– Тише ты! – прошипела Ирина, еще дальше высунувшись в люк, – Что ты шумишь, как слон?
– Слоны как раз очень тихо ходят, – обиженно проговорила Катерина. – Мне Валик говорил!
– Ну Валик, конечно, в слонах разбирается! – согласилась Ирина. – Только ты все равно не шуми! Веди себя тихо, как слон!
Глаза Ирины постепенно привыкли к царящему внутри ангара полумраку, и она разглядела разбросанные внутри него груды цветного пластика и разнообразных металлических трубок, коробки с люминесцентными лампами, мотки проводов, стеллажи, заставленные банками с краской и прочими материалами, используемыми при изготовлении рекламных щитов и вывесок.
И в одном из углов просторного помещения, наскоро расчищенном, освобожденном от всех этих рекламных материалов и приспособлений, сидела в тяжелом офисном кресле связанная по рукам и ногам бывшая секретарша бывшего председателя комитета по культуре и туризму Лариса Хвостицына. Лариса выглядела не лучшим образом, совсем не так, как какой-нибудь час назад: ее элегантный офисный костюм был измят и кое-где порван, лицо заплакано, покрыто красными пятнами и размазанной тушью.
Перед ней стоял тот человек, который стал для Ирины кошмаром ее последних дней, – высокий худощавый мужчина с забранными в хвост седеющими волосами. Он держал в руках обычный полиэтиленовый мешок и говорил, склонившись над своей пленницей:
– Ты уже поняла, что шутки кончились. Если не вспомнишь, где твой шеф был в тот день, пеняй на себя!
– Да нигде он не был! – громко всхлипывая, проговорила Лариса. – Когда ему сообщили об отставке, понятное дело, очень расстроился… велел никого к нему не пускать… после обеда его вызвали в Смольный, оттуда вернулся мрачнее тучи… а больше я ничего не помню!
– А кто ему в этот день звонил?
– Савицкий звонил, управделами городской администрации… насчет отставки, и еще раз… а больше никого не помню!
– Не помнишь? – лицо киллера перекосилось, и он яростно заорал:
– Тогда я тебя прямо спрошу: куда он их дел?!
– Что дел? – переспросила Лариса. – О чем вы говорите? Я не понимаю!
– Не понимаешь? Все ты прекрасно понимаешь! Говори, сука, куда он их дел, если хочешь жить!
– Честное слово, я не понимаю, о чем вы говорите! – И Лариса во весь голос разревелась.
– Если ты воображаешь, что разжалобишь меня своими слезами, – на этот раз голос длинноволосого прозвучал насмешливо, – ты глубоко ошибаешься. Женские слезы на меня совершенно не действуют! А если у тебя плохо с памятью – придется ее немножко освежить!
И он неожиданным резким движением надел на голову Ларисе полиэтиленовый мешок.
Женщина забилась, как выброшенная на берег рыба, но веревки только глубже врезались в ее руки и ноги. Лицо под прозрачным полиэтиленом превратилось в страшную перекошенную маску ужаса, но Лариса не могла кричать и издавала только хриплый нечленораздельный стон.
Ирина, в ужасе наблюдавшая за этой сценой, рванулась было вперед, но тут же поняла, что ничем не поможет несчастной женщине и только усугубит собственное положение. Она закусила губу, чтобы не выдать себя криком.
– Что там? Что там происходит? – шептала позади нее Катя, нетерпеливо теребя подругу. – Ну ты мне можешь наконец сказать, что ты видишь?
– Не могу, – севшим от страха голосом отозвалась Ирина. – Подожди… подожди немного!
Длинноволосый взглянул на часы и сдернул мешок с головы своей жертвы. Лариса несколько раз жадно, хрипло вдохнула и бессильно откинулась на спинку кресла. Лицо ее стало красным, как помидор.
– Ну что – освежила память? – осведомился длинноволосый, наклонившись над ней. – Вспомнила, куда он их дел?
Лариса заговорила медленно, с трудом справляясь с голосом и то и дело прерываясь, чтобы перевести дыхание:
– Если бы… если бы я знала… о чем вы говорите… я обязательно сказала бы… честное слово, я говорю правду!
– Значит, не понимаешь человеческого обращения! – рявкнул киллер и вдруг насторожился, к чему-то прислушиваясь.
Ирина тоже расслышала новый, постепенно нарастающий звук – звук приближающегося автомобиля. Она попятилась и выбралась на крышу ангара. Теперь уже отчетливо был слышен звук мотора, и неподалеку колыхались заросли бурьяна, отмечая путь подъезжающей машины.
– Это, наверное, Жанка едет… – задумчиво проговорила Катерина. – Наверное, она усовестилась и решила приехать нам на помощь!
– Так надо же ее предупредить! – воскликнула Ирина. – Она сейчас попадет прямо в лапы киллеру!
Вытащив из кармана мобильник, Ирина торопливо, не попадая с первого раза по кнопкам, набрала Жаннин телефон и выпалила в трубку:
– Жанка, тормози! Он здесь!
– Кто он? – удивленно осведомилась Жанна. – Где здесь? И почему, собственно, я должна тормозить?
– А ты где? – переспросила Ирина, до которой начала доходить истина.
– В собственном кабинете! – отрезала подруга. – Работаю, между прочим! И еще кое-что выяснила…
– Извини, – проговорила Ирина. – Я ошиблась.
И она отключила телефон.
Теперь она уже хорошо видела подъезжающую к ангару машину.
Это была маленькая серебристая дамская машина, «Пежо» секретарши из рекламной фирмы «Анус».
– А тот дядька, который нас сюда привез, отказался дальше ехать, – грустно произнесла Катерина. – Сказал, что дальше его машина не пройдет…
– Потому что это была его машина, – отозвалась Ирина, – его собственная, и он ее жалел. А этот тип, как его… Усов едет на машине своей секретарши, и ему на нее наплевать!
– Это тот тип из рекламной фирмы? – переспросила Катя.
– А кто же еще!
Действительно, серебристая машина последний раз подпрыгнула на ухабе, остановилась неподалеку от входа в ангар, и из нее с заметным трудом выбрался толстый пузатый мужчина, которого подруги уже видели сегодня – Сергей Михайлович Усов.
Он поспешно захлопнул дверцу «Пежо» и с удивительной для такой комплекции прытью устремился в ангар.
Ирина вернулась на свой наблюдательный пункт и засунула голову в люк, чтобы не упустить ничего из происходящих событий.
Усов вбежал в ангар и тут же свалился с ног, получив сзади сильный удар по шее.
– А, это ты! – проговорил длинноволосый, помогая ему подняться на ноги. – Какая нелегкая тебя принесла?
– Ты с ума сошел! – проворчал Усов, потирая ушибленную шею. – Так же покалечить можно!
– Скажи спасибо, что не убил! – оборвал его киллер. – Я тебя не ждал! Зачем явился?