— Вероятно, Джорджио и его жена разлюбили друг друга, — предположила Бронте.
Роза взглянула на нее:
— Любовь похожа на сад. Ей нужен уход, даже когда она немного меняется время от времени. Лука просто так вас не отпустит. Порой он упрям, но не такой твердолобый, как его старший брат. Еще у них есть младший брат, Николо… Ник, как его все называют. — Она снисходительно улыбнулась. — Он необузданный, этот Ник. Приручить его сможет только особенная женщина.
Бронте вздохнула. До чего же она и Лука непохожи! У него есть любящая семья, куча денег и прислуга. А она выросла без отца, является матерью-одиночкой, и у нее нет никакого жизненного опыта.
— Хотите, я поглажу? — предложила Роза, указывая на черное платье, которое Бронте прижала к груди.
— Ах, нет. Я сама поглажу.
Роза отобрала у нее платье:
— Я здесь для того, чтобы помочь вам, синьорина Беннет. Я возьму Эллу с собой, тогда вы сможете принять душ и спокойно одеться. Лука сказал мне, что няня приступит к работе только в понедельник.
Бронте заморгала от удивления:
— Няня?!
Роза подняла Эллу и ловко усадила на свое широкое бедро:
— Разве он не говорил вам?
— Нет, не говорил.
— Ах, вот и он! — сказала Роза и, улыбаясь Луке, вышла из комнаты вместе с хихикающей Эллой, которая пыталась теребить ее серьгу.
Бронте посмотрела на Луку в упор:
— Что еще за няня?
Он закрыл дверь спальни, выражение его лица стало отстраненным, как обычно.
— Ты против няни для Эллы? — спросил он.
— Конечно, я против, — отрезала она, глядя на него. — Самое главное, ты со мной не посоветовался. Ты продолжаешь делать то, что тебе хочется.
— У Франчески очень хорошие рекомендации, — заметил Лука. — У нее большой опыт. Я уверен, ты с ней отлично поладишь.
— Это не довод, — возразила Бронте. — Почему ты не обсудил это со мной?
— Что тут обсуждать? — Он начал закипать. — В Австралии за Эллой присматривала твоя мать. Я был уверен, что тебе потребуется помощь и здесь. Ты же собираешься преподавать, не забыла? Как ты будешь заниматься с учениками, если Элла постоянно будет с тобой?
Бронте скрестила руки на груди и стала мерить шагами комнату.
— Я очень не хочу оставлять Эллу с кем попало, — начала она. — Конечно, я люблю преподавать, не пойми меня неправильно. Честно говоря, я не могла предположить, что буду столько времени проводить на работе, а не с Эллой. — Бронте обернулась и посмотрела на Луку. — Я знаю, что ты чувствуешь себя обманутым из-за того, что не видел Эллу с самого рождения, но и я чувствую себя обманутой. Меня не было дома, когда девочка сделала первый самостоятельный шаг. Это видела только моя мать. И потому я всегда буду чувствовать себя виноватой.
Лука подошел к Бронте и взял ее за запястья.
— Мы оба многое пропустили из-за неподвластных нам обстоятельств, — сказал он. — Но у нас есть будущее, и в дальнейшем мы сможем вести себя так, как положено настоящим родителям.
Бронте неуверенно посмотрела на него:
— Все сложилось бы иначе, если бы мы любили друг друга.
У Луки сжалось сердце, словно кто-то ударил его в грудь. Он надел бесстрастную маску и отпустил руки Бронте.
— Я уверен, что у нас все получится, — твердо проговорил он. — К счастью, любовь не является определяющим поводом для хорошего секса.
— Секс вряд ли станет надежной основой для брака, — заметила Бронте, покраснев. — Что произойдет, когда страсть утихнет? Ты найдешь другую женщину, которая будет удовлетворять твои потребности?
— Это будет полностью зависеть от тебя. — Лука помолчал. — Я не являюсь сторонником внебрачных связей. Из-за них страдают люди, и я имею в виду не только взрослых. Но если ты перестанешь хотеть физической близости со мной, я вынужден буду пересмотреть свое мнение.
Она немного наклонила голову, но Лука увидел, как сверкнули ее темно-голубые глаза. Ревность всегда считалась хорошим знаком. Вероятно, Бронте не любит его, но тем не менее не желает делить с другой женщиной. Что ж, это перспективное начало.
— Я дам тебе знать, если что-то изменится, — тихо сказала Бронте.
Лука улыбнулся про себя.
— Значит, ты рада, что сейчас мы делим постель? — спокойно спросил он.
Она повернулась и взглянула на него. На ее щеках по-прежнему играл румянец.
— Тебя забавляет моя слабость, не так ли?
— Я не забавляюсь, — возразил он, стараясь казаться невозмутимым. — Поверь, я в восторге.
Бронте одарила его яростным взглядом:
— Нас связывает только вожделение. Я думаю, ты должен об этом знать.
— Конечно.
Мгновение она рассматривала его лицо, потом слегка прищурилась:
— Почему ты улыбаешься?
— Разве я улыбался? — спросил Лука, бросив на нее бесхитростный взгляд.
— В душе ты улыбаешься, — заявила Бронте. — Я вижу блеск в твоих глазах.
Лука положил руки ей на плечи.
— Это потому, что я представил тебя без одежды. И еще — как мы вместе принимаем душ. — Он прижал Бронте к себе, запустив одну руку в ее шелковистые темные волосы, а другой лаская ее ягодицы. — У нас достаточно времени.
Ее глаза вновь сверкнули, она посмотрела на его губы.
— Я убеждена, что это обыкновенное вожделение, — повторила Бронте с мягким придыханием.
— Я не против, — согласился Лука и припал к ее губам.
Бронте сделала глубокий вдох перед тем, как Лука повел ее вниз по лестнице, чтобы представить своей матери и деду, которые только что приехали на виллу. Она слышала, как они разговаривают с Розой в гостиной, в их голосах слышались волнение и предвкушение.
Лука держал Эллу на руках, и его мать бросилась к нему сразу же, как только открылась дверь гостиной.
— Лука, дорогой! — Она ахнула, потянувшись к Элле. — Да это вылитая Кьяра! О боже, как я жаждала этого мгновения!
Бронте стояла в сторонке, пока с малышкой нянчился дед Луки. Она поняла, от кого Лука унаследовал свою красоту. Сальваторе Саббатини было почти девяносто лет, но он все еще был высоким статным мужчиной с гордой осанкой. В нем чувствовалась та же властность, что в Луке и Джорджио. У него были седые волосы и морщинистое лицо, однако он был по-прежнему привлекателен.
Мать Луки тоже, очевидно, была когда-то красавицей. Это была невысокая изящная седеющая женщина.
— Мама, дедушка, — сказал Лука, беря Бронте под локоть. — Это моя невеста, Бронте Беннет.
Сальваторе подошел к ней первым, наклонился и расцеловал в обе щеки.