Давай двигайся, подумал он. Упущено пятнадцать минут – не так много. След еще не остыл. Немного, если только Терри Дугэн знает разницу между пятнадцатью минутами и получасом или двумя часами. Ну, да ладно. Двигай.
И он двинулся. Он вернулся к своему «универсалу», который двум колесами стоял на тротуаре. Открыл левую дверцу и обернулся на свой аккуратный пригородный дом, за который половина была уже выплачена. Банк предоставлял возможность «отдыха от уплаты» два месяца в году, если вы в этом нуждались.
Энди никогда не «отдыхал». Он посмотрел на дом, дремавший под солнцем, и снова в глаза ему бросился красный рекламный листок «Вулко», торчащий из почтового ящика, и – раз! – он снова подумал о смерти, в глазах у него помутилось, зубы сжались.
Он сел в машину, поехал в сторону улицы, где жила Терри Дугэн, ничего не ожидая и логически не рассчитывая, а просто в слепой надежде увидеть их. Своего дома на Конифер-плейс в Лейклэнде он не видел с тех пор.
Машину он вел теперь увереннее. Зная самое плохое, он вел машину значительно увереннее. Он включил радио – там Боб Сигер пел «Все то же».
Он мчался по Лейклэнду с максимальной скоростью. В какой-то ужасный момент название улицы выскочило из головы, но затем вспомнилось. Дугэны жили на Блассмор-плейс. Они с Вики шутили по этому поводу: Блассмор-плейс, где дома проектировал Билл
Блас. При этом воспоминании он слегка улыбнулся, но – раз! – он снова вспомнил: она мертва, и это опять потрясло его.
Он приехал туда через десять минут. Блассмор-плейс заканчивалась тупиком. Выезда для серого фургона там не было, лишь витая ограда, обозначавшая границу неполной средней школы имени Джона Гленна.
Энди остановил машину на пересечении Блассмор-плейс и Риджент-стрит. На углу стоял дом, выкрашенный в зеленый и белый цвета. На газоне вращалс разбрызгиватель. Перед домом двое детишек, девочка и мальчик лет около десяти, по очереди катались на доске с роликами. Девочка была в шортах, обе коленки украшали ссадины.
Он вышел к ним из машины. Они внимательно с ног до головы оглядели его.
– Привет, – сказал он. – Ищу дочку. Она проехала тут примерно полчаса назад в сером фургоне. Она была с... ну, с моими приятелями. Вы видели, как проезжал серый фургон? Мальчик неопределенно пожал плечами.
Девочка сказала:
– Вы беспокоитесь о ней, мистер?
– Ты видела фургон, да? – вежливо спросил Энди, направив в ее сторону очень легкий посыл. Сильный произвел бы обратное действие. Тогда она увидела бы, как фургон уехал в любом направлении, какое ему хотелось бы, включая небеса.
– Да, я видела фургон, – сказала она, вскочила на доску с роликами, покатила в сторону гидранта на углу и там спрыгнула. – Он поехал вон туда. – Она указала в другую сторону Блассморплейс, через две или три улицы пересекающуюся с Карлайлавеню, одной из главных улиц Гаррисона. Энди так и предполагал, что они направились туда, но лучше знать наверняка.
– Спасибо, – сказал он и сел в машину.
– Вы беспокоитесь о ней? – повторила девочка.
– Да, немного, – сказал Энди.
Он развернулся и проехал три квартала по Блассмор-плейс до пересечения с Карлайл-авеню. Это было безнадежно, абсолютно безнадежно. Он почувствовал прилив паники, пока несильной, но скоро она охватит его целиком. Отогнал ее, попытался сконцентрироваться на том, чтобы проследить их путь как можно дальше. Если придется прибегнуть к мысленному посылу – прибегнет. Он может давать много небольших вспомогательных посылов, не боясь разболеться. Энди благодарил бога, что ему все лето не пришлось пользоваться своим талантом – или проклятием, если угодно. Он был полностью заряжен и готов к действию, чего бы это ни стоило.
Четырехполосная Карлайл-авеню в этом месте регулировалась светофором. Справа от него – мойка для машин, слева – заброшенная закусочная. Через улицу – заправочная «Экксон» и магазин фототоваров «Майк». Если они повернули налево, значит, направились в центр города. Направо – они двинулись в сторону аэропорта и шоссе Интерстейт-80.
Энди заехал на мойку. Выскочил парень с невероятной копной жестких рыжих волос, ниспадающих на воротник грязно-зеленого халата. Он ел мороженное на палочке.
– Ничего не выйдет, – сказал он прежде, чем Энди раскрыл рот. – Мойку рвануло около часа назад. Мы закрыты.
– Мне не нужна мойка, – сказал Энди. – Я ищу серый фургон, который, проехал через перекресток, может, полчаса назад. В нем была моя дочка, и немного беспокоюсь за нее.
– Думаешь, кто-то мог ее украсть? – Он продолжал есть свое мороженое.
– Нет, – сказал Энди. – Ты видел фургон?
– Серый фургон? Эй, парень, ты представляешь, сколько машин проходит здесь в течение часа? Загруженная улица, парень. Карлайл очень загруженна улица.
Энди показал большим пальцем через плечо:
– Он выехал с Блассмор-плейс. Там не так много машин. – Он приготовился мысленно слегка подтолкнуть, но этого не понадобилось. Глаза парня внезапно заблестели. Он переломил мороженое надвое и втянул в себ кусок единым засосом.
– Да, конечно, – сказал он. – Видел его. Скажу тебе, почему заметил. Он заехал на нашу площадку, чтобы миновать светофор. Мне-то наплевать, но хозяина это чертовски раздражает. Сегодня, правда, это не имеет значения, раз душ заклинило. У него сегодня есть отчего раздражаться.
– Фургон направился в сторону аэропорта?
Парень кивнул, бросил одну из половинок палочки назад через плечо и приступил к оставшемуся куску.
– Надеюсь, найдешь свою девочку, парень. Если хочешь мой бесплатный совет, следует позвать полицейских, коли так беспокоишься.
– Не думаю, что это принесет пользу, – сказал Энди. – В данных обстоятельства.
Он снова сел в машину, пересек площадку и повернул на Карлайл-авеню. Теперь он двигался на запад. Район этот забит бензозаправочными станциями, мойками машин, закусочными на скорую руку, площадками по продаже подержанных автомашин. Кинотеатр рекламировал сразу два фильма: «ТРУПОРУБЫ» и «КРОВАВЫЕ ТОРГОВЦЫ СМЕРТЬЮ». Он посмотрел на плакат и услышал грохот выпадающей из чулана, подобно гильотине, гладильной доски. Тошнота подступила к горлу.
Он проехал под знаком, объявлявшим, что при желании вы можете проехать по И-80 еще полторы мили на запад. Тут же был меньший знак с изображенным на нем самолетом. Ну что ж, сюда он доехал. А дальше?
Внезапно он въехал на стоянку при закусочной «Шейкиз пицца». Вряд ли стоило останавливаться и спрашивать. Ведь парень на мойке машин сказал, что Карлайл – загруженная улица. Он мог мысленно давить на людей до тех пор, пока его собственные мозги не потекут из ушей, а в итоге – путаница. Как бы то ни было, они поехали либо в аэропорт, либо на магистраль. Он был уверен в этом. Либо луковичка, либо репка.