* * *

«Как прекрасна иногда бывает жизнь! Много ли человеку нужно для счастья!»

Эти мысли были написаны на лицах всех без исключения прохожих, которые двигались по Невскому проспекту в обе стороны — к Адмиралтейству и к площади Восстания. Еще бы не радоваться, когда на календаре самое начало мая, а солнце светит совсем по-летнему. И так продолжается уже четвертый день, так что даже самые неверующие отважились снять теплые пальто. Почки на деревьях давно уже сообразили, что пора, и полопались, так что деревья радовали глаз нежной зеленью. Блестели чисто вымытые витрины магазинов, в них отражались нарядные, улыбающиеся люди — в это время весь город был счастлив.

Ирина не отличалась от остальных. Так же, как у всех, у нее на губах бродила мечтательная улыбка, хотелось поднять лицо к ласковому солнышку и застыть так на неопределенный срок. Однако на Невском проспекте так не постоишь — сметут. Ирина двигалась в толпе, поглядывая на витрины и машинально окидывая взглядом встречных женщин. Однако многие уже одеты совсем по-летнему… Интересно, а как бы на ней смотрелись эти коротенькие брючки…

Тут на нее с размаху налетел кто-то шумный, толстый и запыхавшийся. Некто был в сером и бесформенном, но Ирина поняла все же, что это женщина. Посыпались на тротуар какие-то пакеты и кульки, тетя стремительно нагнулась и боднула Ирину головой в живот.

— Простите! — завопила она, хотя Ирина не успела еще выразить свое недовольство. — Ради Бога простите, я не нарочно…

— Катька! — изумленно вскрикнула Ирина, узнав по голосу свою подругу Катю Дронову. Катерина, неужели это ты?

— Ой! — Катя села прямо на асфальт. — Ирка!

А я тебя не узнала в темных очках! И еще этот костюм…

— Что — костюм? — удивилась Ирина.

— Костюм новый и сидит на тебе отлично, сказала снизу Катерина без всякой зависти, цвет тебе очень идет, правильно его выбрала, тут главное — с оттенком не ошибиться…

Ирина тут же подумала, что вкус у Катьки, конечно, есть, и чувство цвета, и все остальное раз она художник, — но вот сама она одеваться совершенно не умеет. Вот и сейчас — весна ведь, всем хочется выглядеть понаряднее, а на подруге уж такой балахон, что поискать.

Они собрали многочисленные Катькины пакеты, Ирина попыталась отряхнуть серую хламиду.

— А, брось! — Катя махнула рукой. — Это же пыльник! Пыльник — это чтобы пыль собирать, значит, пыли на нем не должно быть видно!

Ирина отвернулась, чтобы не засмеяться, Катька в своем репертуаре!

— Я так рада тебя видеть! — болтала Катя. Слушай, да мы же почти месяц не виделись!

— А чего ж ты не звонила? Я-то знаю, что когда ты работаешь, то отключаешь телефон…

— Я звонила, — оправдывалась Катя, — а у тебя включен бездушный автоответчик. «Ах, Ирине Снегиревой звоните с девяти до часу»!

Безобразие какое! А если я работаю по ночам, а…

— А до часу ты спишь, — рассмеялась Ирина, — знаю уж…

— И очки темные нацепила, — беззлобно подсмеивалась Катя, — тоже мне, знаменитая писательница детективов. Читала твое интервью в газете! И по телику смотрела.

— Ты же телевизор никогда не включаешь…

— Тетка позвонила, кричит, включай скорее телевизор, там такое передают! — рассказывала Катерина. — Я уж думала — не дай Бог какой акт террористический или государственный переворот, а там ты в ток-шоу участвуешь!

— Слушай, что мы встали посреди дороги! — спохватилась Ирина. — Давай зайдем куда-нибудь, посидим… Вот тут рядом… — она кивнула на вывеску кафе.

— Слушай, мне жутко некогда! — отмахнулась Катя, и Ирина изумленно вылупила глаза.

Чтобы Катька отказалась от еды? Да они с Жанной, третьей их подругой, чего только не делали, чтобы заставить Катерину не есть столько сладкого и вообще есть хоть чуть-чуть поменьше, предрекая, что если так будет продолжаться, их подруга не влезет ни в одно платье и не войдет ни в одну дверь! Все было напрасно. Даже когда Катерина почти год путешествовала по Европе и бегала там как ненормальная, посещая музеи и осматривая достопримечательности, и то она вернулась домой посвежевшая, загоревшая, но абсолютно с такой же фигурой. Даже когда Катька второй раз вышла замуж, кстати, на взгляд Ирины, весьма необдуманно и скоропалительно, и муж, профессор Кряквин, оказался убежденным вегетарианцем и ярым сторонником здорового образа жизни, Катерина и то умудрилась не похудеть.

Правда, как выяснилось позже, она тайком от мужа норовила слопать в каждом попавшемся кафе бутерброд или пирожное.

И вот теперь Катерина отказывается зайти в кафе! И это при том, что они не виделись почти месяц!

Ирина внимательно поглядела на подругу.

Если не принимать во внимание Катькины вечно растрепанные волосы, абсолютное отсутствие косметики и жуткий бесформенный балахон цвета крысиной шерсти в период весенней линьки, Катерина выглядела как всегда.

Немножко осунулась, и под глазами темные круги, но это от усталости.

— Что так смотришь, думаешь, не заболела ли я? — усмехнулась Катя.

— Сейчас же говори, что у тебя стряслось! строго сказала Ирина. — Я тебя все равно не отпущу!

— Ну ладно, — Катя взглянула на часы, — минут сорок у меня еще есть.

И они дружно свернули в сторону кафе.

— Ирка, ты не представляешь, что со мной произошло! — заговорила Катя, когда заказала два бутерброда с ветчиной, кусок торта со взбитыми сливками и корзиночку с фруктами.

Ирина вначале обрадовалась — перед ней была прежняя Катька, но потом не выдержала и нахмурила брови, тогда Катерина отказалась от калорийного капуччино и взяла просто черный кофе без сахара. Поглядев на Ирину в ожидании одобрения своему героическому поступку, Катя, конечно, никакого одобрения у подруги не нашла, но не расстроилась, а начала обстоятельный рассказ.

— Сплю я как-то утром, вдруг звонок телефонный. Ну так трезвонили, что пришлось вставать.

Ирина кивнула: она-то знала, что утром Катерину не разбудишь, даже если выстрелить под окном из пушки. Если уж удавалось совершить кому-то такой подвиг, то на этого человека изливался поток Катькиной утренней злости. Ирина представила, что Катерина высказала неизвестному телефонному абоненту. Выходило, что ничего хорошего.

— Ну, взяла я трубку, думаю, если не туда попали, то не знаю что сделаю! — рассказывала Катя. — Оказалось, как раз я им и нужна. Срочно, говорят, Катерину Дронову требуется к телефону! Я — на часы, а там — восемь утра! Я и рассвирепела, вы что, говорю, с ума сошли, в такое время творческого человека беспокоить?