— Извините, я немного задержалась, — сказала она, запыхавшись. Ребекка окинула ее беглым оценивающим взглядом. Это была не та Эмили, что прежде. Уныния как не бывало. Скорее она напоминала человека, который только что выиграл в лотерею. — Автомобиль припаркован немного в стороне. — Эмили схватила Ребекку за руку и потащила за собой.
— Ну, — спросила Ребекка, с трудом переводя дыхание и усаживаясь в роскошный ягуар с водителем. — Как ты, Эмили?
— Ой, вы же знаете.
— Если бы знала, не спрашивала, — ответила Ребекка. Без школьной формы Эмили могла сойти за девушку лет двадцати. Она была высокая, необыкновенно хорошенькая, с длинными черными волосами и голубыми глазами. Самоуверенная, как все, кто повзрослел раньше времени.
— Терпимо, — сказала Эмили, слегка пожав плечами. — Рада, что вы, наконец, здесь, правда. Рождество было кошмарное. — Она поморщилась и отвернулась к окну, явно избегая взгляда Ребекки. — Мои друзья отдыхали и развлекались в жарких краях, а я торчала дома с отцом и этой отвратительной, жуткой особой. Я ненавижу ее!
Эмили снова стала похожа на подростка, который не в силах справиться со своими проблемами.
— Она приехала на целых две недели и считала, что все должны развлекать ее. Из-за этого отца большую часть времени не было дома. Я его видела только время от времени, обычно, когда тащилась в свою спальню. Знаете, что она подарила мне на Рождество? — Не дожидаясь ответа Ребекки, Эмили возмущенно проговорила: — Огромную мягкую игрушку. Представляете? Огромного плюшевого медведя!
— Может, она рассчитывала, что потом он станет игрушкой для твоего ребенка?
— Я не хочу говорить об этом. — Девушка снова отвернулась к окну, плечи ее горестно ссутулились.
— Ты же не можешь уйти от этого, — мягко сказала Ребекка.
— Отец без конца твердит мне то же самое. Возможно, я ненормальная, но я не знаю, почему я вообще должна жить с ним. Он хуже мамы. Он ко всему придирается. Ему не нравится моя одежда, фильмы, которые я смотрю, музыка, которую я слушаю. И он считает меня глупой. Но большую часть времени его просто нет. Я думаю, он сознательно избегает меня. Я действую ему на нервы. — Это было сказано так по-детски, а в голосе Эмили было столько жалости к себе, что Ребекка почувствовала, как у нее дрогнуло сердце. Ей пришлось напомнить себе, что она приехала не решать домашние проблемы мистера Найта и его дочери, а учить Эмили. Ее отношения с отцом — это их личное дело.
— Я, конечно, не рассчитывала, что ты заглядываешь в учебники, — произнесла Ребекка, круто меняя тему разговора.
Эмили удивленно посмотрела на нее.
— Конечно нет. Я же вам сказала, что все каникулы просидела у себя в комнате: слушала музыку и смотрела телевизор. И ждала вас.
— Мы будем делать столько, сколько ты осилишь.
— А если я не буду стараться, вы заставите меня? — задиристым тоном спросила Эмили.
Ребекка усмехнулась.
— Конечно заставлю, но ты этого и не заметишь.
— А если я не стану вам подчиняться?
— Я соберу вещи и уеду домой.
Автомобиль миновал зону, где скорость движения была ограничена и рванул вперед. Они выехали из центра в зеленый пригород, Северный Лондон.
— Вы не сделаете этого, — быстро сказала Эмили. — Вы не можете оставить меня с этими двумя монстрами!
— Но один из них твой отец, ты его плоть и кровь, нравится тебе это или нет.
— Он совершенно чужой мне, и он не любит меня. Он предпочел бы, чтобы я не обременяла его своим присутствием. — Эмили угрюмо отвернулась и весь остаток дороги демонстративно смотрела в окно, предоставив Ребекке предаваться мрачным размышлениям о том, что ждет ее впереди.
Единственное, что порадовало Ребекку в рассказе Эмили, это то, что Ник устроил свою судьбу. Ей совсем не хотелось ни бороться с ним, ни мучиться подозрениями, что он помнит ее сексуально озабоченным подростком, не умеющим скрывать свои чувства.
Но Эмили обещала оказаться сущим наказанием. Ребекку тревожило решительное нежелание девочки даже говорить о своей нелепой беременности. Ее упорное сопротивление означало, возможно, что она не в силах справиться с ситуацией и поэтому старается не думать о последствиях. Словно страус, спрятала голову в песок.
Автомобиль повернул направо, проехал по дорожке, усыпанной гравием, между двух белых колонн, по обе стороны от которых поднималась аккуратно подстриженная живая изгородь, и остановился перед впечатляюще огромным для Лондона дома.
— Поместье семнадцатого века, — произнесла Эмили скучающим тоном. — Старик пытался посвятить меня во все столь важные для него детали, когда я приехала сюда впервые, но потом увидел, что от его болтовни я зеваю, и отстал.
— Здесь великолепно.
— А у нас с мамой была ферма в Австралии.
— В Лондоне не много встретишь зданий подобных этому, — произнесла Ребекка, не обращая внимания на реплику Эмили.
— У нас все строения были из красного кирпича, а вокруг рос кустарник. — Автомобиль затормозил, и не успел он остановиться, как Эмили открыла дверь и выпрыгнула наружу. — Не трудитесь поднимать чемоданы к себе в спальню, — сказала она весело. — Джейсон доставит их вам.
Ребекка смущенно взглянула на Джейсона, но он улыбался ей без всякой обиды.
— Хорошо, когда девочка здесь. Настоящая семья.
Ребекка вежливо улыбнулась, размышляя, как бы отнеслась ее подопечная к словам о том, что они «настоящая семья». Так как Эмили исчезла, Ребекка, вздохнув, направилась к парадной двери и тут же услышала повышенные голоса в холле.
К сожалению, оба были ей известны. Она глубоко вздохнула, вошла и огляделась. Внушительный вестибюль с отполированным до блеска паркетным полом, на котором лежал неяркий ковер. Лестница с дубовыми перилами вела наверх. Эмили с отцом стояли у ее подножия. Эмили уперевшись руками в бока, отец неодобрительно глядя на нее.
— Ты же сказал, что тебя здесь не будет! — Девочка говорила громко, не обращая внимания на Джейсона, который, делая вид, что не замечает перепалки хозяев, прошел с чемоданами наверх.
— Ради Бога, Эмили, успокойся! — резко произнес отец.
Ребекка было замешкалась у двери, но потом решительно приблизилась к отцу с дочерью.
— И не подумаю! — В голосе Эмили звучали истерические нотки, а глаза сверкали. — Я не желаю встречаться с тобой! И вообще я хочу в Австралию к своим друзьям! Ты сказал, что тебя здесь не будет две недели!
— Это мой дом, Эмили! Дом, в который я буду приходить и уходить из него, когда захочу, и я не намерен менять свои планы!
— А я не желаю, чтобы со мной обращались как с ребенком! — заявила Эмили. — Можешь передать это своей шлюшке! — С этими словами она бросилась прочь, предоставив Ребекке разбираться с разъяренным Николасом Найтом.