— Видимо, мне бы следовало сказать «было очень приятно», но… сама понимаешь. Не было.
— Надеюсь, ты сдохнешь в аварии, — выплюнула она.
Грэф усмехнулся про себя, когда скользнул за руль и завел двигатель, глотая кровь, словно последний раз в жизни. Он был счастлив как никогда, когда увидел Джесси и её дурацкий дом в зеркале заднего вида.
Грэф вспомнил, где поворачивал, чтобы как-то выбраться из этого кошмара, и вскоре уже был на том самом чертовом шоссе, что заманило его в ловушку, и проехал мимо проклятой заправки. В этот раз он не сводил глаз с одометра и жал на акселератор. Если ДеЛориан [16] могла путешествовать сквозь время со скоростью восемьдесят восемь миль в час, то Пантера с легкостью могла вырваться из этой тюрьмы при двадцати. Он промчался мимо фигуры на обочине и сжал пальцами руль. Он сделает это! Десять миль, пятнадцать.
Олень! Тот самый гребанный олень выбежал с поля. Грэф ударил по тормозам, сворачивая в сторону, чтобы избежать столкновения. Машину занесло и на середине дороги ее развернуло на 180 градусов. И там, на границе света его фар, виднелись разрушенные очертания заправки, но ее не должно быть там.
Грэф выскочил из машины и погнался за оленем, чей зад резво перескакивал через стебли кукурузы при беге. Олени быстры, но вампиры быстрее, и уже через пять секунд он настиг эту тварь, схватил за шею, вонзил в нее зубы и разорвал горло, проливая кровь животного на сломанные стебли вокруг них. Когда олень перестал отбиваться, и в остекленевших глазах была смерть, Грэф отпустил его и ударил по голове.
— Чертов олень! — он ногой оттолкнул тушку в сторону и обеими руками пригладил волосы назад, затем встал, поправил одежду и составил новый список:
· до сих пор в ловушке;
· по-прежнему жажда крови;
· бездомный.
Джесси ни за что не позволит ему вернуться в свой дом. Он не просто сжег этот мост, Грэф взорвал его как в фильме «Мост через реку Квай» [17] . И ему совсем не хотелось пить кровь только что убитого им оленя. Он сплюнул, чтобы избавиться от ужасного привкуса. Это все равно, что пить прокисшее молоко, смешанное с мочой.
Он выбрался из канавы на обочину и пошел обратно к машине. Она терпеливо ждала, как лошадь в вестернах. Грэф погладил капот и забрался внутрь. Ему следовало бы высунуться из двери, вдавить педаль газа и проехать по собственной голове. Уж лучше так, чем возвращаться к этой гарпии и ее дому ужасов.
— Эй! — позвал кто-то. Он поднял голову и увидел тощую, как щепка, девушку, одетую в обрезанные джинсы и слишком обтягивающую майку с розовой надписью «ШИКАРНАЯ» на всю грудь.
В этом городе одни убогие? Он кивнул ей, и женщина смело подошла к пассажирской двери и, открыв ее, села в машину. Она взглянула на его окровавленную рубашку и побледнела.
— Что с тобой случилось?
— Я сбил оленя, — ну, это была почти правда.
— А по машине не скажешь, что ты сбил оленя, — с сомнением произнесла она. — На ней нет ни царапины.
— Ну, она покрыта толстым слоем сплава свинца. Очень прочная, — солгал Грэф.
Девушка купилась и не стала волноваться по поводу была ли то его кровь или нет.
— Ты тот самый новенький?
— А слухи быстро расползаются… — нахмурился Грэф, глядя, как она достала из кармана косяк с марихуаной и закурила. — Может, не будешь здесь курить? Травку в смысле?
— А у меня больше нечего курить… — произнесла она, скользя зажигалкой по V-образному вырезу своей майки. Если бы у нее там была большая ложбинка, то это выглядело бы сексуально. — А у тебя?
— В кармане, — он кивнул в сторону куртки.
Девушка не отрывала от него глаз, пока поднимала одежду с пола.
— Кожа. Круто.
— Да, именно поэтому я купил ее. — Боже, могла ли она быть ещё более предсказуемой? Если бы он не был в ловушке в этом чертовом городишке, и если бы ее не стали искать, он бы набросился на нее две минуты назад. А впрочем, может, никто и не будет ее искать. — Как тебя зовут?
— Бекки, — она закрыла глаза, вдохнув запах из открытой пачки сигарет.
— Бекки? — усмехнулся Грэф. Это определенно его счастливая ночь. Если ему повезет еще больше, он пролетит вниз по лестнице и сломает себе шею. — Бекки Дерека?
— О, да, не сомневаюсь, ты всё обо мне слышал, пока гостевал у злобной ведьмы, — кивнула она.
— Недолюбливаете друг друга, а? — что собственно и неудивительно. Не многие женщины порадуются, если их мужья будут крутиться возле бывших подружек. Но в Бекки было что-то отталкивающее. Пожалуй, это было вызвано тем, что она посылала азбукой Морзе сигналы типа: «Я на всё согласна». Наверняка, в этом городе плохая репутация была не только у Джесси.
— Неужели она не рассказывала тебе весь тот бред, который говорит обо мне в течение нескольких лет? — она медленно вытянула сигарету из пачки. — Хотя, знаешь что? Я не хочу говорить об этом. У меня не было настоящей сигареты пять лет, и я собираюсь насладиться этой.
Несмотря на то, что ему нравилось сидеть в своей машине всю ночь, пока эта драгоценная женщина несла чушь о своих врагах и выкурила все его сигареты, Грэф прочистил горло и спросил:
— Так где тебя высадить, Бекки?
Она застонала с выражением полнейшего восторга на лице, выдыхая идеальные колечки дыма изо рта.
— Ага, — ответила девушка, приходя в себя. — Можешь высадить меня у «Джун».
— «Джун» находится в противоположном направлении, — отметил Грэф. — Что ты здесь делала?
Она пожала плечами, делая ещё одну длинную затяжку.
— Хотела посмотреть на заправку.
— Рискуя быть убитой монстром? — Грэф осторожно тронулся с места, подавляя тошноту. Он думал, что был так близок. Полагал, что будет свободен. А теперь отправляется обратно в тот ад, из которого так стремился сбежать.
— Я должна была проверить, солгала ли она, — фыркнув, произнесла Бекки. — Она несет всякий бред, чтобы привлечь внимание Дерека. Она единственная в городе, на кого Оно нападало больше одного раза. Монстр оставляет в покое всех, кто подвергся его нападению и выжил.