— Понимаешь, — сказал Майк, — мы сами попросили Джози выбрать имя, это поможет приобщить ее к тому, что происходит. Так что пусть будет Джулиет…
— Красивое имя. — Майк слишком много говорит, подумал Фиц, заглаживает свой промах, который допустил, заговорив на щекотливую тему о матери Люси. Но даже когда их разговор перешел на более твердую почву бизнеса и погоды, все равно ему не давало покоя то, что Майк сказал о видеофильме.
Визит Брук предполагался как сугубо частное мероприятие. Никакой гласности. Они этого не обсуждали, но он решил, что ей тоже совершенно не нужно, чтобы репортеры что-то разнюхали. Может, именно поэтому Клэр сначала спросила его, захочет ли Брук вручать призы? Не исключено. Но он был слишком погружен в свои мысли и не понял намека.
Хотя это вряд ли изменило бы ситуацию. Многие родители пришли на праздник с какой-то видео-, кино- или фотокамерой и наверняка сделали хотя бы по одной фотографии Брук во время вручения наград. И все обязательно будут об этом рассказывать.
На какое-то мгновение перспектива гласности привела его в ужас. Брук будет винить его, придет в ярость оттого, что теперь ей придется играть роль любящей матери… Тут до него стало доходить, что, может быть, и не стоит бояться гнева Брук, ему-то это дает кое-какие веские преимущества.
Когда у ее драгоценных поклонников отвиснут челюсти при известии о том, что у нее есть восьмилетняя дочь, Брук будет готова сделать что угодно для спасения своей репутации — даже поехать ненадолго во Францию и поиграть в счастливую семью. Это должно бы радовать его. Так почему же не радует? Почему он больше сожалеет о том, что невольно навредит ей?
Получается полная бессмыслица. Почему вдруг ему стало не все равно, что будет чувствовать Брук? Разве она когда-нибудь заботилась о его чувствах?
Этот приступ сентиментальности вдруг вызвал у него раздражение. Ему захотелось по собственной инициативе послать копию видеофильма в «Сентинел». Но он не сделает этого, потому что ему и не придется. Самое большее через сорок восемь часов кто-нибудь обязательно предложит любимой газетенке свой фильм или пачку фотографий. Ему останется лишь подождать, когда Брук позвонит. Как только он заманит ее во Францию, тут-то он и узнает, насколько сильно она изменилась и почему вдруг снова стала его волновать…
Увидев, как Люси вылезла из бассейна и смеясь побежала вместе с Джози в сторону раздевалки, Фиц поднялся.
— Ну, мне пора. Увидимся через неделю, Майк.
— Вообще-то я собираюсь угостить Джози гамбургером. Может, вы с Люси тоже…
Он не успел ответить — вверх по лестнице взбежал дежуривший у бассейна служитель с побелевшим лицом.
— Мистер Фицпатрик! С Люси несчастье!
Фиц вбежал в комнату первой помощи и едва протиснулся к дочери сквозь толпу сочувствующих; кровь застыла у него в жилах, когда он увидел, как сильно забрызган пол кровью, которая растекалась повсюду, смешиваясь с водой, капавшей с купальников взволнованной детворы. Он коротко взглянул на медсестру, прижимавшую к ране хирургическую повязку.
— Что произошло? «Скорую» вызвали?
— Уже едут. Она бежала по краю бассейна и вдруг поскользнулась. Похоже, ничего страшного. Просто порез. Раны головы обычно сильно кровоточат… — Медсестра на секунду отвернулась. — Сейчас же выйдите отсюда, все до одного!
— Люси!
Девочка была очень бледна, но в сознании и даже смогла улыбнуться.
— Папочка, прости. Я бежала и… — А он сто, тысячу раз просил ее этого не делать.
— Тихо, солнышко. Доктор быстренько зашьет тебя, и ты будешь как новенькая.
Спустя час рана была зашита, а Люси удобно устроена в палате местной больницы.
— Мне обязательно здесь оставаться? Почему нельзя сразу домой?
— Это всего на одну ночь, принцесса. Просто чтобы убедиться, что нет сотрясения, хотя не представляю, как они это узнают…
Люси удалось даже хихикнуть ради его спокойствия.
— Сейчас я заскочу домой, привезу тебе ночнушку и зубную щетку. Еще что-нибудь захватить? Может, Прото?
— Пап! Я же не малышка. А потом… я подарила Прото маме.
У него вдруг перехватило горло. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он смог заговорить.
— Что ж, хорошо сделала. — Хорошо? Боже правый, его дочка рассталась со своей горячо любимой игрушкой, а он лишь это и нашелся сказать? Пусть только Брук посмеет не оценить подарка!
— Можно я позвоню ей?
Он вспомнил про конверт у нее на тумбочке.
— Давай не будем ее сейчас беспокоить. Позвоним, когда ты вернешься домой, и ты все ей расскажешь. — Хотя он не мог бы объяснить, почему Брук надо оберегать от беспокойства.
— Мисс Лоуренс? — Еще один незнакомый голос. — Это ведь вы, правда? — зачастила женщина, не дожидаясь ответа. — Я медсестра Харрис из больницы Брэмхилла. Люси просила меня позвонить вам…
— Люси? — Брон похолодела. — Говорите же…
— Ее привезли полчаса назад. Небольшой несчастный случай…
— Какой несчастный случай? Она сильно пострадала? А Фиц с ней?
— Мистер Фицпатрик уехал домой. — Уехал домой?! Оставил ее в больнице одну? Испуганную, страдающую от боли? — Мне кажется, он не хотел, чтобы Люси вас беспокоила, но уж очень она просила меня позвонить вам… Знаете, я видела вас вчера, в школе.
— Вы правильно сделали, что позвонили. Я выезжаю.
— Она в пятой палате, на втором этаже.
Брон помчалась наверх, схватила брюки Брук и шелковистый свитер, оделась, не заботясь ни о прическе, ни о макияже, ни даже о том, чтобы зашнуровать как следует ботинки для ходьбы по пустыне. Потом, подхватив кожаную сумку, которую брала с собой накануне и еще не освободила от вещей, и ключи от своей машины, захлопнула за собой дверь и открыла гараж.
Она вставила ключ в зажигание, но ее видавшая виды микролитражка как раз решила покапризничать, как часто это делала, и отказалась заводиться.
Брон повернула ключ, пытаясь пробудить это маленькое чудовище к жизни, но оно заупрямилось. Рядом стояла машина сестры. Быстрая, красивая, нигде ни царапинки на темно-красной эмали. Брук убьет ее, если с любимым «ягуаром» что-то случится. Но сейчас не время беспокоиться о Брук. Сейчас она нужна Люси.
Брон вернулась в дом и достала ключи из ящика комода. У подножия лестницы она наступила на болтающийся шнурок и чуть не упала. Не хватало еще, чтобы несчастный случай произошел и с ней самой. Пока она завязывала шнурки, ее вдруг осенила неожиданная мысль. Снова поднявшись по лестнице, она бросила в сумку смену белья и зубную щетку.
Когда Брон вставила ключ в зажигание, двигатель с готовностью замурлыкал, словно котенок в ответ на щекотку. Дав задний ход, она выехала из гаража и взяла курс на побережье. На шоссе она нажала на педаль газа, и машина тут же доказала, что достойна своего имени. Потребовалось лишь немногим больше часа, чтобы доехать до Брэмхилла. Еще десять минут, и Брон оказалась перед зданием больницы.