– Извините… Я просто хочу знать, что же все-тaки произошло. Нельзя же бросать Мэйзи на произвол судьбы.
– По-моему, вы сказали, что она хочет остаться.
– Я не об этом, – Джекки обхватила себя за голову обеими руками.
– Вы нашли для нее что-нибудь практичное?
– И да, и нет.
– Понятно. – Он наклонился к ней, словно хотел проверить, не собирается ли она упасть в обморок.
– Я нашла кое-что, – добавила Джекки, поднявшись, – но Мэйзи не представляет себя в джинсах и рубашке.
– Не может же она всю жизнь ходить в нарядных платьях, – возразил Гарри. – У нее должна быть и повседневная одежда.
– Ваша самоуверенность делает вам честь. Но, я полагаю, вы правы. Когда второпях пакуешь вещи, можно допустить оплошность. К счастью, я нашла вот это.
Джекки вытерла мокрые руки и вытащила из кармана фотографию.
– Ее мама здесь в той же рубашке.
Он взглянул на фото.
– Это сработало?
– А вы бы не возражали сменить платье из розовой тафты на джинсовый комбинезон?
– К счастью, мне как-то не приходилось стоять перед таким серьезным выбором.
Неужели он улыбнулся? Подбодренная этим, Джекки добавила:
– В действительности у меня появилась идея сделать похожую фотографию. Вот и вся хитрость.
– А в чем проблема? Вам нужен фотоаппарат? Он должен быть где-то здесь.
– Спасибо, но у меня есть фотоаппарат. Я же собиралась в отпуск, – напомнила она.
– Тогда почему Мэйзи все еще в розовом платье?
Пусть переодевается и снимается. Щенков здесь достаточно.
– Дело не только в щенке.
Возможно, в ближайшее время ей больше не предоставится случая поговорить с ним. Так чего же она ждет?
– На старой фотографии есть вы, а Мэйзи хочет точно такую же. – Боясь, что сейчас последуют гром и молнии, Джекки быстро добавила:
– Это не к спеху. Рубашка сейчас в стирке, к тому же на улице слишком пасмурно. Я пока пойду и поищу телефон.
– Джекки…
У нее подкосились ноги. Конечно, это не имело никакого отношения к тому, как он произнес ее имя.
А произнес он его очень мягко, будто оно ему очень нравилось.
– Извините.
– Вы не виноваты в том, что я ударилась головой.
– Я об отпуске.
Ах, об этом…
– Обещаю, я больше ни слова не скажу о нем, если вы сфотографируетесь с Мэйзи.
– Только раздобудьте солнце, и я к вашим услугам.
Ее попытка эмоционального шантажа не произвела на него никакого впечатления. Возможно, Гарри был больше осведомлен о погоде в здешних краях в это время года.
Но все-таки он дал обещание! В конце концов, солнце появится, если Джекки проторчит здесь еще некоторое время. Оно же светило на старой фотографии! Поэтому вместо того, чтобы нагрубить, она искренне улыбнулась и сказала:
– Спасибо. – Затем как-то вяло добавила:
– Теперь, когда мы все обсудили, могу я рассчитывать на пару таблеток аспирина?
– Только если вы ляжете, иначе они не подействуют.
– Вы отправляете меня в постель?
Она опять сморозила глупость. Джекки явно была не в состоянии идти, и Гарри бы пришлось самому отнести ее в спальню. В отличие от его блистательной сестры, Джекки вовсе не была тонкой, как тростинка. И уж ей точно не стало бы лучше, если бы она, прижавшись щекой к его груди, услышала биение его сердца…
– А как же Мэйзи? – спросила она, пытаясь стереть этот образ, возникший перед ее мысленным взором.
– О ней позаботится Сьюзан.
– У нее есть другие дела. Куры, работа по дому…
– Вас это не должно беспокоить.
– Ну хорошо. Только я ни в коем случае не лягу в постель. Попросите собак подвинуться, и я устроюсь рядом с ними на софе.
– Конечно, я мог настоять на том, чтобы отвезти вас в местный травматологический пункт и сделать рентген. У вас явно не все в порядке с головой. – Затем, видимо, пожалев ее, добавил:
– Вы можете подняться в библиотеку.
– В библиотеку? Вы хотите отвести меня в самую шикарную часть дома? После всего, что было утром?
Джекки закрыла глаза. Неужели она действительно это сказала? Наверное, удар по голове оказался сильнее, чем она предполагала.
Гарри стиснул зубы – должно быть, из-за того, что кричать на больных было запрещено медицинской этикой. Поэтому он глубоко вдохнул и, наверное, досчитал до десяти, прежде чем сказать:
– «Шикарная» – это уж слишком, но по крайней мере там нет собачьей шерсти.
Поддерживая ее за локоть, он помог ей подняться.
– Вы можете идти?
– Конечно, могу, – упрямо ответила она, несмотря на то, что все кружилось перед глазами. – Я же не инвалид.
– Нет, но вы такая непоседа. У вас когда-нибудь закрывается рот?
– Конечно, я… – она остановилась. – Это ведь вопрос с подвохом, не так ли?
Его молчание свидетельствовало о том, что один из них способен держать язык за зубами. Но она могла поспорить, что он делал это только для того, чтобы не рассмеяться.
Джекки бросила мимолетный взгляд на стены коридора, обшитые панелями, на дубовую лестницу, ведущую наверх. Вскоре она очутилась в библиотеке, где каждая деталь обстановки была обточена временем, и это только усиливало ощущение уюта. Казалось, в этой комнате ничего не менялось в течение нескольких поколений.
Некогда зеленые бархатные шторы выцвели и превратились в серебристо-серые. Персидский ковер с причудливым орнаментом был довольно потертым. У красивого камина стоял большой диван Осталось только разжечь огонь и любоваться отражением пламени на полированной мебели.
Это совсем не походило на пустой угрюмый дом сказочного великана. Первое впечатление может быть обманчивым…
Гарри подошел к камину и, присев на корточки, начал разжигать огонь, хотя в комнате не было холодно. Джекки сидела на краю дивана и любовалась его ловкими движениями, его широкой спиной. Она забыла все свои горести, преисполненная сочувствием к человеку, на долю которого выпали нечеловеческие страдания. У нее защемило сердце, и она закрыла глаза.
– Джекки, с вами все в порядке?
– Да, – как-то неубедительно произнесла она.
– Вы немного бледны. Вам нехорошо?
Да, но явно не из-за удара головой.
– Со мной правда все в порядке.
Гарри внимательно посмотрел на нее, а затем снова занялся камином. Когда огонь разгорелся, он загородил его решеткой.