— Так ты эту квартиру снимаешь? — осенило меня. — Сразу, что ли, не мог сказать?
— А куда спешить? — искренне удивился мужик. — У меня сегодня выходной.
— А с какого времени? — не унималась я. — Когда въехал-то?
— Сейчас скажу… — задумался мужик, — сегодня у нас что — вроде пятница? Вот в понедельник как раз вечером и въехал. Эти, в агентстве, сказали, что квартира вдруг освободилась, я и согласился без ремонта. Они с меня взяли подешевле, раз такое дело.
Я прикинула в уме: авария случилась в ночь с пятницы на субботу, очевидно, в субботу утром загадочная Лариса решила исчезнуть из квартиры и сообщила об этом в агентство. Те поскорее сдали пустующую квартиру, чтобы не пропадала зря.
— Говоришь, через агентство? — медленно проговорила я. — А можно у них узнать, кто здесь до тебя жил?
— Это вряд ли, — решительно произнес мужичок, — я там у них бумагу подписал, что претензий к прежним жильцам не имею. Они меня как раз обнадежили, что адреса моего никому не дадут. Мне это на руку — не хочу, чтобы те две гадюки меня разыскали.
— Да куда ты денешься? — вздохнула я. — Оголодаешь и сам к ним моментально прибежишь.
— Вот уж нет! — очень серьезно ответил мужик. — Только здесь, на покое, понял, как же они меня достали! Нет уж, теперь это дело решенное.
— Ну ладно, пойду я…
Я поднялась с места и тут заметила на полу какую-то яркую картонку. Это был такой картонный кружок, который в кабаках ставят под пиво.
— Что это? — в глазах у меня потемнело.
— Ну, мусор тут, конечно, не убрано, — смутился мужичок, — не успел я прибраться…
Но мне было не до соблюдения чистоты.
В руках я держала картонный круг, на котором было написано: «Бар „Джон Сильвер“, дальше шел адрес, а внизу на свободном месте было написано рукой Романа: „Экстаз монахини“ с кусочком лайма».
Вот на эти несколько слов я и уставилась, потому что почерк Романа узнала сразу же. Это, безусловно, было написано его почерком и его роскошной паркеровской ручкой, которую ему подарили в фирме на день рождения. Так что ошибиться я никак не могла. Ведь я прожила с Романом почти год и прекрасно знала все его привычки и вкусы, каждую родинку на его теле, то, как он хмурит брови, когда ему что-то не нравится, и с какой ноги встает с постели. Почерк его я тоже знала отлично — такой характерный, четкий, с заметным нажимом. Говорят, что люди, много работающие на компьютере, буквально разучиваются писать ручкой. Еще говорят, что теперь учителя в начальных школах и в мыслях не держат, чтобы поставить ребенку приличный почерк — дай бог хотя бы грамоте обучить!
Глядя на четкие буквы, я думала, что Роман учился в школе, где главным предметом было чистописание.
Еще говорят, что почерк определяет характер человека. Не знаю, что наговорил бы граф??лог, увидев эти строчки, но я потеряла дар речи. То есть это сначала, а потом я постаралась взять себя в руки. Это было просто необходимо сделать, потому что мужичок, хозяин квартиры, смотрел на меня с большим подозрением.
— Счастливо тебе, — я улыбнулась как можно приветливее, — желаю, чтобы все у тебя было хорошо. Главное — характер выдержать, не сдаться…
— За это не беспокойся, — заверил меня мужичок, и мы вполне душевно расстались.
Картонку я незаметно сунула в карман джинсов. Ноги донесли меня только до ближайшего скверика. Там я плюхнулась на скамейку и тупо уставилась на картонный круг.
Вот, значит, как. Картонка неопровержимо доказывала, что Роман связан с Ларисой, с той самой Ларисой, которая и сбросила машину Романа под откос. Картонку я нашла в квартире, которую раньше снимала Лариса, это факт. Пора признать, что у Андрея нет никакой амнезии и соображает он получше меня, хотя меня никто не бросал с обрыва и не лупил по голове…
Ой! Я вспомнила бешеные, совершенно белые глаза Романа там, на даче у Федора, когда он грозно велел мне садиться в машину. Если бы не Димка Куликов, который не отказался отвезти меня домой, я бы никуда не делась, села бы в эту проклятую машину к Роману как миленькая. И что тогда было бы? Они пересадили туда Андрея, а меня и пересаживать не нужно, вот она я… Еще одно доказательство, что в машине находился Роман Лазарев. И его девушка. И теперь вот что от них осталось.
Но девушка в последний момент повела себя непредсказуемо и отказалась ехать в машине Романа. Что ж, пришлось на ходу менять планы. Но мало того, Андрей Удальцов сумел каким-то образом выбраться из машины уже там, внизу, да тут еще лужа, и ему удалось сбить огонь. А они могут быть спокойны, только пока он в коме, то есть не может никому сказать, что он не Роман, а сам Роман, следовательно, исчез в непонятной голубой дали.
Но зачем, зачем они все это сделали? Как мог Роман, осторожный, здравомыслящий Роман, пойти на такое?
Деньги, вспомнила я. Его, с позволения сказать, коллеги, Вахтанг и чокнутый Макс говорили, что у них пропали большие деньги. Очень большие деньги, причем не их личные, а чужие. И хозяева денег очень скоро могут их потребовать обратно. И когда выяснится, что денег нет, всем придет карачун. Этого Вахтанг и Макс боятся больше всего, поэтому, если найдут Романа, они просто разорвут его на куски, но деньги из него выбьют.
Я сама удивилась тому, какое кровожадное направление приняли мои мысли. Еще вчера я и думать ничего плохого не хотела о Романе. Ну что ж, все меняется. Меня втянули в эту историю без моего желания и уготовили весьма незавидную роль.
Почти год мы жили с Романом, как говорили соседи, душа в душу. То есть мы с ним почти не ссорились, я угождала ему во всем, как могла. Не потому что так уж страстно хотела выйти за него замуж, а просто характер у меня миролюбивый, никогда не спорю, предпочитаю уступить. И за это Ромочка меня отблагодарил…
Я вспомнила, как ужасно он себя вел там, на даче, в последний вечер. И если бы он говорил со мной ласково, держался рядом, то я бы, конечно, все сделала, как он велел, и уехала бы с ним. Но, видно, не так-то просто послать на смерть женщину, с которой почти год прожил в одной квартире и спал в одной постели, женщину, которая ни о чем не подозревает и ни в чем перед тобой не виновата… Вот Роман и сорвался, потерял голову, наговорил резкостей. А когда почувствовал, что ситуация выходит из-под контроля, и вовсе от бессилия меня ударил. А я ведь говорила ему, что терпеть не могу физического насилия и не смогла бы жить с человеком, который распускает руки. Я говорила, но он не слышал. Он вообще меня не очень-то слушал, он просто пользовался мной, когда ему было нужно.
Я скрипнула зубами и поднялась со скамейки. Не очень-то приятно осознать, что почти год из тебя делали дуру и собирались сделать покойницу!
На обратном пути я решила заглянуть на Загородный проспект.
Не то чтобы я не доверяла своему неразговорчивому собеседнику, который назвался Андреем Удальцовым, но мне хотелось воочию убедиться в том, что этот человек действительно реально существовал до аварии, что он не возник ниоткуда…