Перегревшиеся и любопытные рванули за молодым бароном и Лерой, остальные разбрелись. В заводике висели правильные железяки, прессы, краники, трубочки, бадьи, измерялки. Молодой барон страстно излагал про измельчение оливок до получения коричневатой массы, про ее намазыванье на диски гидравлического пресса, про стекание масла из-под пресса, про кручение в центрифуге.
– А чего он так старается? Просто весь наизнанку вывернулся? – спросил Шиковский.
– Ну, он хочет, чтоб вы потом купили масла… – подмигнула Лера.
– Да мы купим, мы все купим, пусть только посадит в тенек и накормит! – запричитала Лиза Золотова.
Ольга выскользнула в приоткрытую дверь цеха, там было тихо. Огромное лимонное дерево роняло пухлые переспелые лимоны на асфальт. Они светились на солнце в ветвях, как фонарики, а упавшие лопались и морщились от жары. Мимо равнодушно пролетали осы и пчелы. Ольга приподнялась на цыпочки и сорвала лимон. Он сумасшедше пах.
Когда вернулась, в здании заводика все еще толпилась экскурсия, а молодой барон, пожираемый дамскими взорами, вещал с помощью Леры:
– Запомните, цвет масла зависит от сорта и спелости оливок. А вкус масла зачастую зависит и от того, где выросли оливки. А вот определить подделку на глаз не можем даже мы, но мы вам подскажем, как это сделать. Если вы поставите бутылку с оливковым маслом в холодильник до ноля градусов, то настоящее оливковое масло застынет, превратится в густой кисель, а подделка останется жидкой.
– А я, наоборот, всегда застывшее выбрасывала, думала, что это подделка, – расстроилась Вета, она всю экскурсию старалась стоять от барона не то что на расстоянии шепота, а просто на расстоянии поцелуя.
– И еще запомните, что при покупке оливкового масла надо обращать внимание на срок годности. Масло довольно быстро портится. И с возрастом становится хуже. В отличие от вина, с производством которого мы сейчас будем знакомиться! – закончил он речь изящной виньеткой, сделав приглашающий жест рукой.
– Ну, блин, наконец-то! – выкрикнул Андрей Николаев. – Кому чифир, а кому кефир…
Группа экскурсантов двинулась за молодым бароном и Лерой. Однако винзаводик оказался почти в километре, и этот километр надо было пилить по раскаленной дороге мимо рядов олив с серебристыми листьями. Понятно, что по пути те, у кого были силы не только бороться с тепловым ударом, но и ругаться, высказали об Италии, итальянцах, принимающей стороне и собственных организаторах все, что было в их ненормативном лексиконе.
– Он сказал, что одна такая хрень стоит десять тысяч евро, а еще жди, когда на ней начнут вызревать оливки… – недовольно сказала Галя Упырева, словно все это время молодой барон уговаривал ее купить и унести с собой оливковое дерево. – Лучше эти деньги в банк положить, они больше принесут, чем землю копать.
– А по-моему, мужчины, делающие масло и вино, очень поэтичны… можно сказать, настоящие мужчины! Тем более бароны! – с тоской в голосе ответила Печорина. – Я обязательно куплю масла в Москву.
– Если в чемодане разольется, все вещи испортит. А я хочу накупить фирменных вещей. Зря, что ли, в Италию ехала, – призналась Галя.
– Вы не учитываете мой гастрольный стаж! – напомнила Печорина. – Мы же как жили? Из всех стран мира возили и вино, и масло, и еду, и одежду. На международный фестиваль приезжаешь, все иностранцы на просмотры, а ты – рысцой в ближайший секонд-хэнд и чемоданы набиваешь… А потом что себе, что семье, что подружкам, что на продажу. Все в ресторан, а ты – кипятильником пакетный суп в номере варишь… Так что паковать научилась!
– А вот лично я никогда не была в секонд-хэнде, даже не знаю, как он выглядит, – брезгливо ответила Галя Упырева. – Мой муж занимал большой пост, мы никогда не экономили в загранпоездках.
– Вот как раз для того, чтоб вы не экономили, звезде Печориной и приходилось есть за границей суп из пакета, – заметил народный кинокритик Сулейманов, тяжело бредущий по солнцепеку, опираясь на молодую руку Золотой Рыбки.
– Мы ни у кого ничего не украли… – поджала губы Галя. – Мы сверх зарплаты ни копейки не получали.
– Дом на Рублевке и на Лазурке вы тоже на зарплату купили? – ехидно поинтересовалась Печорина. – А мне вот не хватило зарплаты на хорошую дачу. А мои коллеги умирают в нищете, и им на операцию собирают всем миром…
– Между прочим, ваша поездка сюда финансируется из нашего кармана, – ощетинилась Галя, надвигая серебристую соломенную шляпу ниже на лоб.
– Кто вам сказал? – удивилась Печорина.
– Потому что с нас за путевки слупили такую сумму, что можно было на золотой посуде кормить! Билет и номер стоят полцены этой путевки.
– За наше пребывание здесь заплатило Министерство культуры! – вдруг очень жестко включился Сулейманов. – И каждая кандидатура обсуждалась персонально! А если бы вы купили билет и номер за полцены, то фестиваль бы все равно состоялся. Просто вас сейчас бы не было с нами на этой жуткой дороге! И врачихи из вашего окружения не было бы на открытии! И наш фестиваль не имел бы позорного пятна, которое она поставила своим пьяным скандалом!
Галя Упырева задохнулась от возмущения и демонстративно отстала от них, переместившись в ряд колонны за ними. Прошла несколько минут молча, а потом змеиным голосом, как можно громче, спросила:
– А вот интересно, кандидатуры блядей при старичках Министерство культуры тоже утверждает персонально?
Но вся колонна сделала вид, что вопроса не слышала. Тем более что на горизонте замаячило прелестное здание заводика, а в головах – вопрос:
– Почему до него нельзя было доехать на автобусах, особенно пожилым людям?
Ответ был простым. Переводчица экскурсии Лера была молодой, а барон и толстый Джакопо были итальянцами. Им и в голову не пришло, что кому-то не понравится идти по сорокаградусной жаре посреди такой красоты.
– Чувствую себя бурлаком на Волге… – пожаловался Егор Золотов.
– Прошу только одного… похороните меня у входа в винзавод, чтобы душа моя вдыхала винные пары… и шептала: чин-чин! – тяжело откликнулся Андрей Николаев.
Винзавод оказался хорош, как рождественский пряник. Он представлял собой желтое ухоженное палаццо с арками, внутренними двориками и витиеватыми пристройками. Фасад украшали цветущие розы и пальмы в горшках, деревянные столы со скамейками и шатры от солнца. Вся эта роскошь была декорирована старыми колесами от телеги, ветхими бочками из-под вина и прочим сельским антиквариатом.
– Здесь мафиози собираются на сходку! Эстеты! – восхитился Ашот Квирикян. – Я запомню это место для сценария нового фильма!
Правая часть особняка была занята производством, и барон ввел их в цех с белеными стенами под деревянной крышей, где сияли цистерны в циферблатах и трубах, и начал рассказывать ровно то, что уже рассказывал про масло, только подставляя слово «вино». Ольга выскользнула на улицу на втором предложении.