– Судебный исполнитель в аэропорту, – сказал он. Водитель усмехнулс – улыбка почти скрылась за его свирепой бородой, – вынул сигарету изо рта и осторожно выпихнул ее через полуоткрытое окно на ветер. Воздушный поток тут же поглотил ее.
– Наверно, что-нибудь, связанное с этой маленькой незнакомкой, – сказал он.
– Не так уж и ошиблись, – сказал Энди.
Водитель замолчал. Энди откинулся, стараясь успокоить головную боль. Она, казалось, застряла на том же нестерпимом до крика уровне. Было ли когда-нибудь так же плохо? Сказать невозможно. Каждый раз, когда она отходила, ему казалось, что хуже быть не могло. Не раньше чем через месяц он снова осмелится пустить в ход свой мысленный посыл. Он знал, что второй город по шоссе находится не так далеко, но сегодня на большее он не способен. Измучен до предела, что делать, подойдет и Гастингс Глен.
– За кого болеешь, дружище? – спросил водитель.
– А?
– Чемпионат. «Священники Сан-Диего» в мировом чемпионате – как тебе нравится?
– Далеко оторвались, – согласился Энди. Его голос шел откуда-то издалека, подобно звону подводного колокола.
– Тебе неважно, дружище? Ты – бледный.
– Голова болит, – сказал Энди. – Мигрень.
– Высокое давление, – сказал водитель. – Усекаю. Остановитесь в отеле? Деньги нужны? Могу ссудить пятерку. Хотел бы больше, да еду в Калифорнию, нужно экономить. Как Джоулсы в «Гроздьях гнева».
Энди благодарно улыбнулся.
– Думаю, управимся.
– Чудненько. – Он взглянул на задремавшую Чарли, – Симпатична девчушка, дружище. Присматриваешь за ней?
– Как могу, – сказал Энди.
– Хорошо, – сказал водитель. – Так и запишем.
***
Гастингс Глен оказался чуть побольше, чем разъезд на дороге: в этот час все светофоры работали как мигалки. Бородатый водитель в деревенской шляпе свернул на боковую дорогу, проехал через спящий городок, а затем по Дороге 40 к мотелю «Грезы» – сооружению из красноватых досок перед полем убранной кукурузы, с розовато-красной неоновой вывеской на фасаде, котора периодически мигала в темноте несуществующим словом СВО О НО.
По мере того как Чарли все глубже погружалась в сон, она все больше клонилась влево, пока ее голова не оказалась на затянутом в джинсы бедре водителя. Энди предложил подвинуть ее, но водитель закачал головой.
– Не беспокойся, дружище. Пусть спит.
– Не высадите ли нас чуть подальше? – спросил Энди. Думать было трудно, однако эта предосторожность возникла почти интуитивно.
– Не хочешь, чтобы портье узнал, что вы без машины? – Водитель улыбнулся. – Конечно, дружище. Но в таком месте они и ухом не поведут, даже если привалишь на самокате. – Колеса фургона давили гравий обочины. – Уверен, что не понадобится пятерка?
– Пожалуй, понадобится, – сказал Энди неуверенно. – Не напишете мне свой адрес? Я перешлю. Водитель снова усмехнулся.
– Мой адрес – «в пути», – сказал он, доставая бумажник. – Но ты ведь когда-нибудь можешь опять увидеть мое счастливое улыбающееся лицо, правда? Кто знает. Держи пятерку, дружище. – Он вручил купюру Энди, и тот вдруг заплакал – негромко, но заплакал.
– Не надо, дружище, – ласково сказал водитель. Он легонько коснулс шеи Энди. – Жизнь коротка, а боль длится долго, и мы все живем на этой земле, чтобы помогать друг другу. Философия Джима Полсона из комикса в сжатом виде. Береги маленькую незнакомку.
– Обязательно, – сказал Энди, вытирая глаза. Он положил пятидолларовую бумажку в карман своего вельветового пиджака.
– Чарли, малышка? Проснись! Осталось недолго.
***
Тремя минутами позже полусонная Чарли стояла на земле рядом с ним, а он смотрел, как Джим Полсон проехал вперед к закрытому ресторану, развернулся и направился мимо них к автостраде. Энди поднял руку. Полсон в ответ поднял свою. Старый фургон марки «форд» с арабскими сказками по борту, джиннами, великими визирями и таинственным ковром-самолетом. Будь счастлив в Калифорнии, парень, пожелал Энди, и они с Чарли направились к мотелю «Грезы».
– Ты подожди меня снаружи, чтобы тебя не видели, – сказал Энди. – Хорошо?
– Хорошо, папочка, – сказала она очень сонным голосом.
Он оставил ее у вечнозеленого куста, подошел к двери и позвонил. Спустя примерно минуты две появился человек средних лет в банном халате. Протерев очки, он открыл дверь и впустил Энди, не произнеся ни слова.
– Не могу ли я получить номер в конце левого крыла, – сказал Энди. – Я там припарковался.
– В это время года можете снять западное крыло целиком, – сказал ночной портье и показал в улыбке полный рот желтых вставных зубов. Он дал Энди напечатанную анкету к ручку с рекламой каких-то товаров на ней. Снаружи проехала машина, свет ее фар сначала нарастал, потом уменьшился.
Энди подписался в анкетке как Брюс Розелл. Брюс ехал на «веге» 1978 года, нью-йоркской, номерной знак ЛМС-240. Мгновение он смотрел на графу ОРГАНИЗАЦИЯ/КОМПАНИЯ и затем по какому-то внезапному наитию (насколько могла позволить его разламывающаяся голова) написал «Объединенна американская компания торговых автоматов». И подчеркнул НАЛИЧНЫМИ в графе о форме оплаты.
***
Еще одна машина проехала мимо.
Дежурный подписал анкету и убрал ее.
– Итого семнадцать долларов и пятьдесят центов.
– Не возражаете против мелочи? – спросил Энди. – У меня не было возможности обменять в банке деньги, а я таскаю с собой фунтов двадцать мелочи. Не люблю ездить на вызовы по деревенским дорогам.
– Мелочь тратится так же быстро. Не возражаю.
– Спасибо. – Энди полез в боковой карман, пальцами отстранил пятидолларовую бумажку и вытащил полную пригоршню четвертаков, пятаков и десятицентовиков. Он сосчитал четырнадцать долларов, достал еще мелочи и добавил до нужной суммы. Дежурный уложил монеты в аккуратные столбики, потом смахнул их в нужные отделения кассового аппарата.
– Знаете, – сказал он, задвигая ящик и с надеждой глядя на Энди. – Я скошу пять долларов со стоимости вашей комнаты, если вы почините автомат по продаже сигарет. Он уже неделю не работает.
Энди подошел к стоящему в углу автомату, сделал вид, что осматривает его, и затем вернулся.
– Не наша марка, – сказал он.