Секретарша заглянула в кабинет и сообщила:
— Братья Андреасы приехали.
Услышав эти слова, Уитни Росс, стоявшая у окна в адвокатской конторе отца, обернулась. Снова зарядивший ледяной январский дождь волновал ее сейчас куда меньше, чем визит представителей этого семейства.
— Попросите их подождать пять минут, — ответил Герард Росс, садясь в кресло и поворачиваясь к стоящей у окна дочери.
— По-моему, тебе все это нравится, — осуждающе посмотрела Уитни на отца.
— Не то чтобы нравится, — чуть поморщился Герард, поглаживая себя по округлому животу. — Но я не могу не восхищаться Стефаном, который благодаря этому завещанию даже после смерти продолжает решать проблемы семьи.
Стефан Андреас был близким другом Россов, и, хотя Уитни никогда не встречала его сыновей, ей казалось, что она знакома с ними. Сколько она себя помнила, пару раз в месяц Стефан оставался на ужин и рассказывал о том, как дела у его мальчиков. Он часто повторял, что его сыновьям просто нужен хороший пинок под зад, и, похоже, он все-таки придумал, как им его дать.
— Это ты подсказал Стефану, как, используя завещание, заставить его сыновей повзрослеть?
— Тут дело не только во взрослении. Все трое братьев умные, одаренные молодые люди, успешные бизнесмены, любой из них мог бы встать во главе семейного холдинга. Но ни один из них ничего не знает ни о семье, ни о преданности.
— И это должно изменить завещание?
— Да. Стефан сделал своего старшего сына, Дариуса, главным исполнительным директором и председателем совета директоров «Андреас Холдинг», оставил ему поместье Монток. Он надеялся, что это подтолкнет Дариуса, прирожденного лидера, к идее объединения семьи.
Он тяжело поднялся, пересек кабинет и сел на широкий черный кожаный диван, отделяющий кабинет от зоны, где проводились встречи с клиентами конторы. Устроившись, он похлопал по месту рядом с собой, призывая дочь присоединиться к нему.
— Прежде чем я позову братьев, я должен тебе кое-что рассказать. В завещаниях Мисси и Стефана есть один общий пункт, который они долго обсуждали и наконец пришли к согласию.
— Мисси завещала что-то мне?
Уитни удивленно посмотрела на отца.
Мисси Харингтон была соседкой Уитни по общежитию в течение всего ее обучения на юридическом факультете. Еще в детстве она осталась одна: ее мать-алкоголичка умерла, когда Мисси было десять, а отца она не помнила. Семья Росс приняла Мисси как родную. Семь лет подряд она проводила у них все праздники и выходные. Однажды на одном из праздничных обедов она познакомилась со Стефаном Андреасом и вскоре переехала жить к нему. После этого Уитни почти не видела Мисси, но их дружба от этого не ослабела.
— Не совсем, — замялся ее отец. — В соответствии с последней волей Стефана и Мисси ты и Дариус назначаетесь опекунами их сына.
— Что? — переспросила Уитни, не веря своим ушам.
— Не волнуйся, я сейчас тебе все объясню. Я и предположить не мог, когда предлагал Мисси и Стефану составить завещание, что они так скоро покинут этот мир, но так уж вышло. Вот, эту записку Мисси оставила для тебя.
Он достал из папки синий конверт.
Уитни взяла его и, не распечатывая, подняла на отца непонимающий взгляд.
— Стефан хотел, чтобы в случае его смерти Дариус вырастил его сына, но Мисси утверждала, что он должен делать это не один. Братья Андреас богаты и испорчены, они даже не догадываются о том, что у их отца родился еще один ребенок, и неизвестно, как они отреагируют на эту новость. Полагаю, Мисси сделала тебя соопекуном Джино, чтобы быть уверенной, что ее ребенка передадут в руки человека, который сможет позаботиться о нем, показать ему, что такое любовь и семья.
— Но я не знаю Джино! С тех пор как Мисси и Стефан перебрались в Грецию, мы ни разу не встречались. Я буду таким же плохим опекуном для Джино, как и его брат.
Герард взял дочь за руку:
— Возможно, ты не знаешь Джино, но Мисси знала тебя и не сомневалась в тебе. Она знала, что для тебя значит семья. Кроме того, ты уже была матерью, а Джино еще совсем маленький и легко привыкнет к тебе. — Отец чуть сжал ее ледяные пальцы. — И главное, тебе это нужно.
Уитни хотела вскочить с дивана, но отец удержал ее.
— Нет, мне этого не нужно! Со мной все в порядке! — повторяла она, но в ее глазах стояли слезы.
— Это ложь, и ты знаешь об этом. Иначе просьба Мисси не вызвала бы у тебя такой реакции.
Он нажал кнопку на стоящем рядом телефоне и попросил:
— Синтия, принесите, пожалуйста, Джино.
Уитни показалось, что ее сердце остановилось.
Последние три года она избегала любых контактов с детьми. Один лишь запах детской присыпки или взгляд на кого-то крошечного и беззащитного разрывал ее душу на клочки. И как, учитывая все это, она должна взять ребенка домой?
Тут дверь открылась, и в кабинет вошла Синтия. Одной рукой она несла сумку-переноску с шестимесячным малышом. В другой руке у нее была большая сумка с разными детскими вещами.
— Последний месяц Джино жил у нас с мамой, но сейчас, когда прошли похороны и все юридические формальности улажены, он должен переехать в дом к своему настоящему опекуну. — Герард погладил малыша по черным, чуть вьющимся волосам. — Теперь он твой, Уитни.
Он взял Джино на руки и подал его дочери.
Понимая, что спорить с отцом бесполезно, Уитни осторожно взяла малыша чуть трясущимися руками.
Словно почувствовав ее неуверенность, он тут же расплакался.
— Ну-ну, мой хороший, не надо плакать, — автоматически замурлыкала она, пристраивая головку ребенка на своем плече, чтобы ему стало удобнее. — Все хорошо.
При этом ее сердце пронзила острая боль, а в памяти замелькали картины прошлого, воспоминания о ее собственной дочери, малышке со светлыми кудрями и огромными голубыми глазами, которую она, успокаивая, так же прижимала к своей груди. Она почти никогда не плакала, только когда скучала по своей маме, любила бананы и щенков и казалась Уитни самой хорошенькой и умненькой девочкой на земле.
Глаза Уитни наполнились слезами.
Она не сможет этого сделать. Не сможет исполнить последнюю волю Мисси.
Может быть, она слишком рано прекратила посещать своего психиатра, доктора Миллера?
Но прежде чем она успела хоть что-то сказать отцу, дверь в кабинет вновь распахнулась. Первым вошел младший из братьев, Кейд Андреас. На нем были ковбойские ботинки и серый вязаный свитер. Вслед за ним шел Ник, очень похожий на отца, такой же темноволосый и темноглазый, с таким же волевым подбородком и вечно нахмуренными черными бровями. Последним вошел старший сын Стефана, Дариус. Более высокий и широкоплечий, чем отец, в сшитом самыми известными портными костюме, с яркими, шоколадного цвета глазами и жестко сжатыми губами, он был явным лидером среди братьев.