Она пыталась не кричать из чистого самосохранения и стыда, но лев продолжал ее облизывать, а женщина — биться в конвульсиях до тех пор, пока уже не смогла сдерживать крик, царапающий горло.
Когда она закричала, он остановился, подталкивая мордой ее вялое тело, пока Бронвин не перевернулась. В ту же минуту он схватил ее за талию, поставив на колени, и забрался на нее.
Женщина вскрикнула, когда зверь проник в нее, но была слишком слаба от предыдущего оргазма, чтобы сделать что-то большое, чем просто безвольно опустить голову и плечи на землю, пока он толкался в нее. Она кончила снова, сильнее, и была почти без сознания, когда лев, наконец, слез с нее. У нее не хватало сил даже опустить свой зад. Лев устроился около нее, снова потянув на себя, пока женщина не упала на него, и удовлетворенно вздохнул.
— Это было… восхитительно, — протяжно произнес он, слишком хорошо знакомым голосом.
Бронвин удалось открыть один глаз, чтобы взглянуть на него. Он снова был в человеческой форме, совершенно голый и абсолютно безразличный к сему факту.
— Значит, это ты меня преследовал! — удалось выговорить ей осуждающим тоном.
— Ммм, — самодовольно пробормотал Калеб. — Понравилась ли тебе утренняя пробежка так же, как и мне? Ведь я же обещал!
— Ты испугал меня до полусмерти! Я думала, ты собираешься меня съесть!
Он хмыкнул.
— Я и собирался. Между прочим, это было бесподобно. Самые вкусные сливки, которые я когда- либо пробовал.
По ней прошла дрожь при напоминании об произошедшем. Бронвин хотелось сказать, что ей не понравилось, но она подумала, что мужчина раскроет её ложь.
— Зачем ты это сделал?
Он удивлённо посмотрел на неё.
— Потому что хотел. Какие еще у меня могут быть причины?
— Но… Константин говорил, ты не можешь применять ко мне свою магию!
Калеб сжал губы.
— Я хотел бы быть уверенным, что не услышу это имя снова, — сухо сказал он. — Так случилось, что я не могу этого сделать… пока.
— Но… ты же был в форме льва!
Мгновение он потрясенно смотрел на нее, а затем расхохотался. Бронвин села и смерила его негодующим взглядом, что, казалось, еще больше его рассмешило. Невзирая на это, мужчина схватил ее, когда она попыталась вскочить и отойти, затащив под себя. Он взял ее за руки, когда она положила их ему на грудь в попытке оттолкнуть, подняв и удерживая над головой.
— Я же говорил, что я — Раджа.
Это замечание несколько остудило ее гнев.
— Раджа — это означает лев?
Он прикрыл глаза.
— Царь зверей, — пробормотал Калеб, зарычав.
— Значит… ты говоришь, что лев — твоя истинная форма?
— Хмм, — равнодушно пробормотал мужчина, зарывшись лицом в ее шею.
— Так это не твой истинный облик? — Вместо ответа он снова хмыкнул, покусывая ее шею и посасывая кожу. — Значит, ты владеешь магией.
— Нет, — возразил он, толкая Бронвин вниз, чтобы обхватить губами кончик ее груди. — Способность менять облик… как это делают ликаны… и другие. Ты действительно хочешь терять время, обсуждая это сейчас?
— Истинная форма Люка тоже не человеческая? — спросила она, слегка встревожено.
— Я не знаю Люка. Я не хочу знать Люка, и, конечно же, не хочу обсуждать Люка, в то время как занимаюсь любовью со своей суженной.
— Я не твоя суженная.
— Конечно же, ты моя пара. Я только что покрыл тебя в истинном виде. — Он запнулся. — Если он чистокровный, то человеческий облик не является его истинной формой. Довольна?
— Ты считаешь, что я твоя пара, потому что поимел меня в своей истинной форме?
— Нет. Я знаю, что ты моя пара, потому что так и есть.
— Почему?
— Потому, что я так сказал.
Бронвин не знала, была она раздражена или удивлена. Женщина криво усмехнулась.
— Ты высокомерный осел!
— Если ты так считаешь, дорогая, — протянул он безучастно — Но красивый, мужественный, высокомерный осел, согласись.
Она ничего не могла с собой поделать. Бронвин знала, что Калеб абсолютно серьезен, и это ее рассмешило.
Он поднял голову и пригвоздил ее обвиняющим взглядом.
— Я здесь нахожусь в процессе кое-чего важного. Сосредоточься.
Бронвин посмотрела на него с притворным раскаянием.
— Да, дорогой, — прошептала она покорно.
Он наклонил голову, долгое мгновение изучая ее.
— Это звучит приятно. — Мужчина переместился вверх, чтобы его лицо оказалась напротив ее. — Попробуй «любимый».
Ее губы изогнулись в улыбке.
— Да, любимый.
Он опустился ниже и впился в ее губы прежде, чем снова поднять голову, чтобы посмотреть на нее.
— Если бы я тебе нравился, то как бы ты хотела меня называть?
На этот раз Калеб казался серьезным. Она изучала его лицо, пытаясь представить себе, какие слова любви могли бы прийти ей в голову, влюбись она в него.
— Милый.
Он выглядел немного обескураженно.
— Правда? Почему «милый»?
— Не знаю. Потому что Нана любила меня, и называла «милой». Я думаю, для меня это означает любовь.
— Тогда так я и буду тебя называть. Тебе придется придумать для меня что-то более подходящее.
— Как насчет «любовь»? Да, любовь моя?
— Это подойдет. Помни, так ты будешь называть меня, когда полюбишь, — пробормотал он, накрывая ее губы и прекращая разговор.
«Сумасшедший», подумала Бронвин рассеянно, почувствовав, как его горячий поцелуй закружил ее в водовороте чувств. В человеческом обличии его язык не был таким восхитительно шершавым, но он так чудесно поглаживал ее, раздувая томный жар из золы предыдущего оргазма. Его руки умело скользили по чувствительной коже.
Она не была уверена, что мужчина не использовал против нее магию. Он сумел пробудить ее чувства, которым требовалось нечто большее, чем несколько томных поцелуев и прикосновений.
Женщина задохнулась от удовольствия, когда Калеб нащупал головкой члена вход в лоно и пронзил ее одним мощным движением, лишившим Бронвин дыхания, проникая все глубже и глубже, поглаживая чувствительные стенки влагалища. Казалось, он не спешил, наслаждаясь неторопливым скольжением, медленно разжигая ее костер до полномасштабного пожара.
Сначала женщина сдерживалась, отдавшись ощущениям, а затем начала двигаться вместе с ним, почувствовав, что ее охватывает жар, напряжение увеличивается все сильнее, а мышцы сжимаются все туже и туже. Темп увеличился. Калеб положил под нее руку и толкнулся бедрами вперед, погружаясь в лоно полностью, и Бронвин вспыхнула, как римская свеча [8] , задыхаясь и дрожа в экстазе.