— Верно.
— Следовательно, в твоем проекте есть элемент бравады? Элемент риска? Ты решил завершить карьеру последним отчаянным предприятием, которое укрепит твою репутацию ученого и излечит уязвленную гордость?
— Я совсем не это имел в виду, — уныло ответил Хавсер.
— Разве?
— Нет.
Длинный Клык окинул его пристальным взглядом. Из вокс-передатчика, встроенного в металлический обод его шлема, донеслась трель вызова, но Длинный Клык не обратил на нее внимания.
— Тем не менее я вижу на твоем лице гнев, — заметил жрец. — Мне кажется, я оказался ближе к истине, чем ты. Но ты еще не ответил на вопрос. Почему именно Фенрис? Почему не любой другой домашний мир какого-нибудь легиона? Почему не выбрать более безопасное место?
— Я не знаю.
— Не знаешь?
Хавсер не мог ответить, но внутреннее чувство подсказывало, что ответ должен быть ему известен.
— Мне говорили, что полезно встретиться со своими страхами лицом к лицу. Я всегда боялся волков. Всегда. С самого детства.
— Но на Фенрисе нет волков, — возразил Длинный Клык.
Жрец стал подниматься с колен. Со стороны он выглядел обычным стариком, страдающим от артрита. Хавсер, забывшись, протянул ему руку, чтобы помочь.
Длинный Клык взглянул на его руку, словно это была палка, которой только что ворошили кучу дерьма. Хавсер даже испугался, что жрец сейчас наклонится вперед и одним энергичным движением челюстей откусит его кисть, но от испуга не смог отдернуть руку.
Жрец, усмехнувшись, сомкнул пальцы в массивной пластековой перчатке вокруг руки Хавсера и воспользовался предложенной помощью. Он встал и выпрямился во весь рост. От тяжести огромного Астартес Хавсер негромко вскрикнул сквозь сжатые зубы и едва не упал.
Отпустив руку скальда, Длинный Клык посмотрел на него сверху вниз.
— Благодарю. Мои суставы состарились, а кости холодны, словно вмерзшая в лед дохлая рыба.
Рунный жрец побрел к поджидавшим воинам, и под лампами десантной палубы его распущенные волосы отливали белизной, словно тончайший пух. Хавсер потер онемевшую руку.
— Ты сегодня возглавляешь высадку?! — крикнул ему вслед Хавсер. — Летишь на поверхность? С боевой группой?
— Да. И тебе тоже надо быть там.
Хавсер удивленно моргнул:
— Мне позволено спускаться?
— Ты можешь идти куда захочешь.
— Я три недели провел на корабле, слагая истории об этой войне на основании чужих рассказов! — воскликнул Хавсер, стараясь не слишком явно выражать свое раздражение. — Я думал, что мне требуется разрешение. Что надо ждать, пока меня позовут.
— Нет, ты можешь ходить повсюду. Ты ведь скальд. А значит, обладаешь большими привилегиями и правами. Ни один член Стаи не может тебе помешать, или удержать, или запретить совать нос куда угодно.
— Я считал, что нуждаюсь в защите.
— Мы защитим тебя.
— Но я буду вам мешать.
— Это наше дело.
— Значит, я могу ходить повсюду? И могу сам выбирать, на что смотреть?
— Да, да.
— Но почему никто не позаботился мне об этом сказать? — спросил Хавсер.
— А ты додумался спросить? — ответил вопросом на вопрос рунный жрец.
— В этом и заключается логика Влка Фенрика?
— Да. И она впивается в твою плоть, как рыболовный крючок, не так ли?
Хавсер плохо знал воинов, которые летели к поверхности вместе с Длинным Клыком, ему были известны лишь имена и репутация нескольких Астартес.
Все были возбуждены и, казалось, с трудом сдерживали свой гнев. Напряженность ощущалась в воздухе уже несколько дней. «Грозовые птицы» неслышно выскользнули из люков ударного крейсера, и в одной из них рядом с Длинным Клыком сидел пристегнутый ремнями Хавсер.
— Ты заметил, что я расстроен, но в глазах воинов сверкает ярость, — сказал Хавсер.
— Вся рота Тра хотела бы убраться отсюда, — отозвался Длинный Клык. — Эта война не принесет нам славы.
— Вся слава досталась Улланору, — добавил воин, пристегнутый к ложементу напротив них.
Хавсер припомнил, что его звали Свессл.
— А кто такой Улланор? — спросил он.
— Где это, так будет вернее, — поправил его еще один Волк по имени Эмрах.
— И где же?
— Там была одержана величайшая победа, — сказал Свессл. — Это произошло десять месяцев назад, но известие дошло до нас только недавно. Всеотец устроил зеленокожим страшную резню и уложил их всех на красную землю. А потом воткнул меч в землю и сказал, что покончил с этим делом.
— Покончил? — переспросил Хавсер. — Что ты хочешь этим сказать? Ты говоришь об Императоре?
— Он покончил с Великим Крестовым Походом, — пояснил Эмрах. — Он возвращается на Терру. А продолжать войну в его отсутствие будет его преемник.
Длинный Клык повернулся и взглянул на Хавсера. Под нависшими бровями глаза его были темны, словно два омута.
— Хорус назначен Воителем. Он начнет новую эру. Возможно, Великий Крестовый Поход подходит к концу и нас за ненадобностью забудут. Наши зубы затупятся.
— Я в этом сомневаюсь, — сказал Хавсер.
— На Улланоре шла великая война, — продолжил Длинный Клык. — Последняя и самая грандиозная из всех битва стала кульминацией многолетней кампании против зеленокожих. В Стае слышали о ней и надеялись, что в решающем сражении мы встанем плечом к плечу с Всеотцом. Но нам не выпала такая честь. Волки Фенриса слишком заняты в других войнах, в грязных стычках в дальних уголках Галактики, куда больше никто не желает заглядывать.
— В стычках вроде этой? — уточнил Хавсер.
Волки кивнули. Кто-то злобно зарычал.
— За это мы благодарности не дождемся, — согласился Длинный Клык.
Горькая истина всплыла позже, когда Огвай взял на себя командование боевыми действиями, а командующий экспедиционной флотилией одобрил план железных жрецов сбить ремонтный док с орбиты, после того как был нанесен грандиозный удар. Инструмент, покоившийся в центре дока, оказался вовсе не орудием убийства, как опасались военные эксперты.
Когда Тра захватила док, его изучением занялись Механикум, особенно заинтересовавшиеся пультом управления, так скрупулезно сохраненным усилиями Фултага и его команды. Результаты этих исследований стали известны уже после того, как ремонтный док, с одобрения командующего флотилией, превратился в гигантский раскаленный снаряд.
Инструмент был передвижным хранилищем информации. На Оламском Безмолвии шел процесс загрузки полного объема знаний, инженерных решений, произведений искусства и всевозможных секретов. По окончании этого процесса шар должен был отправиться в космос, то ли в качестве бутылки с запиской, брошенной в океан, то ли по определенному маршруту к оставшемуся неизвестным форпосту общественных сетей Безмолвия.