– Так я тоже еще не утонула…
– Но собираешься!
– Да нет, я, скорее всего, буду и дальше плыть по течению… Жить как жила…
– Вот и умничка! Ничего, будет и на нашей улице праздник! Еще не вечер, Туська!
– Может, ты и права…
Я изменяюсь как-то постепенно,
Когда иду сквозь зимнюю Москву,
Туманно, тихо, холодно, волшебно.
Ну надо, же я все еще живу.
Из песен Б. Абарова
Нина Михайловна возвращалась домой совершенно счастливая. Еще бы! В ее возрасте такой романтический Новый год был поистине подарком судьбы. И хотя погода в Москве была хуже некуда, ничто не могло испортить ей настроения. Она сразу отметила, что в квартире прибрано, значит, Туська, как всегда, не забыла о ней. Нина Михайловна привезла любимой невестке в подарок дивный янтарный браслет. Бросив вещи, она набрала номер. Трубку взял Алексей.
– Лешик, с Новым годам!
– Мама, наконец-то, ты знаешь, Туська пропала! – выпалил он единым духом.
– Как пропала? Куда? – растерялась Нина Михайловна.
– Если б я знал куда, я не сказал бы, что она пропала. Ее нет уже пять дней!
– Боже, что ты говоришь? Ты заявил в милицию?
– В милицию – нет, – чуть помедлив, ответил сын. – Но обзвонил все больницы и морги.
– Что за бред, почему в милицию не заявил?
– Дело в том, что… Она, по-видимому, взяла с собой кое какие вещи и… Мамзика.
Нина Михайловна замолчала, словно переваривая информацию.
– Но в таком случае это не называется «пропала», это называется «ушла»! Она от тебя ушла! Что у вас случилось?
– Мама, я сейчас к тебе приеду!
– Хорошо, приезжай.
– Ты меня покормишь, а то я тут…
– Вообще-то у меня холодильник пустой, но что-нибудь придумаю.
– Буду через полчаса, какое счастье, что ты приехала…
Нина Михайловна ужасно расстроилась. Если Туся ушла вот так, ничего не сказав и, видимо, не оставив записки, значит, Лешка что-то натворил и знает, что виноват. Поэтому и не заявил в милицию. Неужели этому браку пришел конец? Какая жалость! Хотя я с самого начала чувствовала – не получится у них. Туся слишком нежная и ранимая, а Алешка парень толстокожий, хотя, с другой стороны, противоположности иной раз прекрасно уживаются… Но странно, я остро ощущаю боль от этой потери… Да, для меня это потеря, мы с Туськой были не свекровью и невесткой, а подругами. Наверное, сейчас у меня уже и нет такой доброй подруги… Но куда она могла деваться и что с ней?
Звонок в дверь прервал ее грустные размышления.
– Мама!
Они обнялись. Ему плохо, поняла Нина Михайловна, очень плохо, обычно он зовет меня не мамой, а матерью.
– Ну что, что, Лешик?
– Мама, почему она это сделала?
– Ну, Лешик, тебя лучше знать. Вы поссорились?
– Да нет, все было хорошо… Ну, правда, я опоздал на Новый год, но не из-за этого же она ушла… Может, у нее кто-то был?
– Не замечала. Не думаю. А вот про твоих девок она мне говорила. А кстати, куда ты опоздал?
– Домой. А вообще, это ты во всем виновата.
– Вот новости! В чем это я виновата? – крайне удивилась Нина Михайловна.
– Если б ты не укатила в Новый год невесть куда…
– Извини, сын, но мы ведь не вмешиваемся в личную жизнь друг друга…
– Я и не вмешиваюсь, я просто констатирую факт. Если бы ты не уехала, не нарушила традицию, мы бы встречали дома, все вместе…
– А ну говори, что у вас вышло?
– Да, собственно, ничего. Она предложила встретить Новый год дома, вдвоем, я сперва подумал, что это будет тоскливо…
– И не преминул ей об этом сказать? – ужаснулась Нина Михайловна.
– Ну не впрямую… Я сказал, что Никита приглашает на дачу… А потом подумал и решил, что вдвоем будет лучше. Она обрадовалась.
– И что дальше?
– А дальше мне пришлось очень срочно мотануть в Киев. Самолет задержался, и вообще…
– Лешка, ты врешь мне.
– Ну, мать, ты же понимаешь… должна понимать… мужики не моногамны… ну заехал я к одной, думал – успею, а на обратном пути машина сломалась.
– Но позвонить ты мог?
– Я звонил… У меня мобильник разрядился, ну непруха такая была. Я ж не думал, что она возьмет и смоется. Значит, было к кому…
– Она записку не оставила?
– Нет. Ничего. Только елку и накрытый стол.
– Ох, бедная Тусечка… Ты ее хочешь найти?
– Да, конечно, что ты, мама! Я вдруг понял, что без нее все хреново… Думаешь, я не искал? Обзвонил всех ее знакомых, смотался за город к этой сумасшедшей старухе из оперетки. Никто ничего… Только гнусная баба с первого этажа сказала, что Туся ушла ночью с сумкой на колесах и с каким-то абажуром.
– С каким абажуром? У вас пропал какой-то абажур?
– Бред сивой кобылы, ничего не пропало. Только вещички и Мамзик. Кстати, то, что она взяла Мамзика немного успокаивает. Значит, она куда-то пошла… Куда-то, где можно поселиться с котенком… К кому-то…
– А на ее квартиру ты ездил?
– Первым делом помчался. Но там жильцы сказали только, что она их предупредила…
– О чем?
– Ну что собирается сама там жить… И дала им два месяца, чтобы подыскали себе новое жилье…
– Что? Прямо в новогоднюю ночь предупредила?
– Я так вопрос не ставил… – растерянно пробормотал Алексей.
– Значит, она подготавливала себе пути к отступлению… – задумчиво проговорила Нина Михайловна. – И когда ты оставил ее одну в новогоднюю ночь…
– Да ладно, если она готовила пути, значит, просто ждала повода… Видно, у нее кто-то был… ну и ладно… Не хочет, как хочет, в конце концов насильно мил не будешь, – вдруг разозлился он.
Мать смотрела на него с укором.
– Дурак ты, Лешик.
– Почему это?
– А ты в курсе, что какая-то из твоих баб донимала ее чудовищно хамскими звонками? Она тебе не говорила?
– Говорила, – отмахнулся он. – Я ей объяснил, что одна тварь мстит мне таким образом.
– Ну ладно, это все дело десятое, но Тусю надо найти. Она чудная баба и хорошо на тебя влияла. Боюсь, без нее ты снова превратишься в того наглого хама, каким был со своей Верой.
– Мать, – сказал он после недолгой паузы, – я почему-то боюсь… за нее… Она же неприспособленная… Может пропасть…