– Джеймс говорил, ты умная женщина. Ты что, ослепла от гордости?
Неужели Николо Барбери считает, что причина ее отказа – гордость?
– Ты прав, – произнесла Эйми дрожащим голосом. – Я слишком горда, чтобы связать свою жизнь с тебе подобным, и…
– Разговор окончен, – резко оборвал Николо.
– Согласна. Как и твои попытки убедить меня выйти за тебя замуж.
– Я хотел, чтобы ты помогала мне руководить банком, когда он станет моим. Но теперь я не позволю тебе быть там даже уборщицей.
– Ты бессердечный мерзавец!
– Совсем нет. У меня, можно сказать, не было отца, дорогая. И я не собираюсь обрекать на такую же участь моего ребенка.
– Какое ханжеское заявление! Только я знаю, что все это из-за СКВ. Знаешь, мне плевать на этот банк! И ничто не сможет заставить меня изменить свое решение!
– Не думаю. – Николо зловеще улыбнулся. – Посмотрим, что скажет твой дед, когда узнает, что ты ждешь от меня ребенка и при этом отказываешься стать моей женой.
– Давай, расскажи ему. Я ненавижу тебя! И деда!..
– Можешь презирать меня, дорогая, но если бы ты не любила деда, то тебя бы не задели его слова сегодня утром. – Его взгляд был холоден как лед. – Джеймсу осталось жить недолго. Ты ведь не хочешь, чтобы он умер, зная, что ты лишила его того, чего он желал.
– Ты не отступишь ни перед чем, чтобы добиться своего, да, Барбери?
– Джек-пот, милая. Твой дед умрет спокойно, зная, что его правнук будет законнорожденным. Тут есть и еще один плюс, – Николо оглядел ее с ног до головы. – Или напомнить тебе, как нам было хорошо в ту ночь?
– То был просто секс, не любовь. И если ты считаешь, что я позволю тебе когда-нибудь еще раз прикоснуться ко мне…
Николо, рассмеявшись, подошел и поцеловал ее.
Эйми пыталась вырваться, но сопротивление было бесполезным. И она поддалась.
Этот поцелуй растопил лед в ее сердце.
В нем был тот же огонь, та же страсть, что вспыхнула между ними в ту ночь.
Николо отстранился и повернулся к двери.
– В десять, – бросил он через плечо. – И будь готова. Я не хочу терять время.
– Ты… ты…
Эйми схватила стакан и бросила его в Николо.
Попав в стену, он разлетелся на тысячи осколков, но мужчина даже не оглянулся. Он захлопнул за собой дверь и ушел.
На лестнице Николо достал мобильник и позвонил своему адвокату.
– Это Николо Барбери. Я хочу жениться завтра, – начал он без предисловий. – Имя будущей жены – Эйми Стаффорд-Колридж-Блэк. – Какое-то время Николо молча слушал, потом издал нетерпеливый вздох. – Закон и правила ваша забота, синьор, не моя. Найдите способ, сделайте все необходимое и пришлите документы ко мне в отель. Нет, не как можно скорее. Сегодня вечером.
Николо отключил телефон и вышел на улицу. Шел дождь. Дождь ассоциировался у него с Эйми Блэк. Как будто небеса хотели ему о чем-то сказать. Николо был без пальто и без зонта. В поле зрения не попадались ни автобусные остановки, ни метро. Такси, как это часто бывает на Манхэттене, все словно сквозь землю провалились. А до отеля – около часа пути.
Николо шел под дождем и думал.
Эйми не любит его. Больше того, не уважает. Какого черта он женится на ней?
Чтобы получить СКБ? Смешно! Да, он хотел этого, но не настолько, чтобы связать свою жизнь с женщиной, которую не любит.
Чтобы дать свое имя ее будущему ребенку? Но Николо не был уверен, что это его ребенок. А даже если так, нет необходимости жениться на Эйми.
Если бы он был спокойнее, то наверняка осознал бы это раньше. Но Эйми Блэк ловко все обставила.
Единственный раз, когда он был на коне, – это в ту ночь, когда они занимались любовью. В постели Эйми была тигрицей, как и вне ее. Странно, но при мысли о предстоящей свадьбе Николо ощущал небывалую легкость. Почему? Непонятно.
Он замедлил шаг. Дождь кончился. Выглянуло солнце. На улице снова появились такси. Николо поймал машину и назвал водителю адрес своего отеля.
Он приедет за Эйми завтра в десять утра, потому что обещал, но, придя, скажет, что передумал и не женится на ней. Конечно, он сообщит, что будет поддерживать своего ребенка финансово. И воспитывать его по мере сил и возможности.
Проблема решена.
Николо скрестил руки на груди и поудобнее расположился на сиденье. Он промок до нитки, но был счастлив.
Несколько часов спустя курьер доставил для Николо пакет документов от адвоката. Записка, приложенная к нему, гласила, что уже завтра утром Николо может идти в суд, где его и женщину, которую он выбрал, поженят в течение часа.
Николо отложил теперь уже ненужные документы в сторону.
Он отправился спать в одиннадцать. В полночь проснулся и заходил по комнате. Потом снова лег, но заснул лишь через час. Ему снился маленький мальчик, ищущий что-то безымянно-иллюзорное в коридорах СКБ-банка. Каждый раз, когда ребенок был близок к находке, Николо просыпался.
На рассвете он сдался. Заказал в номер кофе, тосты и «Таймс», помылся, побрился и переоделся в футболку и брюки.
Кофе был ароматным. Тосты вкусными. Николо отложил газету и взглянул на часы. Семь тридцать. Слишком рано, чтобы ехать к Эйми и сообщить ей, что свадьбы не будет.
Николо представлял, как она обрадуется. Может, даже улыбнется. Он тоже должен веселиться. Ведь его свобода останется при нем.
Семь сорок пять.
Семь пятьдесят.
Семь пятьдесят семь.
– Черт! – выругался Николо по-итальянски и встал со стула.
В половине девятого Николо подъехал к дому Эйми. Вчерашний дождь смыл пыль и грязь, но не изменил мрачного здания.
Первым делом Николо решил купить Эйми квартиру в хорошем районе. Ребенок не должен расти в бедном квартале.
Он остановился перед дверью ее квартиры и позвонил. Потом еще раз. Эйми могла быть в душе и готовиться к его приезду. Или, зная Эйми, не готовиться.
Николо улыбнулся.
Какой бы ни была эта девушка, храбрости ей не занимать. Ни одна женщина не осмеливалась перечить Николо Барбери. Он отлично знал, что их борьба с Эйми не закончилась вчера. Сейчас она откроет дверь и заносчиво сообщит ему, что он может делать со своим предложением руки и сердца.
Николо послушает, а потом скажет: «Нет никакого предложения, дорогая. Я решил, что скорее буду жить со скорпионом, чем с тобой».
Дверь открылась.
Николо понял, что ошибся.
Эйми не стала спорить. Не вздернула подбородок. И, несмотря на то, что он приехал ранее, чем за час до назначенного времени, она, очевидно, ждала его.