– А какая разница?
– Огромная, – сказал Мазур. – Оксана – это, по-моему, что-то мягкое, домашнее, пейзанское... только не притворяйся, будто ты не понимаешь значения слова «пейзанское». Мне кажется, ты отлично разбираешься в иностранных и редких словах... Так вот, Оксана – это вареники, блузочка с вышивкой, садик вишневый коло хаты, – и он тихонько пропел: – Ой, за горами там жницы жнуть... А Ксения, мне упорно представляется – очки в строгой оправе, пачка учебников и указка в руках... но иногда – еще и пылающий под маской серьезной училки секс-эппил...
– Мистер, я уже успела понять, что охальник вы изрядный... – сообщила Ксюша с легкомысленным выражением мордашки. – Это вы, я так понимаю, столь длинной и сложной цепочкой подсознательных ассоциаций меня в постель загоняете? Подождите, а? Вам тут снова почта пришла...
Она безмятежно извлекла из кармашка два конверта, один поменьше и полегче, другой побольше и потолще, протянула их Мазуру.
– А ведь это прогресс... – сказал он не без растерянности, взвешивая на ладони запечатанные, не обремененные никакими адресами и фамилиями конверты. – Помнится, раньше ты молчком на бумажке царапала и тут же оную жгла...
Ксюша преспокойно сообщила:
– Раньше был риск, что здесь есть подслушка, а теперь я знаю совершенно точно, что ее тут нет...
– Медленно смерив ее взглядом – от черных туфелек до белой кружевной наколочки в волосах, этакого мини-кокошника – Мазур покрутил головой:
– Ксения-Оксана, а тебе никогда не приходило в голову, что ты занимаешься рискованными, мягко говоря, делишками? Опасно совмещать роли тайного почтальона и чинной горничной – особенно в т а к о м вот поместье...
– Кирилл Степанович, – сказала она задушевно. – Неужели вы способны выдать юную очаровательную девушку, которая вам которую ночь отдается со всем пылом нерастраченной невинности?
Мазур пожал плечами, чуточку опешив:
– И все же...
– Кто не рискует, тот не пьет шампанское, – изрекла Ксюша. – Это о вашем поколении, я читала, уйма нянек заботилась – парткомы и профкомы, женсоветы и прочие худсоветы... А нашему приходится сугубо на себя рассчитывать... Пусть и с риском. Это философская система, не правда ли?
– Пожалуй, – кивнул Мазур.
Девчонка показала ему язык и, покачивая бедрами, удалилась в спальню. «Милая, до шампанского иногда надо еще дожить... – рассеянно подумал Мазур, вскрывая оба конверта. – А дожить-то и не каждому удается, вот ведь что...»
Он решил начать с того, что был полегче – там оказался один-единственный листок, аккуратно сложенный вчетверо.
«Кирилл Степанович! Я вас завтра жду в десять, только непременно устройте, чтобы за вами никто не следил. Дело серьезное, и мне просто-напросто не на кого больше полагаться... Лара».
Упоминавшийся в письме адрес – улица, дом, квартира – был Мазуру напрочь незнаком, ни с чем не ассоциировался. Если бы еще быть твердо уверенным, что это в самом деле почерк Лары... Ведь записка может укладываться в его версию т а к, а может и – совершенно э д а к... Или нет?
Хотя в письме ни словечком не упоминалось, что его следует предать кремации, Мазур на всякий случай придвинул массивную пепельницу с тремя обезьянками и щелкнул зажигалкой. Пустой конверт изничтожать не стоило, поскольку он был девственно чист.
Крутя головой и похмыкивая, он взялся за второе письмо, представлявшее собою гораздо более серьезный эпистоляр – густо исписанные аккуратным разборчивым почерком листы... два... три... четыре... пять. Подписи нет. А вот содержание...
Первая фраза, жирно подчеркнутая красным фломастером, звучала интригующе: «Вы ведь уже убедились на примере магазина „Радость“, что моей информации можно доверять?»
А далее шли подробнейшие инструкции. Ему то ли предлагалось, то ли предписывалось быть завтра не позднее тринадцати ноль-ноль на некоей даче, куда следовало явиться с видеокамерой – а чтобы не опоздать, выехать лучше загодя.
Далее следовало подробное описание дороги, наиболее заметных из машины ориентиров и примет, места, где спрятан ключ от «нежилой половины». «Те, кого ему следует снять» появятся примерно в половине второго. И снова инструкции – откуда снимать, где лучше всего оставить машину в надежном отдалении...
Конец первой части. Далее следовала часть вторая, не менее интригующая. Адрес, телефон, имя и полное описание внешности человека, с которым уже достигнута предварительная договоренность о том, что к нему придет некий гость и за двадцать тысяч долларов приобретет некие фотографии, а также кассету с негативами. Как легко догадаться, эта роль отводилась опять-таки Мазуру. «Ага, сейчас, – подумал он хмуро. – Что для меня двадцать тысяч долларов? По всем углам пачки валяются...»
Он перечел послание еще раз. Загадок оно таило не в пример даже больше, нежели первое, от Лары. Судя по описанию, дача находилась где-то у черта на куличках, за городом, в лесу – идеальное место для того, чтобы аккуратненько, без шума и лишней огласки пристукнуть не одного Мазура, а целый взвод. Даже если прихватить с собой автомат – риск нешуточный. Самое глупое в этой жизни – считать себя круче всей планеты. Сядет за сосну снайпер, аккуратно, плавненько потянет курок, задержав дыхание – и сочиняйте прочувствованный некролог контр-адмиралу К. С. Мазуру, которого любили интеллигентные дамы, легкомысленные девицы и даже одна французская диверсантка...
Но, с другой стороны – зачем громоздить настолько уж сложную ловушку? Почему бы, если хочешь заманить в уединенное место и пристукнуть к херам, не написать просто: если вы подъедете в такое-то время к такому-то месту, то узнаете ответ на все загадки от маленького, хроменького, в черной шляпе? И, пока будешь торчать на проселочной дороге, высматривая хроменького, в черной шляпе... К чему лишние сложности?
Особо изощренное коварство? Да зачем? И к чему добавлять еще вторую часть, насчет субъекта, у которого в обмен на поразительную для Мазура сумму следует купить катушку с пленкой?
Пикантнейшая ситуация. С одной стороны, информация этого самого неизвестного о магазине «Радость» оказалась как нельзя более кстати... но где гарантии, что пославший сообщение на пейджер и автор сего эпистоляра – одно и то же лицо? Некая изощреннейшая компрометация? И там, на даче, то ли очередной труп с ножом в спине, то ли пудика два героина и группа захвата за кустами вкупе с репортерами криминальной хроники?
Ну, что-что, а уж засаду в кустиках он ни за что не прохлопает, с э т о й стороны опасаться нечего. Что же, решаться? В том-то и оно, что следует решиться...
– Войдите, – повернул он голову на энергичный стук.
– У вас никого? – спросил Гвоздь, не переступая порог.
– Ксюшка в спальне, – сообщил Мазур вполголоса, отводя глаза.