пространство зала и прижался спиной к тонкой гофрированной стенке-переборке, за которой раздался взрыв, изрешетив осколками переборку. Из двери в противоположной стене зала выскочил кавказец с пистолетом в руке. Почти не целясь, я дал очередь в его сторону. Кавказец упал, а вместе с ним упал и я: из-за стенки, к которой я прижался, грохнули выстрелы, пули веером прошили тонкую переборку и две из них ударили меня в спину. Уже лежа на полу, я закусил губу от сильного удара по почкам, перевернулся на спину и тоже начал стрелять через тонкую стенку. Однако выстрелив два раза, мой автомат смолк. Я откатился, быстро сменил магазин и затаился, насколько можно было затаиться, лежа на голом полу в открытом зале. Теперь через переборку палили без передышки, и через несколько секунд она стала похожа на дуршлаг. Несколько раз пули свистели в опасной близости от моей головы. Стреляли, видимо, двое. Как они спаслись от осколков гранаты?
Вдруг наступила тишина. Я захрипел. Стрелявшие наугад через стенку решили, что я серьезно ранен. В пулевые дыры я увидел движение, бесшумно поднял ствол автомата и нажал на спуск. Вскрик и звук упавшего тела засвидетельствовали, что я поразил противника. Я не стал ждать повторного шквального огня. Вскочил, достал гранату и рванулся к двери, на ходу зубами выдергивая чеку.
В следующем зальчике был свален строительный материал, доски, мешки с цементом. Они и прикрыли от осколков кавказцев. Как только я влетел в зал, кавказцы открыли огонь. Я кинул гранату за баррикаду из металла и упал, сбитый градом пуль. Одна из них царапнула по щеке, другая задела руку. Теперь баррикада прикрыла от осколков меня.