Если снаружи будка казалась сделанной из обычного железного листа, выкрашенного дешевой зеленой масляной краской, и не представляющего серьезного препятствия для взлома, то, открыв дверцу, я поняла, что этот неказистый внешний вид — маскировка, бутафория: внутри это был настоящий сейф, с толстыми стальными стенками, которые нечего было даже пытаться вскрыть простыми слесарными инструментами. Без ключа этот сейф был неприступен, как настоящая крепость.
И внутри этой крепости лежала плотно набитая спортивная сумка.
Я вытащила сумку из сейфа, потянула «молнию» и заглянула внутрь.
Сумка была под завязку наполнена аккуратными банковскими пачками новеньких зеленоватых стодолларовых купюр.
Хотя я и ожидала чего-то подобного, но вид такого количества денег, честно говоря, испугал. Я таких сумм никогда не то что не держала в руках, но и не видела, и даже не представляла себе, сколько же денег находится в этой сумке.
Естественно, я не собиралась взять эти деньги себе. Кроме того, что я никогда не зарюсь на чужое и не привыкла что-то получать «на халяву», содержимое спортивной сумки представлялось слишком опасным. Даже если бы сумка была полна взрывчатки или живых копошащихся скорпионов, она не была бы так смертоносна, как сейчас. За этими деньгами охотилось столько опасных людей, за эти деньги уже заплачено столькими человеческими жизнями… мне вовсе не хотелось стать следующей жертвой.
Хотелось мне одного: вернуть деньги их хозяину, но так, чтобы меня все оставили наконец в покое…
Не успела я застегнуть сумку и забросить ее на плечо, как невдалеке послышался крик:
— Вон же она! Говорил я тебе, Михалыч, что была тут баба и что она алкаша того прибила! Держи ее!
От бытовки неуверенной трусцой приближались доблестные сторожа Петрович с Михалычем. В их облике чувствовалась явная робость.
— Ты мне не верил! — продолжал Петрович. — Когда вон же она! Вернулась, уголовница!
— Разве ж это баба? — неуверенно подал голос недоверчивый Михалыч. — Вроде же как бы парень…
— Баба, не сомневайся! Что она в штанах да в куртке клепаной — так они все так ходят! Ты, Михалыч, слева заходи, а я справа забегу!
— А как она нас тоже кастетом хряснет? Вон как она дружка-то своего приложила! С одного раза — и насмерть! Может, уж лучше милицию подождем? Что нам, больше всех надо?
Не дожидаясь, пока трусоватые сторожа примут какое-то решение, я побежала к забору. Петрович с Михалычем преследовали меня, не проявляя особенного рвения, и я уже приближалась к спасительному выходу, как вдруг на сцене появился новый персонаж.
Наперерез мне мчался, не издавая ни звука, огромный лохматый пес.
— Дружок! — радостно завопил Петрович. — Держи ее, некультурную!
Дружок совершенно не соответствовал своему веселому имени. Здоровенный, темно-серый с черными пятнами, с мощным загривком и внушительными челюстями, он выглядел удивительно злобным и страшным. В его облике смутно угадывались признаки самых разных пород, но больше всего Дружок напоминал кавказскую овчарку. Особенно впечатляло то, что он несся ко мне без лая и воя, оскалив свою страшную пасть. Казалось, еще немного, и он разорвет меня на куски.
— Хватай ее! Держи ее! — надрывались сторожа. — Ишь, надумала, у нас на объекте мокрые дела обделывать!
Мне оставалось пробежать всего несколько метров, но косматое чудовище уже настигало меня, оскалив желтые клыки и роняя на землю капли слюны.
И когда я уже утратила надежду на спасение и ждала, что жуткие зубы вот-вот сомкнутся на моей ноге, неожиданно за спиной раздался жалобный визг, перешедший в тонкое поскуливание.
Обернувшись, я увидела невысокого коренастого мужчину, который выскочил из-за дерева и выпустил в морду Дружка струю жидкости из оранжевого баллончика.
Ужасный пес завертелся на месте, жалобно подвывая и поджав хвост, как побитый щенок.
— Быстро! — скомандовал мой неожиданный спаситель, открывая потайной проход в заборе и пропуская меня вперед. — Состав очень хороший, но действует недолго, так что нужно поторапливаться.
Мы выскочили за забор, и проход за нами закрылся. С той стороны слышался жалобный вой Дружка и удивленные голоса сторожей:
— Да где ж она? Только что ведь тут была!
— Дружок, ты как же ее упустил?
— А может, и не было все же никакой бабы, померещилось нам все?
Мой спаситель быстрым шагом подошел к темно-серой иномарке и распахнул дверцу:
— Садитесь, незачем вам тут стоять, как доллар на торгах. Скоро милиция приедет…
— Спасибо, меня тут поблизости друзья ждут… — ответила я, оглядываясь по сторонам в поисках машины Лешкиного приятеля.
— Ваших друзей я отправил отсюда, незачем подросткам, почти детям вмешиваться во взрослые игры. Так что садитесь, здесь другую машину вряд ли удастся найти.
В том, что детей ни к чему втягивать в опасные криминальные события, я была полностью с ним согласна. И еще секунду поколебавшись, села в машину.
Он резко тронул с места.
Я покосилась на своего спасителя. Его лицо, его голос казались мне удивительно знакомыми, но где я его видела, никак не могла вспомнить.
— Куда вас подвезти? — спросил мужчина, повернувшись ко мне.
И тут я вспомнила. Внешность он здорово изменил, но голос переделать невозможно.
— Молчалин, если не ошибаюсь? — ехидно осведомилась я. — Алексей Степанович? Или сегодня вас зовут как-нибудь по-другому? Может быть, Иван Александрович Хлестаков?
— Ну отчего же… — водитель усмехнулся, — Молчалин — это, конечно, псевдоним, но Алексей — мое настоящее имя…
Я просто не верила своим глазам. Тогда, в самое первое утро после аварии, ко мне приходил невысокий коренастый человечек, который катался по квартире как шарик, ручки у него были короткие, сам какой-то скользкий… Глядя на него тогда, могла ли я предположить, что именно он защитит меня от киллера и от приятелей Романа? А в том, что это был именно он, я теперь не сомневалась. Вот что значит настоящий профессионал, как он может изменить не только внешность, но и весь облик!
— Ну что ж, по крайней мере вы знакомы с классической русской литературой… а не объясните вы, зачем меня преследуете?
— Странный вы народ…
— Кто?
— Женщины! Я вас, можно сказать, вытащил из пасти собаки Баскервилей, а вы это называете преследованием…
— Так, — я откинулась на спинку сиденья, — значит, вы знакомы не только с русской литературой…
— Мне поручили оберегать вас, обеспечивать вашу безопасность… вы что-то против этого имеете?