— Ты не заставишь меня молчать, папа. Я всю неделю готовилась к этой встрече, и ты меня выслушаешь.
Ее отец фыркнул.
— Ого, а ты расхрабрилась рядом со своим бразильским телохранителем!
Почувствовав, как Рафаэль напрягся, она крепче сжала его руку.
— На этот раз ты не заставишь меня чувствовать себя виноватой. Ты обкрадывал меня, свою собственную дочь, и… — ей хотелось заплакать, но она заставила себя продолжать, — я вынуждена признать правду. Ты никогда не был мне хорошим отцом.
Пожилой мужчина сделал шаг по направлению к ней.
— Я всегда делал так, как было лучше для тебя, а ты была трудным и неблагодарным ребенком.
— Нет, папа, — покачала головой Грейс. — Ты делал так, как было лучше для тебя самого. В мои школьные годы ты никогда мне не помогал, а думал только о том, что скажут другие о твоей дочери, которая даже не умела складывать простые числа. А когда я открыла собственное дело и начала преуспевать, ты не гордился мной, зато воспользовался моей слабостью и обворовал меня. Как ты мог так поступить, папа?
Ее отец хотел разразиться гневом, но передумал и искоса взглянул на Рафаэля.
— Я горжусь тобой сейчас. Ты сорвала джек-пот, Грейси, и я рад за тебя. — Он неприятно улыбнулся. — Мы все будем в выигрыше.
— Нет, ты не будешь в выигрыше! — яростно воскликнула Грейс. — Ты крал деньги у невинных пожилых людей! Ты обкрадывал меня. Но последней каплей стала эта гнусная статья о Рафаэле. Как ты мог так низко опуститься?
Ее отец небрежно пожал плечами.
— Если газетчики готовы раскошелиться, почему бы не продать им пикантную историю.
Переполненная отвращением, Грейс отвернулась.
— Ты по-прежнему остаешься моим отцом, и я, несмотря ни на что, люблю тебя, но уважать не могу. Поэтому я буду держаться от тебя подальше до тех пор, пока ты искренне не раскаешься в содеянном. Когда это произойдет, в первую очередь принеси свои извинения Рафаэлю. Да, и еще кое-что. — Она вздернула подбородок. — Я хочу, чтобы ты отдал деньги, полученные за эту мерзкую статью, в фонд сохранения бразильской сельвы.
Затем она крепче сжала руку Рафаэля, и тот, угадав ее желание, повел ее к выходу.
Грейс сидела на диване в роскошном доме Рафаэля в Мэйфейр, уставившись невидящим взором на картину на стене. Она уже десять минут торчала здесь одна, пока Рафаэль отвечал на срочный телефонный звонок.
Наконец он вернулся в комнату
— Прости, что оставил тебя одну… — При виде ее удрученного лица он осекся. — Перестань о нем думать! Он этого не стоит.
Грейс покачала головой.
— Не могу. Он же мой отец.
Рафаэль выругался по-португальски.
— Невероятно! После того, что он натворил, ты говоришь ему, что любишь его. Он не заслуживает твоей любви.
— Каждый заслуживает быть любимым. — Грейс вытерла мокрые глаза. — Прости, я знаю, что тебе не по душе эмоциональные дискуссии, но ты даже представить себе не можешь, что значит быть преданной единственным родным тебе человеком.
— Еще как могу, — хрипло произнес он.
— Я думала, у тебя нет семьи. Ты хочешь сказать, что твой отец тоже тебя предал?
— Мой отец предал меня, бросив мою мать еще до моего рождения. — Рафаэль подошел к окну. — До восьми лет мать воспитывала меня в одиночку.
Его плечи были напряжены, и Грейс чувствовала, как он готовится к решающей схватке с мрачной силой, не дававшей ему покоя все эти годы.
— Прежде ты никогда не говорил о своей матери. Вы жили в Рио?
Он обернулся.
— Да. — В его глазах появился холодный блеск. — В крошечной комнатенке, в которой едва хватало места для одного человека. Это было нищенское существование, но затем моя мать встретила нового мужчину.
— И влюбилась?
— Ты слишком романтична, теи amorzinho. Нет, это была не любовь, но он был довольно богат, и брак с ним помог бы ей выбраться из нищеты. Была лишь одна проблема. Он был не готов воспитывать чужого ребенка.
Грейс ошеломленно уставилась на него.
— Он сказал тебе об этом?
— Я подслушал их разговор. — Рафаэль засунул руки в карманы. — Они собирались отдать меня в детский дом.
Грейс с отвращением покачала головой.
— И твоя мать это сделала?
— Нет, до этого не дошло — я убежал из дома. — Он усмехнулся. — Видишь? Даже в восьмилетнем возрасте я сам распоряжался собственной жизнью
— Но ведь тебе было всего восемь! — Грейс провела ладонями по лицу. Ей было невыносимо представлять Рафаэля одиноким маленьким мальчиком. — Куда ты пошел?
— Я украл деньги из кошелька любовника матери, собрал свои вещи и сел на автобус. Уехал так далеко, насколько мне хватило денег. — В его голосе не было ни следа эмоций. — Сойдя с автобуса, я некоторое время стоял у дороги, думая о том, что сделал. И внезапно понял, что мне нечего есть и пить, негде спать.
На глаза Грейс навернулись слезы.
— Наверное, ты очень испугался.
— Я понял, что, если останусь у дороги, кто-нибудь может меня подобрать и вернуть в Рио. Поэтому я отправился в джунгли.
— В джунгли? — Она в ужасе уставилась на него. — В восемь лет ты один пошел в джунгли? Но это же опасно. Змеи, пауки…
— Я никогда не боялся змей и пауков, но первое время мне мешал шум.
— Первое время? Как долго ты прожил в джунглях?
— Месяц.
Грейс поднялась с дивана.
— Ты в восемь лет прожил один в джунглях целый месяц? Что ты ел?
Он пожал плечами.
— Ягоды, фрукты, пил воду из ручьев. Правда, к тому времени, когда меня нашли, я сильно исхудал.
— Мать тебя так и не нашла?
Он криво усмехнулся:
— Нет. Сомневаюсь, что она вообще меня искала.
— Тогда кто это сделал?
— Карлос.
— Владелец фазенды?
— Да. Я забрел на его земли, и он привел меня к себе домой. Они меня накормили, дали мне чистую одежду.
— Они тебя не прогнали?
— Нет. Я остался жить с ними. Это многое объясняло.
— Значит, вот почему ты так их любишь, — прошептала Грейс, и он нахмурился, словно только сейчас это осознал.
— Я обязан им всем. Они дали мне дом и ощущение безопасности.
— Но они не смогли исправить того, что сделала твоя мать. — Грейс подошла к нему. — Неудивительно, что ты не доверяешь женщинам. И дело тут не только в твоей бывшей жене, не правда ли?
Помедлив, Рафаэль взял ее руки в свои.