— Тогда мне нужно по крайней мере эвакуироваться. Тут есть эвакуационный пункт поблизости?
— Мне приказано доложить о выполнении задания в эвакуационном центре в Мандора-Пойнт, что на северном побережье. Это как раз туда нужно доставить эти чертовы архивы. Наверное, там будут грузовые баржи, может быть, даже транспортные самолеты. Такой вариант вам подойдет?
— Нормально, подойдет. Мне лишь бы убраться отсюда. Убраться побыстрее, чтобы вновь вступить в игру.
Каминский улыбнулся.
— Что вы улыбаетесь? — спросила Джагди.
— Я уже многие месяцы думаю о том же, — ответил он.
Следующие минут пятнадцать они ехали молча. Каминский вел быстро, почти гнал машину по улицам разрушенного войной города. Джагди даже болезненно морщилась, когда он, не сбрасывая скорости, несколько раз въезжал в густые клубы дыма, который во многих местах заволакивал проезжую часть. Невозможно было предугадать, что скрывается за его пеленой, и дважды водителю пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в обломки зданий и наваленные горы щебня.
— С Тэдой покончено, — наконец прервал он молчание.
— Да. Боюсь, что это так.
— Похоже, для Энозиса наступают последние дни.
— Всегда есть шанс, — возразила Джагди. Каминский повернул руль и зло рассмеялся:
— Не думаю… Только не сейчас.
— Если бы какой-то пилот моего звена сказал что-то в этом роде, я бы наложила на них на всех дисциплинарное взыскание. Всегда есть шанс! До самого последнего вздоха, дарованного нам милостью Императора, мы должны верить, что у нас есть шанс.
Значит, мне повезло, что я не летчик вашего звена, мамзель. Энозис — мой родной мир, и я отдал все, что у меня есть, чтобы защитить его, но, похоже, пришло время для более прагматичного взгляда.
— Я, так же как и вы, сражалась за свой мир. Теперь я здесь, чтобы сражаться за ваш. Так что мне не надо рассказывать о лишениях и личном вкладе в общее дело. А что касается прагматизма… Порой это слово используют лишь для того, чтобы оправдать свои пораженческие настроения.
— Не накручивайте себя, мамзель…
— Каминский! Смотрите!
Они только что проехали очередную зону задымления, и тут на внезапно открывшейся дороге перед ними вдруг возникло несколько фигур в темно-красной военной униформе.
Джагди увидела усмехающиеся маски, чашеобразные каски, лазерные винтовки…
— Кровавый Пакт! — вырвалось у нее. — Поворачивай! Поворачивай машину!
Каминский уже и так выворачивал руль. Транспорт занесло, и теперь, выкрикивая проклятия, он изо всех сил старался остановить боковое движение. Срывая протекторы с толстых шин, грузовик развернулся, но все же проскользил еще несколько метров в сторону пехотинцев Архенеми.
И тут заглох мотор.
— Каминский! Каминский! — вскричала Джагди.
— Прекратите кричать на меня! — огрызнулся шофер, лихорадочно пытаясь вновь завести машину.
Стреляя на ходу, десантники Кровавого Пакта уже бросились в их сторону. Очереди лазерных разрядов прожигали борт грузовика, а один из них оплавил стекло дверцы кабины.
— Каминский! Во имя Трона!
— Женщина, ты когда-нибудь заткнешься?!
Лазерный разряд прожег кабину и, прошив пространство в нескольких сантиметрах от их лиц, разбил боковое стекло со стороны Каминского.
Мотор грузовика вновь зашумел.
Машина рванулась вперед, и Джагди с силой отбросило на сиденье. Ударившись забинтованной рукой о край дверцы, она взревела от боли.
Не снимая ноги с педали газа, Каминский резко свернул влево. Большой грузовик ударился бортом в корпус какого-то сгоревшего автомобиля и легко отбросил его с дороги. Теперь отряд Кровавого Пакта остался позади, и Каминский вел машину по боковой улице со скоростью почти сто километров в час.
— В вас попали? — спросил Каминский.
— Нет.
— Вы вскрикнули…
— В меня не попали.
— Я должен извиниться… Я накричал на вас.
— Не берите в голову.
— Да… похоже, теперь мы едем совсем не так, как планировали.
Тэда. Старый Квартал, 07.43
Недавняя бомбежка разрушила древние здания и многоквартирные дома по всей набережной канала, не пощадив даже старый мост Казергат. Однако храм каким-то чудесным образом все еще оставался невредимым. Не переставая чихать, Вилтри постарался быстро пройти сквозь клубы дыма и пыли, которыми были окутаны все прибрежные окрестности канала, и оказался у дверей церкви.
Он задержался у входа и поднял взгляд на уже знакомое ему изображение Бога-Императора.
— Узнаешь меня? — спросил летчик.
Вилтри распахнул дверь…
Его встретила почти пугающая тишина. Воздух внутри был чист, хотя и сюда проник запах дыма многочисленных пожаров, бушевавших в городе во время бомбардировки. Храм был пуст. Длинные скамьи, колонны из алебастра, слабый аромат камфары и ладана…
Вилтри медленно пошел вдоль рядов. Подошвы ботинок каждый раз поскрипывали, когда он ступал на мозаичный пол храма. Под его ногами мелькали многочисленные картины со святыми и демонами. Священники Министорума уже давно бежали из города.
Внезапно он остановился перед священной усыпальницей.
Перед ней на столике еще догорали три свечи. Только три…
— Бог-Император! — тяжело выдохнул Вилтри.
— Оскар!
Оскар Вилтри медленно повернулся.
Она сидела за колонной, в самом конце ряда, так что он раньше никак не мог ее увидеть. Она заметно дрожала в своем не по сезону легком пальто.
Он шагнул к ней в немом восторге, не зная, плакать ему или смеяться.
— Что ты здесь делаешь? — прошептал Вилтри.
— А куда бы еще я могла пойти? — ответила Бека Мейер. — Где бы ты еще меня стал искать?
Северные пригороды Тэды, 08.12
Выжимая из грузовика максимальную скорость, они вырвались из умирающего города и оказались в прилегающей к морю холмистой местности, где жилые дома были редки и разбросаны по всему побережью. Выглядывая из кабины, Джагди увидела, как вдали, за холмами, уже блеснула водная гладь.
— Каминский! Куда это мы едем? — спросила она.
— Не на базу, это уж точно. И не на эвакуационный пункт — эти сукины дети заблокировали все проезды. Я тут придумал одну вещь…
— Какого рода?
— Такого рода, что вам очень не понравится, если это не сработает.
— Каминский!
— Я думаю, в этом есть смысл, — сказал Каминский. — Это тот случай, когда прагматичный взгляд может помочь найти неожиданное решение.