Она посмотрела на него; слезы стояли в ее глазах.
— Ты использовал меня, Лука. Ты не можешь это отрицать. Ты попользовался мной, а когда устал от меня, то разорвал наши отношения.
Лука взглянул на руки Бронте, которые она старалась высвободить. Затем посмотрел в ее огромные глаза и задался вопросом: что он должен сделать, чтобы возместить причиненный ей ущерб? Бронте действительно не была похожа на его прежних любовниц. Лука гордился тем, что стал ее первым мужчиной. Бронте, казалось, стеснялась этого факта, но он в душе ликовал. Наверное, именно поэтому Лука не мог ее забыть. Бронте прикасалась к нему так нежно, как ни одна другая женщина. Он не хотел ни в кого влюбляться два года назад, когда был нездоров, но Бронте стала ему слишком дорога. Именно по этой причине Луке пришлось расстаться с ней, не дожидаясь, пока он влюбится в нее настолько сильно, что будет не в состоянии мыслить рационально. Чем больше времени он проводил с ней, тем отчетливее понимал: несправедливо привязывать к себе Бронте, когда нет никакой гарантии, что он сможет ответить на ее чувства.
Лука выпустил руку Бронте, обнял за талию и привлек к себе. Ему нравилось обнимать ее. Он понимал, что ему потребуются осторожность, бережное отношение и терпение, чтобы добиться доверия Бронте и убедить ее вернуться к нему.
— Не сопротивляйся, Бронте, — тихо проговорил Лука. — Ты сердишься на меня, и я, несомненно, этого заслуживаю, но наши чувства еще не остыли. Ты знаешь об этом.
Ее глаза сверкнули. Бронте напоминала лань, загнанную в угол хищником.
— М-между нами… ничего нет. — Она запнулась. — Я не хочу тебя видеть. Я не хочу быть твоей сексуальной рабыней. Я не хочу быть твоей…
Он поднес ее руку к губам и стал целовать судорожно сжатые пальцы. Лука пристально наблюдал за реакцией Бронте. Наконец она нервно облизнулась.
— Я прошу тебя поужинать со мной завтра вечером, — повторил он.
Она с трудом сглотнула:
— А… потом?
Лука поцеловал косточки ее пальцев, по-прежнему глядя молодой женщине в глаза.
— Если ты не захочешь встречаться со мной снова, я смирюсь, — произнес он.
Она с подозрением прищурилась:
— Ты меня отпустишь?
Лука разгладил пальцами морщинку между ее бровями:
— Если будешь хмуриться, появятся морщины.
Она откинула голову назад, спасаясь от его прикосновения:
— Ты не ответил на мой вопрос, Лука.
Лука вздохнул и опустил руку.
— Я не затаскивал тебя в постель при помощи шантажа два года назад, — заметил он. — Не понимаю, почему я должен поступать так сейчас.
Бронте вздернула подбородок; ее глаза потемнели от гнева.
— Ты надеешься, что я потеряю голову, не так ли?
Пару мгновений Лука всматривался в ее застывшее лицо.
— Что произойдет, то произойдет, дорогая моя, — произнес он. — Мы должны положиться на судьбу.
Бронте не успокаивалась:
— Судьба? Хм… Значит, исключительно по воле судьбы ты стал моим арендодателем?
— На улицу тебя никто не выгоняет, — попытался успокоить ее Лука.
— Могу ли я получить подтверждение твоих слов в письменном виде? — поинтересовалась она.
Он одарил женщину страстным взглядом, наслаждаясь запахом ее кожи, в котором смешались ароматы жимолости и нагретого солнцем душистого горошка.
— Ты действительно мне не доверяешь?
Бронте скрестила руки на груди:
— Нет. Как ни странно это может показаться, я тебе не доверяю. Я не люблю тебя и не могу дождаться, когда же мы наконец расстанемся.
Лука разозлился. Неужели Бронте будет постоянно напоминать ему о том, как сильно она ненавидит его?
Он направился к столику, где стояли бокалы с шампанским. Взяв бокал, он подошел к Бронте и протянул его ей.
— Несправедливо, если пропадет такое хорошее шампанское, — сказал Лука. — Почему бы тебе не задержаться еще на несколько минут и не допить со мной бутылку?
Бронте посмотрела на бокал так, будто Лука предложил ей отраву.
— Это всего лишь шампанское, Бронте, — произнес мужчина. — Давай выпьем. Ведь мы с тобой не выпивали вместе два года. — Он отпил из своего бокала, надеясь, что она последует его примеру. — Расскажи мне о своей преподавательской работе. Тебе нравится обучать детей?
Бронте пригубила шампанское.
— Нравится, — призналась молодая женщина. — Девочки очень милые.
Лука похлопал по дивану, приглашая ее присесть. Она присела на краешек дивана, готовая вскочить в любое мгновение.
— Сколько у тебя учениц? — спросил он, стараясь расположить Бронте к беседе и успокоить.
— Шестьдесят — на данный момент, но я хотела бы, чтобы в студии занимались примерно двести учеников, — сказала она. — У меня есть планы по поводу расширения. Я хотела бы нанять еще несколько учителей и открыть классы для взрослых.
Лука отпил шампанского.
— Собираешься обучать взрослых? — усмехнулся он. — Не слишком ли поздно для них учиться? Я всегда считал, что балету следует обучаться в очень юном возрасте — чем моложе, тем лучше.
— Это правда, но многие женщины и мужчины обучались танцам в прошлом, но потом их забросили, — возразила Бронте. — Я, например, поддерживаю хорошую физическую форму, проводя дважды в неделю занятия с учениками.
Лука оглядел ее стройную фигурку:
— Ты, как и прежде, тоненькая. Как часто ты занимаешься у станка?
Легкий румянец появился на ее щеках, и она уставилась на свой недопитый бокал.
— Пару часов в день, — произнесла молодая женщина. — Я бы занималась больше, но с Эл… — Она умолкла на полуслове и закусила губу, прежде чем продолжить, запинаясь: — Я… имею в виду… у меня столько дел… Мне не хватает времени.
Лука не сводил глаз с Бронте.
Она напоминала ему застенчивую школьницу — нервную, робкую, неуверенную в себе, несмотря на талант. При виде ее милого личика у него сжалось сердце. Он вспомнил развязных женщин, которые в прошлом бросались ему на шею. Они использовали свою внешность и хитрость, чтобы привлечь его внимание. Бронте, напротив, не делала ничего подобного. Она всегда была сдержанна и молчалива. Она походила на редкий алмаз безупречной чистоты.
Бронте встала и поставила бокал на стол:
— Мне очень жаль, Лука, но я должна идти.
— Что за спешка? — спросил он, поднимаясь.
Она обернулась и взглянула на него, но быстро отвела взгляд и принялась разыскивать сумочку:
— Моя мама волнуется. Я обещала ей, что скоро вернусь.
— Бронте, тебе двадцать пять лет, — заметил Лука. — Неужели ты в самом деле собираешься отчитываться перед своей матерью, словно тебе пятнадцать?