– Господин Панкратов, а в ы не просчитывали последствия... скажем, глупого упрямства? Мы не требуем немедленного решения. О, что вы, наоборот... Я прямо-таки настаиваю, чтобы вы все взвесили тщательно, поговорили с о з н а ю щ и м и людьми, которые вам, питаю такую надежду, объяснят, насколько иные китайские б л а г о р о д н ы е о б щ е с т в а целеустремленны и лишены как страха, так и предрассудков... Неужели в последние месяцы в вашем прекрасном городе не произошло иных... печальных событий? По нашей информации как раз произошли. То ли четыре, то ли пять... Не смотрите на меня так, господин Панкратов. Я вполне полагаюсь как на вашу выдержку, так и на благоразумие. Повторяю еще раз: Рученский нефтеперерабатывающий, восточные грузоперевозки и банк «Табекс». Подумайте, сколько считаете нужным... ну, скажем, неделю. Через неделю я дерзну позвонить вам и любезно попросить о встрече... на которую, очень надеюсь, вы придете с готовыми деловыми предложениями. Позвольте откланяться.
Он поклонился Гвоздю, потом Мазуру, неторопливо встал и удалился в сторону подземного перехода, держа спину прямо, как прусский гвардеец былых времен, не оглядываясь. Следом с тем же неброским достоинством проследовал Лю, так и не сказавший ни единого слова.
Гвоздь резко выпрямился, мрачный, как туча. Широкими шагами направился к машине. Увидев издали лицо босса, открывавший им дверцу крепыш прямо-таки вытянулся в струнку.
– В усадьбу, – бросил Гвоздь. – Левчик пусть постоянно на связи...
Крепыш-телохранитель на переднем сиденье кивнул, держа черную рацию возле уха. Гвоздь с закостеневшим лицом произнес длинную матерную фразу, емко и образно изложив, каким образом оба китайца произошли от своих родителей, и каковы их сексуальные привычки. Затем надолго воцарилась напряженная тишина. Телохранитель деликатно покашлял.
– Ну? – рявкнул Гвоздь.
– Их на Кирова подхватила черная «волжанка». И, это, в общем...
– Ну?!
– На набережной они от наших оторвались, дернули дворами...
– Пустяковое дело поручить нельзя засранцам, – сказал Гвоздь вроде бы спокойно, но со столь металлическими интонациями, что даже Мазуру сделалось неуютно.
И все же он спросил, повернувшись к Гвоздю:
– Они прицелились на что-то доходное?
Гвоздь сверкнул на него глазами, но все же справился с собой, ответил почти бесстрастно:
– Не то слово. Главная золотая жила. Примерно ее четверть. Я сам с ними пока что не сталкивался, но кое о чем наслышан... Если дать им л а з е й к у, можно через годик-другой тушить свет и уходить на цыпочках. Просочатся, как вода в дырочку – по капельке, по капельке, потом поток хлынет... Л ю д и с ними уже наплакались. Понятий не соблюдают, как животные. Смотрят сквозь тебя этими своими стеклянными зенками и повторяют, как старая пластинка: «Мы этого не понимаем, господина... Мы хотим, чтобы было именно так... Мы тут теперь жить будем...» М-мать... Не было печали, так черти накачали...
– И какие будут теперь ваши действия? – спросил Мазур и повторил настойчиво: – Ваши действия? Объясните мне подробно.
– Это так важно?
– Это чертовски важно, – сказал Мазур.
– Ну... Спать я сегодня не буду до утра, это однозначно. Нужно немедленно собрать л ю д е й и обсудить ситуацию. Сначала выяснить, где у нас появилась с л а б и н к а по трем перечисленным позициям: кто может переметнуться, кто может продать, кто замыслил тишком выйти из дела, сдать акции и д о л ю... В темпе перетряхнуть уйму людей, цепочек, построений, комбинаций. И параллельно продумать все возможные меры, если придется с ними хлестаться... Примерно так.
– Иными словами, – сказал Мазур, – ближайшие несколько дней вы должны будете всецело посвятить работе в этом направлении?
– Дней? – горько усмехнулся Гвоздь. – Как минимум, неделя пахоты. Нужно еще выяснить, кто этих скотов сюда, в этот город, в в е л, кто из завистничков может с ними покумиться, чтобы сделать дяде Гвоздю пакость... И все такое прочее. Улавливаете суть?
– Улавливаю, – сказал Мазур. – Значит, следующая неделя у вас будет, строго говоря, вырвана из жизни... Ничем другим вы не будете заниматься... Ну что ж, умно... Умно...
– Только не думайте, что в а с это освобождает от обязанности.
– Да что вы, я и не думаю, – сказал Мазур почти весело. – Наоборот. Остановите машину, пройдемся.
Бросив на него быстрый пытливый взгляд, Гвоздь приказал:
– Тормозни...
«Волга» остановилась с похвальной быстротой. Они вышли, и Мазур сказал:
– Я бы на вашем месте не торопился развивать бурную деятельность. Может, и ни к чему...
– То есть? – бесстрастно спросил Гвоздь.
– Это не китайцы. Никакие это не китайцы.
– То есть? – повторил Гвоздь.
– Как говорил покойный Котовский, божусь за пидараса, – сказал Мазур. – Вы человек явно непривычный, для вас они все на одно лицо, я вижу... А меня учили... Меня всерьез и упорно учили отличать одного азиата от другого – лучшие засекреченные специалисты, какими тогда располагала держава. И я могу вас заверить, что наука пошла впрок. Я был там... знаете ли... – Он неопределенно покрутил пальцем. – Там, где обитают одни азиаты, ну, или почти одни. И знаете, что характерно? Я потом долго поминал учителей добрым словом, а одному, с которым удалось п о т о м встретиться, выставил дюжину коньяка. Потому что учили они п р а в и л ь н о. Я их науке обязан жизнью. Был такой момент... Точнее, человек. Он выдавал себя за филиппинца, но я благодаря усилиям педагогов вовремя опознал в нем китайца, вовремя заподозрил... и только благодаря этому вышел оттуда живым.
– Ну да, мне рассказывали, – кивнул Гвоздь. – Когда мне вас р е к о м е н д о в а л и. Операция «Меконг», а? – Он явно хотел произвести на Мазура впечатление.
Мазур быстро взглянул на него, помолчал пару секунд, потом сказал без выражения:
– Да, вот именно, «Меконг». Вы мне так и не скажете, кто же меня с д а л? В виде гонорара, а?
– Посмотрим, подумаем... Так что с этими к о с а р я м и?
– Они не китайцы, – упрямо сказал Мазур. – Оба вообще не имеют никакого отношения к Юго-Восточной Азии, к Китаю, к Монголии... Классическая С р е д н я я Азия. Вот тут я уже не берусь судить с стопроцентной точностью, казахи они, киргизы, калмыки какие-нибудь. Но в том, что это – среднеазиаты, уверен на все сто. Вспомните к тому же, как они говорили. Есть искажения звуков, которых просто-напросто не сможет избежать освоивший русский китаец. Эта парочка говорила совершенно иначе...
– Черт, да они говорили, словно русский с первого класса учили!
– Вот именно, – сказал Мазур. – Вот именно, Николай Фомич. Что, если взглянуть на проблему с э т о й точки зрения? Вы слышали когда-нибудь о китайских мафиози, которые впереди с е б я выставляют прикидывающихся китайцами среднеазиатов? Может, я чего-то не знаю...