— Такое уже бывало раньше, — ответила она.
— Пару раз, — признал он. — На самом деле я позвонил спросить про кольца.
— Кольца? — Мей наморщила лоб. — Нет. Тут есть шайбы, шурупы, скобы, — сказала она, изо всех сил стараясь обратить его вопрос в шутку. — Я не вижу…
— Обручальные кольца. Я подумал, может быть, ты захочешь сама выбрать.
— Нет, — произнесла она быстро.
— Ты уверена?
— Я хотела сказать — нет, тебя это не должно волновать. Я надену обручальное кольцо моей бабушки. Она была прекрасной женой, хозяйкой и матерью.
— Думаю, твоему дедушке это было бы неприятно.
— Вероятно, ты прав. Но я так хочу.
— Ну, если ты уверена…
Если Адам купит ей дорогое кольцо, позже придется его вернуть, а бабушкино кольцо она сможет носить постоянно.
— Да, я уверена. Это все?
— Нет. Тут у меня целый список вопросов, которые ты должна решить. Но они могут подождать, пока я ликвидирую твою маленькую аварию. Я приеду через полчаса.
* * *
— Это надо поместить сюда, — заявила Мей, указав на чертеж.
Они стояли на коленях на полу маленькой гостиной и рассматривали чертеж шкафа.
Адам никогда раньше не замечал, какие маленькие у нее руки. Последние пару часов, когда она держала детали детской мебели, которые он привинчивал — в промежутках между удовлетворением потребностей Ненси, — ему трудно было сосредоточиться на чем-то еще.
— Больше просто некуда, — настаивала она.
Маленькие, нежные, красивые руки, созданные, чтобы носить дорогие кольца.
— Я бы с тобой согласился, но ты держишь чертеж вверх ногами.
— Правда? О господи! Действительно. — Мей сняла очки. — Тогда у меня больше нет идей. Может быть, пора признать поражение и позвать Джейка?
Адам поднял голову, хотел сказать, что нет ничего, что Джейк мог бы сделать лучше, чем он, но слова замерли у него на губах.
В процессе сборки Мей от волнения ерошила волосы и теперь выглядела так, как будто ее таскали по полу туда-сюда. Она раскраснелась от усилий, которых ей стоило удерживание вместе частей кроватки, а потом — столика для переодевания и ящиков к нему.
Но ее глаза медового цвета блестели, озаряя лицо. Было ясно, что она, несмотря на некоторое волнение, на самом деле получает от процесса удовольствие.
И вдруг Адам понял, что и он рад всему этому.
— Ты думаешь, я допущу, чтобы куча досок одержала надо мной верх? — возмутился он.
— Какой невероятно мужской ответ, — заметила Мей и засмеялась.
За все эти ледяные годы он не смог забыть этот звук. Ее смех. Как он согревал, придавал силы, прогонял всю скверну. Никогда ни одна женщина не действовала на него так. Может быть, именно поэтому он не смог забыть ее и двинуться дальше.
— Кто-нибудь мог бы подумать, что я сомневаюсь в твоих способностях, — заметила Мей.
— А ты не сомневаешься? — Адам думал пошутить, но его слова прозвучали довольно резко.
Что-то мрачное появилось в глазах Мей. От этого взгляда жаркая волна прошла по его телу, и он, не успев подумать, прижал свои губы к ее губам в яростном поцелуе. Никакой нежности, никакой дразнящей, соблазнительной сладости. Это была попытка покорения, расплаты за все долгие годы, когда он мучительно пытался забыть прикосновения ее рук, вкус губ.
Адам хотел ее немедленно, здесь, на полу.
Громкий плач Ненси привел его в себя, и он отпустил ее. Мей, пошатываясь, встала, взяла малышку и прижала к себе. Она ласково качала девочку, успокаивая ее или, может быть, себя.
— Ее надо покормить, — сказала Мей и быстро ушла, даже не взглянув в сторону Адама.
Все его существо рвалось за ней, жаждало объяснить, что он чувствует, что она сделала с ним. Но он взял себя в руки и остался на месте.
На лестничной площадке Мей прислонилась к стене. Слабость в ногах не давала спуститься вниз. Она прижала руку к губам, сама не зная, хочет ли остудить их или сохранить жар его поцелуя.
Мрачный, требующий, но не дающий, он пронзил ее, как молния. Она не могла думать, не могла двигаться. Она знала только, что, когда его губы овладели ее губами, она захотела большего, захотела всего, что он мог ей дать.
Она весь вечер так остро ощущала его присутствие.
Адам приехал, снял пиджак и галстук, засучил рукава, и ее деловитость испарилась, когда они стали собирать вместе мебель. Она могла думать только о его темных волосах, как они падали ему на лоб, пока он сосредоточенно работал. А когда его рука задевала ее, волна наслаждения бежала по всему телу.
Мей с трудом удерживала части кроватки, пока они ее собирали. Они оказывались очень близко друг к другу, на расстоянии прикосновения. И у нее создавалось головокружительное впечатление, что, если она повернется к нему, он ее поцелует. Больше чем поцелует. Осуществит все ее мечты.
Когда они добрались до шкафчика, она уже больше не могла владеть собой. Она смотрела на план, но все ее существо тянулось к Адаму, к его сильным плечам, его шее, его рукам.
Ей казалось, что она сходит с ума, и если она не обратится в бегство, то совершит что-то ужасное. И ее мечты испарились в жаре поцелуя — не мальчика, которого она любила, а мужчины, которым он стал.
Адам закручивал последний шуруп, когда Мей вместе с Ненси вернулась в детскую.
— У тебя получилось! — воскликнула она радостно и заставила себя улыбнуться.
— Как только мне удалось правильно расположить эти металлические кольца, все стало как конфетка.
Он открыл и закрыл дверцы шкафа, чтобы показать, что они действительно работают.
— Это что, намек?
— Не на конфетку. Но что-то очень соблазнительно пахнет, — сказал он, устанавливая видеокамеру на шкафчик и направляя ее вниз, на матрас, на котором Ненси барахталась, как маленькая рыбешка, пока Мей пыталась ее переодеть. — Вот это хорошая вещь.
— Замечательно! — Она повернулась посмотреть на детский монитор и быстро отстранилась, когда ее плечо коснулось руки Адама.
Этим вечером он увидел и робкую, неуклюжую девочку, которую знал когда-то, и женщину с твердым характером, какой она стала.
— Я, вероятно, тебе только мешаю, — произнесла Мей, и он уже был готов с ней согласиться, когда заметил, что рука, которой она пытается удержать болт, дрожит.
Адам накрыл ее ладонь своей. Он хотел только помочь ей держать болт, но ее дрожь передалась ему.
— Останься, — попросил он.
Помолчав несколько мгновений, Адам спросил:
— Куда девать всю эту тару?