— Спрячься!.. Лезь в этот вот ящик! Скорее!
И прежде чем Карлсон успел понять, почему он должен прятаться, он уже сообразил, что это пахнет какой-то проказой. Он хитро поглядел на Малыша и залез в ящик. Малыш быстро прикрыл его крышкой. Потом он испуганно посмотрел на тех двоих, которые всё ещё стояли в дверях… Успели ли они что-нибудь заметить?
Но они ничего не заметили, так они были поглощены своей беседой. Фрекен Бок как раз объясняла господину Пеку, почему она чувствует себя дурно.
— Это было не привидение, — сказала фрекен Бок, с трудом сдерживая слёзы. — Это были всего-навсего отвратительные детские проказы.
— Так, значит, никаких привидений не было? — разочарованно переспросил господин Пёк.
Фрекен Бок не могла больше сдерживать слёзы — она разрыдалась.
— Нет, привидений не было… И я не смогу выступить по телевидению… никогда, только Фрида!..
Господин Пёк похлопывал её по руке, чтобы успокоить:
— Не принимайте это так близко к сердцу, милая фрекен Бок. Кто знает, может, вам ещё и придётся выступить.
— Нет, нет, все надежды рухнули… — сказала фрекен Бок и, закрыв лицо руками, опустилась на ящик с костюмами.
Так она долго просидела, безутешно рыдая. Малыш её очень пожалел, и ему было стыдно, потому что он чувствовал себя во всём виноватым. И вдруг из ящика раздалось негромкое урчание.
— Ох, простите! — сказала сконфуженная фрекен Бок. — Это у меня, наверно, с голоду.
— Да, с голоду всегда бурчит в животе, — любезно подтвердил господин Пёк, — но ваш завтрак, должно быть, уже готов: я слышу такой изумительный аромат. Что у вас сегодня на завтрак? — полюбопытствовал господин Пёк.
— Ах, всего лишь мясной соус… Блюдо моего изобретения… «Соус по рецепту Хильдур Бок» — так я его назвала, — скромно, но с достоинством ответила фрекен Бок и вздохнула.
— Пахнет на редкость вкусно, — сказал господин Пёк. — Просто возбуждает аппетит.
Фрекен Бок поднялась с ящика.
— Отведайте, прошу вас… А эти глупые карапузы ещё нос воротят, — обиженно добавила она.
Господин Пёк немного поцеремонился — всё твердил, что ему, мол, неловко, — но дело кончилось тем, что они вместе удалились на кухню.
Малыш приподнял крышку и поглядел на Карлсона, который, удобно устроившись на костюмах, негромко урчал.
— Умоляю тебя, лежи тихо, пока он не уйдёт, — прошептал Малыш, — не то попадёшь в телевизор.
— Ну да, тебе легко говорить, — сказал Карлсон. — Здесь не менее тесно и душно, чем в том ящике, так что мне теперь терять нечего.
Тогда Малыш немного приоткрыл крышку ящика, чтобы туда проникал воздух, и помчался на кухню. Он хотел посмотреть, какой будет вид у господина Пека, когда он отведает соус фрекен Бок.
Трудно поверить, но господин Пёк преспокойно сидел за столом и уплетал за двоих, словно за всю жизнь ему не довелось есть ничего вкуснее. И на глазах у него не было никаких слёз. Зато у фрекен Бок они катились градом, но, конечно, не из-за соуса. Нет, нет, просто она продолжала оплакивать провал своей телевизионной передачи. И даже похвалы, которые господин Пёк так щедро расточал её огненному блюду, не могли её утешить. Она чувствовала себя бесконечно несчастной.
Но тут произошло нечто совершенно неожиданное. Господин Пёк вдруг уставился в потолок и воскликнул:
— Придумал! Придумал! Вы будете выступать завтра вечером!
Фрекен Бок подняла на него заплаканные глаза.
— Где это я буду выступать завтра вечером? — мрачно спросила она.
— Как — где? По телевидению! — сказал господин Пёк. — В передаче «Искусный кулинар». Вы расскажете всем шведам, как приготовить «Соус Хильдур Бок»…
И тут фрекен Бок потеряла сознание и грохнулась на пол. Но вскоре она пришла в себя и вскочила на ноги. Глаза её сияли.
— Вы говорите, завтра вечером… По телевидению? Мой соус… Я расскажу о нём по телевидению всему шведскому народу? О господи!.. Подумать только! А Фрида ничего не понимает в готовке, она говорит, что моими кушаньями можно только свиней кормить!
Малыш слушал затаив дыхание, потому что всё это было ему очень интересно. Он едва не забыл про Карлсона, спрятанного в ящике. Но тут вдруг, к его великому ужасу, в прихожей раздался какой-то скрип. Ну да, этого следовало ожидать… Карлсон! Дверь из кухни была приоткрыта, и Малыш увидел, что Карлсон разгуливает по прихожей. Но ни фрекен Бок, ни господин Пёк ещё ничего не заметили.
Да, это был Карлсон! И в то же время не Карлсон!.. Боже праведный, на кого он был похож в старом маскарадном костюме Бетан! На нём была длинная бархатная юбка, которая путалась в ногах, мешая ходить, и две тюлевые накидки: одна украшала его спереди, другая — сзади! Он казался маленькой кругленькой бойкой девочкой. И эта маленькая бойкая девочка неумолимо приближалась к кухне.
Малыш в отчаянии делал знаки, чтобы Карлсон не шёл на кухню, но тот будто не понимал их, только кивал в ответ и подходил всё ближе.
— Гордая юная девица входит в парадный зал! — произнёс Карлсон и застыл в дверях, играя своими накидками.
Вид у него был такой, что господин Пёк широко раскрыл глаза:
— Батюшки, кто же это?.. Что это за милая девочка?
Но тут фрекен Бок как заорёт:
— Милая девочка! Нет, извините, это не милая девочка, а самый отвратительный сорванец из всех, которых мне довелось видеть на своём веку! Убирайся немедленно, дрянной мальчишка! Но Карлсон её не послушался.
— Гордая юная девица танцует и веселится, — продолжал он своё.
И он пустился в пляс. Такого танца Малыш никогда прежде не видел, да, надо думать, что и господин Пёк тоже.
Карлсон носился по кухне, высоко поднимая колени. Время от времени он подпрыгивал и взмахивал своими тюлевыми накидками.
«Что за дурацкий танец, — подумал Малыш. — Но это ещё куда ни шло, только бы он не вздумал летать. О, только бы он не летал!»
Карлсон завесил себя накидками так, что пропеллера вовсе не было видно, чему Малыш был очень рад. Если он всё же вдруг взлетит к потолку, то господин Пёк наверняка упадёт в обморок, а потом, едва придя в себя, пришлёт сюда людей с телевизионными камерами.
Господин Пёк смотрел на этот странный танец и смеялся, смеялся всё громче и громче. Тогда Карлсон тоже стал хихикать в ответ, да ещё подмигивать господину Пеку, когда проносился мимо него, размахивая своими накидками.
— До чего весёлый мальчишка! — воскликнул господин Пёк. — Он наверняка мог бы участвовать в какой-нибудь детской передаче.
Ничто не могло бы больше рассердить фрекен Бок.
— Он будет выступать по телевидению?! Тогда я попрошу освободить меня от этого дела. Если вы хотите найти кого-нибудь, кто перевернёт вверх тормашками телевизионную студию, то лучшего кандидата вам не сыскать.