— С чего вы взяли?

— Вы постоянно находитесь в какой-то скорлупе, — хмуро пояснил он. — И тщательно обдумываете каждое слово, прежде чем сказать что-либо.

Он резко встал, поднял с песка полотенце и закинул его на плечо. У него безупречно каждое движение, подумала Лиза, внезапно почувствовав непривычную сухость во рту.

— Вы уверены, что сможете самостоятельно найти яхту? — поинтересовался он напоследок и, когда она утвердительно кивнула, добавил: — Что ж, тогда встретимся на яхте в двенадцать тридцать.

— Хорошо, — покорно пробормотала она, бездумно набирая в ладонь песок и наблюдая, как он сыплется между пальцев.

— И вы не сбежите домой? — вопросительно приподнял он бровь, заметив про себя, что она не сказала ни «да», ни «нет». — Нет, конечно, вы этого не сделаете, потому что, несмотря на все то, что вы мне сказали, вы настолько же любознательны, насколько упрямы, разве не так, Лиза? — Он посмотрел на нее, и Лиза почувствовала, что его взгляд проникает в самую душу. — Вы получите незабываемый жизненный опыт. Вы не раскаетесь, обещаю вам.

Затем он ушел, а она долго глядела ему вслед, на гибкое, сильное тело, а затем еле слышно прошептала:

— Вы уверены в этом, а я — нет.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Интересно, если бы она жила иначе, то была бы сама другой? Этот вопрос Лиза задавала себе уже много лет, но не могла найти удовлетворительного ответа.

Она знала, что слишком замкнута, но большинство людей видели в ее необщительности лишь надменность, поскольку дальше ни к чему не обязывающего разговора дело обычно не шло. В лучшем случае ее замкнутость воспринималась как сдержанность.

Став взрослее, Лиза поняла, что в ее робости виноваты родители, хотя они и желали для нее самого лучшего. Да, они показали ей всю Англию, но в восемь, в двенадцать и тем более в четырнадцать лет хочется не разнообразия и многочисленных переездов, а постоянства и уютного дома. Ей были нужны друзья, не меняющиеся каждый год, а одни и те же, надежные, все понимающие, с которыми она бы росла и развивалась год за годом, пока формируется ее личность, с которыми могла бы смеяться, приглашать их в гости и делиться немудреными девчоночьими тайнами.

Но, даже придя к подобному выводу, она не стала упрекать родителей. Зачем? Прошлое уже не изменишь. Они ее очень любили, и нельзя упрекать их за страсть к путешествиям, которой — увы — в ее крови не было. Она предпочитала сидеть на одном месте, поскольку никогда не знала, что ждет ее за углом.

Отец Лизы был биологом с неиссякающей любознательностью ко всему новому. Его очаровывало все необычное. Однажды он устроился работать лесничим только для того, чтобы узнать до малейших деталей жизнь леса.

В другой раз он провел полтора года на побережье в суровой Шотландии, изучая морскую флору и фауну, любовь к которым жила в нем до самой смерти.

Те полтора года были худшими в ее жизни, подумала Лиза. Она до сих пор хорошо помнила дребезжащий школьный автобус, постоянно пасмурную погоду, крошечный класс, презрительность одноклассников, относящихся к ней с необузданной жестокостью, как, впрочем, и к любому чужаку, жившему в их деревне. Но она упрямо продолжала гордо вскидывать подбородок и. делать вид, что не замечает их ненависти, и в конце концов у нее появились друзья и там.

Но на самом деле в ней не было ни капли уверенности, а робость росла с каждым днем.

Подходя к яхте, Лиза вдруг безотчетно вскинула подбородок; точно так же, как она делала это много лет назад, входя в ненавистную школу, к хмурым и надменным одноклассникам. Тогда этот жест придавал ей мужества, и сейчас отвага вновь наполнила ее.

Все остальные уже прибыли. Она увидела их на палубе яхты и пошла немного быстрее. Видимо, ее тоже кто-то заметил и позвал Энгуса, поскольку он немедленно вылетел на палубу, опять наполовину обнаженный, и спустился на причал, чтобы встретить ее.

Аура неугомонной жизнерадостности, окружающая его, перекинулась и на Лизу, тут же прекратившую нервно покусывать губу.

— Я надеюсь, что не опоздала, — начала было она, но Энгус, забрав ее чемодан, лишь одарил ее улыбкой — неповторимой смесью язвительной иронии и неприкрытого восхищения, и Лиза тут же почувствовала себя ужасно неловкой и неуклюжей, подозревая, что он смеется над ней.

— Не переживайте, у нас же нет жесткого графика, — наконец сказал он. — И это лишь одно из множества преимуществ перед теплоходом, совершающим круизы. Мы бы подождали вас в случае чего.

Энгус пошел к яхте, а Лизе ничего не оставалось, как последовать за ним, угрюмо глядя на его широкие плечи, а в голове билась мысль: надо вернуться, пока не поздно…

Ноги казались страшно тяжелыми и подгибались в коленках, но Лиза заставила себя глубоко вздохнуть, успокоиться, насколько это было возможно, и подняться на палубу яхты, проигнорировав руку Энгуса, протянутую ей.

Сквозь темные стекла солнцезащитных очков девушка внимательно оглядела небольшую группу людей, в обществе которых ей придется провести две недели.

Сколько раз она вот так же стояла в детстве перед классом незнакомых ребят, с которыми предстояло проучиться какое-то время. Выдавив из себя улыбку, Лиза приготовилась к знакомству, которое, к счастью, не заняло много времени.

Элис, Джерри, их девятилетняя дочь Сара и кузина Энгуса Каролина. Вся компания, одетая в купальные костюмы, уютно устроилась в шезлонгах под жарким солнцем и смаковала напитки.

— А сейчас, — сказал Энгус, когда Лизе все были представлены, — я хотел бы похитить у вас Лизу и показать ей каюту. Что вы желали бы выпить? — любезно поинтересовался он, повернувшись к смущенной девушке. — Мы собирались обедать немного позже, когда выйдем в море.

— Мне все равно, что, — также вежливо ответила она, хотя у нее уже свело скулы от неискренне учтивой улыбки, приклеенной к лицу.

— Лучше подумайте, чего вам хочется, — улыбнулась Элис. — А не то мой муженек проявит инициативу и быстренько намешает вам один из своих «фирменных» убийственных коктейлей, от которых валятся замертво, не выпив и половины.

Джерри со смехом попытался опротестовать столь тяжкое обвинение супруги, но силы были явно неравными.

— В таком случае я бы предпочла стакан сока.

— Весьма мудрое решение, — похвалила ее выбор Элис.

— Наоборот, глупое, — презрительно вставила Каролина, не произнесшая до этого ни единого слова. Даже когда Энгус представлял ее Лизе, она не снизошла до улыбки, молча протянула руку, а едва коснувшись руки Лизы, сразу же отдернула ее, ясно показав, что не желает ничего знать о ней, и спокойно продолжала поджариваться на солнце, едва прикрытая бирюзовым бикини, оставляющим слишком мало места для воображения.

Лиза растерянно взглянула на нее, не зная, что ответить.

Трудно было поверить, что они с Энгусом родственники. Платиновая блондинка с изумрудными глазами, Каролина только в одном была схожа с Энгусом — она была так же красива, как и он.