– Например, что это ранчо вот-вот прикажет долго жить.
Краска залила лицо женщины.
– Это правда.
– У вас нет лошадей, кроме… этого Bebe.
– Ну и что?
– А меня попросили приехать сюда.
– Кто попросил?
– Владелец. Мне сказали, что здесь есть кобыла па продажу.
– Кобыла?
– Si. Для разведения.
Женщина смотрела на него как на безумца.
– Для моих жеребцов. Чистокровных андалузцев. – В голосе Лукаса зазвенел металл. – Но я не вижу здесь никакой кобылы. Вообще ни одной лошади, кроме… Bebe.
Она быстро облизнула губы, и Лукас, не отдавая себе отчета, жадным взглядом проследил за ее движением. Да, в ней был огонь, но она не принадлежала к тому типу женщин, которые могли бы заинтересовать его. Женщины, подобные этой, окружали его всю жизнь – на ранчо, на всевозможных ковбойских состязаниях. Их страстью были лошади. Они одевались, как мужчины, скакали верхом, как мужчины. А Лукасу нравились другие женщины. От их волос должно пахнуть духами, а не сеном. Они должны говорить мягко и так же мягко улыбаться, пускать в ход женские уловки, а не демонстрировать псевдомужскую храбрость.
Кто-то мог счесть это личико весьма симпатичным, особенно если смыть с него грязь. И волосы – густую иссиня-черную гриву. Лукас вдруг подумал, что они наверняка шелковистые и тяжелые. И высокие, полные груди тоже неплохи, как и тонкая талия и крутые бедра… Длинные ноги, которые обхватывают талию мужчины…
– Кто вы?
Ее голос вернул Лукаса к действительности.
– Что?
– Ваше имя?
– Я – Лукас Рейз. – Это прозвучало холодно и крайне надменно.
К его удивлению, женщина побледнела.
– Нет! Этого не может быть!
– Уверяю вас, сеньорита, что это так и есть.
– Лукас Рейз? Принц Лукас Рейз? Из Испании?
Не собирается же эта женщина-сорванец падать ниц к его ногам? Правда, другие иногда делали это, но не буквально же.
– Вы не должны быть здесь! Я послала письмо принцу Феликсу Рейзу, вашему отцу…
– Дедушке. И что же было в этом письме?
– Я написала, чтобы вы не приезжали.
– Если письмо и было, – резко ответил Лукас, – ни мой дед, ни я его не видели. Поэтому я здесь, как и планировалось. Надеюсь, теперь ты веришь, что я отличаю – как это ты сказала? – голову от крупа?
– Считаю ваш приезд бессмысленным. Вы должны уехать.
– Вы отдаете мне приказы, сеньорита?
– Просто уезжайте, и все. Их взгляды скрестились.
– Что ты здесь делаешь? Ты повариха? Прислуга? Может, ты убираешь навоз в конюшне?
– Я здесь выполняю разную работу…
– В том числе согреваешь постель мистера Макдоноу? – глумливо спросил Лукас.
Он едва успел перехватить руку, взметнувшуюся для пощечины, и завести ее за спину женщины. В этой позе они оказались лицом к лицу, и он увидел, как потемнели ее глаза.
– В чем дело? Я оказался слишком близок к истине?
– Вы не смеете говорить со мной в таком тоне! Во всяком случае, здесь, в Америке: Мы не придаем значения разным титулам. Принц, не проливший ни капли пота, чтобы заработать деньги честным трудом…
– Следи за тем, что говоришь, – тихо предостерег Лукас.
Он буквально видел происходившую в ней борьбу – внять предупреждению или продолжать бросать вызов? Она еще не открыла рот, а он уже понял, каков ее выбор.
– Или что? Что вы сделаете, о всемогущий принц?
Что спровоцировало его на дальнейшее? Ее дерзкий тон? Оскорбительные слова? Или пренебрежение к нему как к мужчине, высказанное женщиной, ничего не знающей о том, что значит быть женщиной.
– Есть много чего, чем можно заняться с женщиной. – С этими словами он притянул ей к себе и поцеловал прямо в угрюмо сжатые губы.
Она боролась с ним всеми способами – руками, зубами, даже попыталась ударить коленом. Но Лукас запустил руки в ее волосы, оттянул голову назад и поцеловал снова, но на этот раз глубже, интимнее, раздвинув губы и проникнув языком в рот. Он ощутил вкус страсти. И ярости. И… невероятно… полевого цветка, выросшего на этой выжженной земле после дождя. А он-то был уверен, что почувствует запах лошади или кожи. Она пахла сладко, нежно и невинно.
Ее губы, ее кожа напоминали шелк. Ощущение ее грудей, прижатых к его груди, ее живота – к его… Лукас терял над собой контроль. Он провел рукой по ее спине успокаивающим жестом, ослабил напор поцелуя. Ее руки лежали на его плечах, она даже привстала на цыпочки.
– Не надо, – шепотом попросила она, но ее рот был приоткрыт и ждал поцелуя.
– Поцелуй меня сама…
Дверь конюшни резко распахнулась, и она окаменела в его объятиях.
– Эй? Здесь есть кто-нибудь?
Это был старший работник. Увидев, как размыкаются ее губы, Лукас шепотом предостерег:
– Не отвечай.
– Эй? – Скрип сапог приблизился. – Кто здесь?
– Нужно идти, – прошептала она, отстраняясь.
– Минуту назад ты хотела совсем другого.
– Это уже прошло.
Лукас быстро поцеловал ее снова. Она обмякла в его руках, на несколько секунд тесно прижавшись к нему, а потом он почувствовал, как ее острые зубки впились в его нижнюю губу. Лукас резко оторвал ее от себя, выхватил из кармана носовой платок и прижал к губе. Посмотрев на алые пятна на белоснежной ткани, он перевел взгляд на ее лицо.
– С мужчинами ты так же безрассудна, как и с лошадьми, – холодно произнес он. – Опасное поведение для женщины.
– Вы были правы, сказав, что здесь нет ничего нужного вам. Будьте любезны, Ваше Высочество, убирайтесь обратно в свой мир.
– С удовольствием – как только встречусь с твоим хозяином.
– Этого не произойдет.
– Я всегда получаю желаемое, – резко прервал ее Лукас. – Чем раньше ты поймешь это, тем лучше для тебя.
Он ждал, что она ответит, а когда она промолчала, решил, что женщина поняла бесполезность спора с ним. Но ошибся – достав из кармана ключ, она бросила ему:
– Это от фургона. Он старый, но сможет доставить вас в Даллас.
Лукас не стал ловить ключи, и они упали к его ногам.
– Эй! Кем бы ты ни был, лучше покажись сам! – раздался рядом голос.
Женщина в последний раз взглянула ему в лицо, затем резко развернулась на каблуках и быстро отошла.