Я ничего не ответил.
— Священник оказался в эпицентре взрыва, — продолжил он, когда почувствовал, что пауза затянулась. — Из-за колоссального выброса энергии его тело изменилось. И он решил отомстить всем, кто навлек на него такое несчастье.
— И?..
— Священника звали Джасперс.
Я судорожно сглотнул:
— Джасперс? Но тогда кто?..
Триумф усмехнулся своей плутоватой улыбкой и подмигнул:
— Или что? Если нам повезет, мы никогда не узнаем ответ на этот вопрос. А если нам повезет по-настоящему, то пламя и сталь удержат это существо в могиле.
Он попрощался со мной, отсалютовав, и направился дальше по усыпанной гравием дорожке. Когда Руперт исчез из виду за аркой конюшни, я услышал, как он замурлыкал песенку о берегах Гвинеи. Тогда я видел его в последний раз.
Хотя нет, не в последний.
Да здравствует Королева!
КОНЕЦ
Дэн Абнетт — автор бестселлеров в жанрах военной фантастики и комиксов. Он получил степень по английскому языку в Оксфордском университете и двадцать лет доводил до совершенства свои писательские навыки. Особенно тепло были приняты его работы над сериалами «Торчвуд» и «Доктор Кто», а романы для издательства «Black Library», включая эпическую серию «Призраки Гаунта», пользуются изрядным успехом. В издательстве «Angry Robot» он публикует свои оригинальные произведения и в настоящее время работает над эпическим романом в жанре военной фантастики под названием «Внедренный».
Когда Абнетт не пишет и не посещает фантастические конвенты, то его можно найти на уютной кухне, где он готовит для своих домочадцев, или в гостиной, где он танцует с женой. Его сайт: www.danabnett.com.
Сэр Руперт Триумф вместе со своими друзьями, коллегами и даже врагами остается моим добрым другом на протяжении долгих лет. На самом деле я даже не могу сказать с какой-либо точностью, при каких обстоятельствах встретил его впервые. Думаю, случилось это в конце восьмидесятых или в самом начале девяностых годов, когда я пытался стать писателем и редактором. Идея пришла мне в голову совершенно неожиданно, и я был ею просто очарован.
С тех пор образ Триумфа всегда со мной, хотя непосредственные приключения сэра Руперта изменялись и перерабатывались на протяжении многих лет.
В его мире существует нечто, весьма притягивающее меня как писателя. Когда я придумал его, то был просто пленен открывающимися возможностями и понял, что так или иначе этот замысел когда-нибудь превратится в книгу.
Наверное, именно в конце восьмидесятых я начал работу над первым наброском того, что впоследствии стало «Триумфом». Затем переделал часть этого текста в сценарий для нескольких выпусков комикс-серии, которая так никогда и не вышла в печать (хотя я даже обсуждал замысел с Саймоном Коулби, прекрасным художником, с которым сотрудничал на протяжении всей моей карьеры). Мы с Саймоном пытались запустить «Триумфа» как комикс, и он даже сделал несколько зарисовок персонажей на основе моего сценария, но ни самого текста, ни эскизов не сохранилось.
Вполне возможно, что сначала я представлял «Триумфа» именно в виде комикса и начал переделывать его в роман только тогда, когда понял, что графический замысел, посвященный альтернативной истории, магии и лихим приключениям в Елизаветинскую эпоху, в 1989 году решительно никому не интересен.
В общем, «Триумф» жил в моей голове довольно долго, пытаясь найти способ выбраться наружу.
Почему же он оказался таким настырным? Как я уже говорил, идея и сеттинг совмещали в себе множество черт, которые казались мне особенно любопытными (что едва ли можно считать сюрпризом, ведь их придумал я сам), но сей факт по-настоящему не объясняет, чем же этот замысел был для меня столь притягателен. Пытаясь обосновать причину этого очарования, я могу назвать несколько доводов:
1. Эта идея пришла ко мне во время особенного и основополагающего момента в моей творческой жизни, оставив в ней неизгладимый след.
2. Сэр Руперт Триумф — человек упорный и просто так отпустить меня не мог.
3. Это просто шикарный замысел, который рано или поздно должен был появиться на бумаге.
Какая бы причина ни оказалась решающей, я рад, что идея не пропала в закоулках памяти, и в восторге оттого, что у меня наконец появилась возможность дать ей увидеть свет. Взять все эти старые записи, незаконченные наброски, листы бумаги, блокноты и сцены, сохранившиеся в памяти лишь отрывками, и превратить их в гармоничный роман — все это казалось мне одновременно и катарсисом, и экзорцизмом. И я чувствовал, что отдаю Триумфу долг, словно старому другу. Надеюсь, что и ты, мой верный читатель, будешь читать этот труд с той же радостью, с какой я его создавал.
Правда, в результате у меня появилась проблема. Я позволил сэру Руперту появиться на свет и теперь уверен, что просто так он от меня не уйдет.
Дэн Абнетт
Мейдстоун, сентябрь 2009 г.
На этой неделе мы находимся в гостях у знаменитого журналиста и биографа — Уильяма Бивера, эсквайра.
Как может видеть мой благосклонный читатель, я снимаю квартиру в доме на Флит-стрит, под самой крышей. Ее местоположение меня полностью устраивает, ибо, как вам известно, я человек, свободно вращающийся в мире журналистики. Здание невысокое, всего несколько этажей, мне прекрасно видно улицу, и я наслаждаюсь изумительными, навевающими воспоминания и на диво устойчивыми ароматами индийской кухни.
Ну вот, здесь у меня святая святых, как говорят в домах публичных. Я придерживаюсь свободной планировки, поэтому могу одновременно сидеть на постели и спать на ней или же спать сидя, ведь в современном мире это так модно. Вот здесь кухня, а вон там уборная. Ванную комнату я делю с Пэм Исповедницей, которая живет дальше по коридору.
Вот эта безделушка на столике — дозатор конфет-пастилок «Петц», который я купил, когда работал, проверяя достоверность сведений для «Словаря доктора Джонстона» (пятьдесят две части, выходившие каждую неделю, легкодоступны всем желающим). Прошу заметить, что голова на дозаторе имеет сходство с портретом Виктора Киама, чьи «Рубайи» я очень ценю.
На этой полке под узким окном я держу книгу, которую одолжила мне моя соседка Пэм. Это свод правил для самосовершенствования. Полагаю, она надеялась, что он мне поможет. Называется сие пособие «Семь шагов к мгновенному счастью!», хотя мне кажется, что если путь занимает целых семь шагов, то вряд ли счастье, им гарантируемое, можно назвать мгновенным.