– А как вы обычно одеваетесь для прогулок?
– Самое большее, что на мне бывает надето, это купальный костюм. – Глэдия простерла руки, словно предвкушая свободу. – А то и того нет. Иногда я только надеваю сандалии, чтобы ощущать воздух каждым дюймом… Ох, извините. Я вас шокирую.
– Нет, вовсе нет. Вы так одевались и для прогулок с доктором Либичем?
– Когда как. Смотря какая была погода. Иногда на мне было надето вовсе ничего, но ведь это видеосеансы. Надеюсь, вы понимаете.
– Я-то понимаю. А доктор Либич? Он тоже легко одевался?
– Кто, Джотан? – усмехнулась Глэдия. – О нет. Он всегда такой чопорный. – Она сделала серьезное лицо и опустила одно веко – точно как Либич. Бейли одобрительно хмыкнул. – Вот как он говорит; «Дорогая Глэдия, что касается влияния первостепенного потенциала в потоке позитронов…»
– Он об этом с вами беседовал? О роботехнике?
– В основном, да. Он ведь так серьезно к ней относится. Все пытался меня просвещать – до последнего.
– И как вы – усвоили хоть что-нибудь?
– Ничего. Ровным счетом ничего. Для меня это – темный лес, Иногда он сердился на меня, но как только он начинал ругаться, я ныряла в воду, если была у озера, и брызгала на него.
– Брызгали? Но ведь его там не было.
– Какой же вы все-таки, землянин, – засмеялась она. – Я брызгала на изображение, он был в своем собственном поместье, и вода не могла на него попасть, но он все равно отскакивал, Посмотрите-ка сюда.
Они вышли из-под деревьев на лужайку, в середине которой располагался декоративный пруд. Лужайку пересекали выложенные кирпичом дорожки, и повсюду пышно, но в строгом порядке росли цветы. О том, что такое цветы, Бейли знал по книгофильмам.
Цветы чем-то напоминали световые картины, которые создавала Глэдия, и Бейли подумалось, что она берет цветы за образец. Он осторожно потрогал один цветок и посмотрел вокруг. Преобладали красные и желтые тона.
Оглядываясь, Бейли случайно взглянул на солнце.
– Как оно низко, – обеспокоился он.
– Скоро вечер. – Глэдия убежала к пруду и сидела на каменной скамье у воды, – Идите сюда, – помахала она Бейли. – Можете постоять, если не хотите сидеть на камне.
Бейли медленно подошел.
– Оно каждый день опускается так низко? – спросил он и тут же прикусил язык. Раз планета вертится, значит, солнце по утрам и вечерам должно стоять низко – только в полдень оно стоит высоко.
Но образ, который запечатлелся у него в мозгу, было не так легко изменить. Инспектор знал, что бывает ночь, он уже испытал ее. Ночью вся толща планеты надежно заслоняет человека от солнца, Знал, что бывают облака и что их серый слой скрывает самое страшное. Но в мозгу держалась картина солнца, пылающего высоко в небе.
Он оглянулся через плечо, и в глазах на миг вспыхнуло. Интересно, далеко ли дом, если он решит вернуться.
Глэдия показала ему на другой конец скамейки.
– Не близко ли? – спросил он.
Она вытянула руки ладонями вверх.
– Я начинаю привыкать. Правда.
Он сел к ней лицом, чтобы не видеть солнца.
Глэдия перегнулась назад, к воде, и сорвала маленький цветок в форме чаши, желтый снаружи и белый внутри, совсем не яркий.
– Это местное растение, а большинство цветов родом с Земли.
Когда Глэдия осторожно протянула цветок Бейли, с оторванного стебелька закапала вода. Бейли, тоже осторожно, подставил ладонь.
– Вы его убили, – сказал он.
– Это же только цветок. Их здесь тысячи. – Вдруг Глэдия выдернула цветок прямо из-под пальцев Бейли, глаза ее сверкнули. – Или вы думаете, что если я сорвала цветок, то могу убить и человека?
– Ничего такого я не думаю, – примирительно сказал Бейли. – Можно посмотреть?
Вообще-то Бейли не хотелось трогать цветок. Он рос в мокром грунте, и на нем еще осталось немного грязи. И как только эти люди, так старательно избегающие контактов с землянами и даже друг с другом, спокойно берут в руки обыкновенную грязь? Но он все-таки взял цветок, двумя пальцами, и рассмотрел его. Чашечка состояла из нескольких лепестков, тонких и почти прозрачных, которые крепились к общему центру. Внутри чашечки имелось белое вздутие, влажное, с каймой из черных волосков, которые чуть трепетали на ветру.
– Чувствуете, как пахнет? – спросила Глэдия. Бейли сразу уловил запах, понюхал и сказал:
– Женскими духами.
– Настоящий землянин, – в восторге захлопала в ладоши Глэдия. – Вы хотите сказать, духи пахнут цветами.
Бейли печально кивнул. Пребывание на воздухе утомило его. Тени становились длиннее, и пейзаж делался все более мрачным. Но он решил не сдаваться. Он хотел, чтобы исчезли серые стены, скрывающие его портрет. Пусть это донкихотство, но так тому и быть.
Глэдия забрала у Бейли цветок, который тот охотно вернул, и стала медленно обрывать лепестки.
– Наверное, все женщины пахнут по-разному? – спросила она.
– Зависит от духов, – равнодушно ответил Бейли.
– Подумать только, как близко нужно быть, чтобы различать запахи. Я не пользуюсь духами, потому что близко никого не бывает. Вот только сейчас – вы. Но вам, наверно, часто приходилось нюхать духи. Ведь ваша жена на Земле всегда рядом с вами? – Нахмурившись, она сосредоточенно терзала цветок.
– Не всегда. Не каждую минуту.
– Но почти всегда. И когда вы только захотите…
– Почему доктор Либич так упорно обучал вас роботехнике, как вы думаете? – прервал Бейли.
От цветка осталась только сердцевина со стеблем. Глэдия повертела его между пальцами и швырнула в пруд. Цветок на миг задержался на поверхности – и утонул.
– Кажется, хотел, чтобы я стала его ассистенткой.
– Он сам так сказал, Глэдия?
– В самом конце, Элайдж, – наверное, уже потерял терпение. Во всяком случае, он спросил меня, не будет ли мне интересно заняться роботехникой. Я ему, естественно, сказала, что ничего скучнее не представляю. Он сильно рассердился.
– И после этого больше с вами не гулял.
– А знаете, пожалуй, так и есть, Я, наверное, задела его чувства. Но что я могла поделать?
– Значит, про ваши ссоры с доктором Дельмаром вы рассказали ему раньше?
Она крепко сжала кулаки и вся застыла, чуть склонив голову набок.
– Про какие еще ссоры? – спросила она неестественно высоким голосом.
– Про ваши с мужем. Насколько я понимаю, вы ненавидели его.
Лицо Глэдии исказила гримаса, оно пошло пятнами.
– Кто это вам сказал? Джотан? – Сколько свирепости в ее взгляде!
– Да, доктор Либич упомянул об этом, и я считаю, что он не лгал.