– Почему ты заявился среди ночи, уселся и ведешь себя как дома? холодно спросила Джессика.
– Я уже сказал. Нам надо поговорить.
– Мы уже говорили. Не помню, чтобы это к чему-нибудь привело.
– Ты понравилась моей матери. Я говорил тебе?
– Ты напился? – сощурившись, Джессика разглядывала его. Бруно не шатало и он не запинался, как обычный подвыпивший человек, но в его поведении было что-то агрессивное и непредсказуемое.
– Черт возьми, Джессика, не пытайся переменить тему! Меня тошнит от твоих уловок. Я до смерти устал от хождения вокруг да около твоих крошечных проблем.
– Вокруг да около? Ты? Не смеши меня. Сейчас я пойду и приготовлю тебе кофе. Ты выпьешь кофе и уйдешь. – Она не дала ему времени ответить и выскользнула из комнаты. Хорошо хоть, что он не последовал за ней в кухню. Прислонившись к дверце холодильника, она ждала, пока закипит вода.
Почему он пришел? Она никогда не видела, как на Бруно действует алкоголь. Но теперь, нет сомнений, он в состоянии опьянения, как пишут в протоколах. А пьяные не отвечают за свои слова. Они говорят все, что у них на уме. Но разве она выдержит, если Бруно Карр целый час будет выкладывать свое мнение о ней? Как же от него избавиться? Он больше и сильнее. И если он решил остаться, то, пока все не выскажет, не уйдет.
Вода закипела. Она положила две ложки кофе и, помешивая его в кружке, залила кипятком.
Оставалось надеяться, что в ее отсутствие он не переберется на софу. Но, вернувшись в гостиную, она нашла его на том же стуле. Если он и находился под влиянием винных паров, то сейчас никаких признаков опьянения не выказывал.
– Выпей. – Скрестив на груди руки, она стояла перед ним и наблюдала, как он сделал глоток кофе и тут же с отвращением сплюнул.
– Черт, что ты сюда положила?
– Ты слишком много выпил. От крепкого кофе тебе станет лучше, спокойно проговорила она. Он тихо пробормотал что-то нелестное в ее адрес. – Тебе надо вернуться домой, лечь в постель, принять пару таблеток парацетамола и уснуть. Утром в голове все прояснится. – И тебя здесь не будет, подумала она.
– Перестань давать указания. Меня тошнит от твоих приказов.
– Тебя от многого связанного со мной тошнит, правда? Тогда почему ты пришел? Для того чтобы сказать, как тебя тошнит от всего, что я говорю или делаю? Не думала, что тебе надо выпить, чтобы набраться храбрости. Ты всегда прекрасно умел точно высказать все, что у тебя на уме.
– Ох, ты мне льстишь. Тебе тоже робость едва ли мешала высказать все, что у тебя на уме.
– Правильно. Я хочу спать. – Она повернулась к двери, но он удержал ее, схватив за запястье.
– Нет, ничего не выйдет. Ты останешься здесь и выслушаешь меня. – Он нахмурился, словно вдруг забыл, что надо сказать. Джессика смотрела на него с выражением натерпевшейся страдалицы.
– Тогда поспеши. Я устала.
– Нет, ты не устала. Ты возбуждена, потому что я здесь. – Бруно стрельнул в нее взглядом из-под ресниц. Она постаралась не обращать на него внимания, но сердце вдруг гулко застучало в груди. – Я говорил тебе, что ты понравилась моей матери?
– Да, говорил.
– Она считает, что в тебе есть воинственный дух. – Он издал звук, похожий на фырканье. – Что мне остается, кроме как согласиться с ней?
Бруно все еще тянул ее за запястье, будто забыл, что держит ее за руку. Джессика попыталась вырвать руку, но он крепче схватил ее, задумчиво глядя вдаль.
– Ты не позволишь мне отойти?
– Только если пообещаешь не обращаться со мной как школьная учительница.
Джессика громко вздохнула и кивнула:
– Обещаю не обращаться с тобой как школьная учительница.
Он удовлетворенно посмотрел на нес и отпустил руку. Она подошла к софе и села, поджав под себя ноги.
– Моя мать никогда не принимала всерьез женщин, с которыми я встречался, – задумчиво проговорил он.
– Я знаю.
– Знаешь?
– Она говорила мне. – У Джессики тогда от ее слов голова пошла кругом.
– И что точно она тебе говорила?
– Она говорила мне буквально следующее: мол, тебя всегда интересует один тип женщин. Хорошенькие, пустоголовые, доступные.
– Это сказала тебе моя мать? – грозно прорычал он. Но Джессика видела, что он ошеломлен. – Значит, вы сидели вдвоем и за чашкой чая сплетничали на мой счет?..
– Да, то и дело звучало твое имя, – пожала плечами Джессика, по-моему, это объясняется обстоятельствами.
– И какие еще драгоценные тайны она открыла тебе?
– Она рассказала, что, когда тебе было три года, ты достал тюбик ее губной помады, раскрасил лицо и надел туфли на высоких каблуках, в которых и полетел с лестницы. – Джессика не удержалась от улыбки, представив себе Бруно в три года. Он хмуро смотрел на нее. – Кстати, мы отклонились от темы. Почему ты здесь? – Джессика попыталась вернуть его на боксерский ринг. И почти упустила тот факт, что Бруно Карра надо держать на приличной дистанции.
– Вернемся. – Он вытянул ноги, закинул руки за голову и погрузился в молчание.
– Итак? – напомнила о себе Джессика.
– Моя мать не ожидала, что ты ей понравишься. Когда я первый раз по телефону объяснил ей положение, она пришла в ужас. И конечно, проклинала тебя за происходившее.
– О, конечно, – саркастически согласилась Джессика. – Ведь ангел Бруно не мог быть замешанным в плохую историю!
– Увидев тебя, она, кажется, изменила свое мнение.
– Ты имеешь в виду, она думает, будто ты отчасти тоже ответствен за положение? Ты изумляешь меня!
– Я имею в виду, она ожидала, что ты похожа на моих обычных подружек.
– Ах! – Теперь Джессика не понимала, в каком направлении движется разговор. Но ясно, остановить его она не сможет, даже если захочет. А она захочет?
– Не перебивай! – приказал он. Джессика не стала напоминать, что она и не перебивала. – Я приехал сюда, набравшись духу, чтобы сказать речь. А ты должна сидеть и слушать. Моя мать, которую я люблю и мнение которой высоко ценю, кажется, думает… – Голос замер, он нахмурился и осуждающе посмотрел на Джессику, будто это она несет вину за его неспособность продолжать свою речь.
– Я не перебиваю, – напомнила Джессика. – Ты говорил?..
– Моя мать, кажется, думает, что ты мне подходишь.
От удивления Джессика открыла рот. Если бы его мать сказала, что Джессика – актриса, номинированная на «Оскара», она бы удивилась меньше. Ни о чем подобном они не говорили. Виктория откровенно демонстрировала, что отстраняется от любых намеков на сватовство.
– Она думает, что я стану лучше с женщиной вроде тебя.
– Вроде меня? Я не участвую в цирковом представлении! Что ты имеешь в виду, говоря «вроде тебя»? Не думаю, чтобы твоя мать отзывалась обо мне в таком тоне! – Глаза повлажнели, она сморгнула слезы.