– И дальше? – бесстрастно спросил Гвоздь.
– До аэропорта мы добрались благополучно, – сказал Мазур, допивая очередную чашку кофе. – Там все было в порядке – нашли номер в гостинице, дождались утра, вылетели в Шантарск...
– В аэропорту слежки не было?
– По-моему, нет, – сказал Мазур решительно.
Не стоило говорить, что мастерскую, квалифицированную слежку он мог и не заметить – иначе вновь началась бы сказочка про белого бычка, Мазур вновь безуспешно доказывал бы, что он спецслужбист, а не боевик, а Гвоздь снова отмахивался бы от сей очевидной истины, вслух объявляя ее притворством...
– С-суки... – сказал Гвоздь тихо. – Это уже не менеджеры в ярких галстучках... Они мне правую руку обрубили, честное слово... Банкиров и менеджеров, даже талантливых, покупать можно, по большому счету, вагонами, а вот старого кореша не купишь...
Какое-то время стояло напряженное молчание. Кажется, Гвоздя неожиданная смерть верного сподвижника зацепила всерьез. Чтобы соблюсти светские приличия, Мазур отвел глаза, встал, прошелся по комнате, обширной гостиной.
Все здесь прямо-таки вопило об увлечениях молодой хозяйки: седло в углу, целая коллекция старых подков на черной лакированной доске, лошади, лошади, лошади во всех видах: фарфоровые, бронзовые, чугунные (в том числе и прямо-таки неотличимая от той, которую Мазуру всучил господин Задуреев). И картины, конечно – от парочки безусловно старых до современных, судя по датам.
Вон те четыре лошадки из потемневшей бронзы, величиной с некрупную кошку каждая – надо полагать, и есть те, которых упертый подполковник вез через всю необъятную Россию из баронского поместья. Пожалуй, только к ним и подходит меткое определение старушки – неуклюжие. Все остальные – другие. Стройные, пропорциональные, красивые, а эта четверка, вереницей выстроившаяся за стеклом темного серванта, и в самом деле выглядит как-то неуклюже, корявенько, словно отливший их мастер то ли плохо разбирался в конской анатомии, то ли ваял нетленку со страшного похмелья. Ножки коротковаты, пропорции подгуляли, шеи посажены как-то не так – даже Мазур, не великий спец в лошадях, это понимал.
Другое дело – две небольших картины с лошадьми, нарисованные в той же технике и том же стиле, что орущий страхолюд в квартире вдовы. Вот э т и изображены мастерски, уверенным штрихом. Подписи художника что-то не видно, но, кто бы он ни был, коней, такое впечатление, видывал гораздо чаще, чем незадачливый скульптор. Было в этих этюдах что-то неуловимо знакомое, но Мазур так и не додумался, что же.
– У вас есть соображения? – раздался за спиной голос Гвоздя – уже бесстрастный, холодный.
– Пока нет, – честно признался Мазур. – Информации маловато.
– Плохо, Кирилл Степанович, плохо... Два дня уже прошло, а толку – чуть...
– Я стараюсь, – хмуро сказал Мазур. – Согласитесь, не бездельничаю, а? Девочку я, по крайней мере, вытащил...
– Благодарю, – серьезно сказал Гвоздь. – Но остается г л а в н о е. Двенадцать дней у вас осталось... у нас с вами.
– Кто будет вместо Котовского? Сами понимаете, мне нужна поддержка и с э т о й стороны.
– Вот над этим я как раз сейчас и думаю, – признался Гвоздь. – Кем именно заменить. К вечеру выяснится... Знаете, из вашего рассказа – кстати, толкового, хвалю – я делаю вывод, что т е, кто бы они ни были, вовсе не собирались убивать ни вас, ни Томку.
– А вот тут открывается простор для дискуссий, – сказал Мазур. – Возможно, они вовсе не собирались проявлять излишнюю гуманность по отношению к нам о б о и м. Им нужен был кто-то один – и настолько, что на всякий случай они бережнейшим образом относились к обоим, чтобы, не дай бог, ненароком не зацепить свое сокровище... И чем больше я думаю, тем укрепляюсь в мысли, что им нужна была Тамара, а не я. Кто я такой, они могли вообще не знать... Резонно?
– Резонно.
– Вот видите. Можно неудобный вопрос? Как бы вы себя повели, если бы ее кто-нибудь похитил и начал вас шантажировать? Я не из пустого любопытства интересуюсь – просчитываю версии и варианты...
Гвоздь напряженно молчал, опустив глаза, его лицо казалось сейчас вовсе уж худым, обтянутым кожей черепом.
– Хотите правду? – глухо спросил он. – Я не могу сейчас, пока все это – чистейшей воды теория, ответить конкретно. Не знаю... На меня т а к и м вот образом еще никогда не давили...
– Ага, – сказал Мазур. – А значит, и запускать такой ф о к у с было бы рискованно. Коли неизвестны ваши реакции на подобный поворот событий.
– Вы сами себе противоречите. Только что говорили, что о б ъ е к т о м была Томка...
– Возможно, тут и есть противоречия, – сказал Мазур. – Ну, а что прикажете делать, если я пока что топчусь на месте? В глухом тупике...
На самом деле он не ощущал себя в тупике. Брезжили кое-какие идеи и соображения – но такова уж эта игра, что козыри следует приберечь для собственного употребления...
– Кстати, о тупиках. Ларка рвется с вами поговорить о чем-то немаловажном. Дело ваше, используйте любую возможность... но, повторяю, в Ларкины «откровения» я не верю нисколечко. Где о н а могла бы что-то полезное выкопать? Но вы все равно езжайте к ней, поговорите, успокойте...
– Обязательно, – кивнул Мазур. – Прямо отсюда, а?
Следовало использовать любую возможность вырваться на вольный воздух – потому что через несколько часов Михась должен был выйти на связь, чем черт не шутит, вдруг да и удалось что-то накопать...
– Да, вот еще... – сказал Мазур, кивнув наплотно прикрытую дверь в соседнюю комнату, где дисциплинированно отсиживалась Тома. – К ней нужно бы приставить добрую охрану...
– Я и сам догадываюсь, – фыркнул Гвоздь. – Там, внизу, уже сидит в машине пара-тройка толковых мальчиков... Хотя... Домик этот сам по себе – нехилая крепость. Две трети жильцов – с в о и, а остальные – чиновные и сановные, охрана отличная, проколов пока что не было.
– Если мне понадобится побеседовать с ихним главным, устроите?
– Да без малейших вопросов. А зачем?
– Сам не знаю, – пожал плечами Мазур. – Иногда полезно копить и копить информацию, наваливать кучу, чтобы потом, тщательно все это просеяв... Кстати, мне нужна машина. Нынче же. Как говорится, к подъезду. Котовского нет, преемника вы ему пока что не назначили, а в общественном транспорте мне как-то неуютно...
– И правильно, – кивнул Гвоздь. – Я сейчас распоряжусь. Подгонят к подъезду что-нибудь незаметное, но надежное...
Он вынул один из своих мобильников, набрал номер и начал неторопливый разговор, явно шифрованный. Мазур отвернулся к телевизору, сделал звук чуть погромче – на экране возникла картинка здешних криминальных новостей. Сейчас, в его положении, была какая-то грустная пикантность в лицезрении того, что непосвященные телевизионщики полагали с е р ь е з н ы м и криминальными сенсациями...