Уитни охватило беспокойство. Она не могла сказать Дариусу о том, что произошло с ее мужем и дочерью, не выставив себя несчастной, опустошенной, разочарованной в жизни неудачницей, не способной растить Джино, даже прикасаться к нему. И хотя часть ее осознавала, что все это горькая правда, другая, более осторожная, утверждала, что это признание может стать весьма опрометчивым поступком. Дариус Андреас — богатый, успешный бизнесмен, который во всем ищет выгоду для себя. Если она покажет ему свою слабость, он может попытаться через суд лишить ее опекунства, чтобы самому растить Джино. И тогда она не сможет выполнить последнюю просьбу Мисси, а бедняжку Джино уже скоро отправят в школу-интернат. Нет, она будет бороться за его будущее. Похоже, ей предстоит много споров с Дариусом о том, как растить его младшего брата.
Внезапно шокирующая мысль пришла Уитни в голову, и она обессиленно опустилась на софу. Этот день был слишком утомительным, и у нее не было времени обдумать ее новое положение. Что бы ни случилось в будущем, опекунство неразрывно связало их с Дариусом судьбы.
Они словно были женаты.
Или разведены.
О господи, во что Мисси ее втянула?
Сегодня вечером, как и каждую пятницу, Уитни собиралась заняться стиркой. Вместо этого она согласилась провести выходные в поместье сказочно богатого, потрясающе красивого незнакомца, к которому испытывала непреодолимое влечение. Более того, вместе с ним всю дальнейшую жизнь она должна будет заботиться об их вдруг появившемся общем ребенке.
Да поможет ей Бог пережить все это!
Когда около трех часов ночи раздался детский плач, Дариус подскочил на кровати и еще несколько минут не мог понять, что происходит. К моменту, когда он вспомнил, что за стеной его спальни находится детская, а в ней ребенок, чьим опекуном он вчера стал, плач прекратился. Дариус вскочил, схватил с полки джинсы и футболку и, одевшись, вошел в детскую. Там уже вновь царили покой и умиротворение: миссис Такер, сидя на диване в окружении плюшевых мишек, кормила Джино из бутылочки. Малыш так шумно и яростно сосал, что можно было подумать, будто бедняжку не кормили дня два.
Дариус на цыпочках вошел в комнату, но миссис Такер, глядя на его маневр, рассмеялась и покачала головой:
— Уже можно шуметь. Джино определенно проснулся.
— И выглядит так, словно его морили голодом.
— Малыши всегда такие, — с улыбкой кивнула миссис Такер.
— Всегда? То есть это не случайность и он будет будить меня каждую ночь?
— Не по расписанию, но да, каждую ночь кто-то должен будет вставать, чтобы покормить его, пока Джино не научится спать до самого утра без бутылочки.
В это время Джино перестал сосать, и миссис Такер, поставив бутылочку на комод, заменила ее соской, одновременно вытирая платком белые капельки с губ малыша.
— Неужели я когда-нибудь привыкну ко всему этому? — простонал Дариус.
— Обязательно, — тепло улыбнулась старая экономка. — И как только это произойдет, правила игры изменятся.
— Какие правила? — нахмурился Дариус.
— Сейчас он еще младенец, но скоро у него начнут резаться зубки, он будет учиться ползать… В общем, вам пока не стоит думать об этом.
Сейчас, засыпая на руках у миссис Такер, Джино был похож на ангелочка, и сложно было представить, что эта крошка может создавать какие-то проблемы. В груди Дариуса появилось странное, неведомое ему раньше желание оберегать это маленькое, хрупкое существо, на чью долю и так выпало слишком тяжелое испытание.
Миссис Такер осторожно положила спящего малыша в кроватку.
— Возвращайтесь в постель, — посоветовала она. — Утро наступает невероятно быстро, когда в доме маленький ребенок.
— Спокойной ночи, — кивнул Дариус.
Ему не слишком нравилось, что миссис Такер вынуждена совмещать обязанности экономки и няни — в ее возрасте это слишком тяжело. Дариус поставил будильник на шесть часов, в надежде встать раньше ребенка и самостоятельно покормить его, дав бедной женщине поспать.
Но когда через несколько часов Дариус осторожно открыл дверь в детскую, он увидел Уитни, стоящую возле кроватки и наблюдающую за спящим Джино. На ней были джинсы и голубой свитер, подчеркивающий цвет ее глаз.
— Доброе утро, — улыбнулась она. — Хотите сегодня научиться кормить Джино?
Прежде чем Дариус успел кивнуть, Джино открыл глаза, обозрел собравшихся у его кроватки взрослых и испустил громкий, требовательный крик.
— Итак, начнем. Поменяйте ему подгузник, а я пока подогрею бутылочку.
Надеясь, что Джино не успел разбудить миссис Такер, Дариус подхватил его на руки и отнес на пеленальный столик. Быстро справившись с памперсом, он надел на хныкающего малыша чистые ползунки и взял его на руки. Джино, недовольный тем, что его все еще не кормят, расплакался. Дариус с удивлением отметил, что Уитни никак не отреагировала на детский плач, гипнотизируя взглядом микроволновую печь, совершенно не нуждавшуюся в таком пристальном внимании. Конечно, он хотел научиться самостоятельно заботиться о брате, но надеялся на ее помощь, думал, что они смогут стать командой.
Уитни тем временем закончила подогревать молоко и повернулась к Дариусу:
— Вы все еще хотите покормить его?
— Да, конечно, если вы скажете мне, что делать.
— Просто поднесите бутылочку к его губам, и он все сделает сам.
Учитывая, что обеими руками Дариус держал ребенка, он понятия не имел, как забрать у Уитни бутылочку. Он мог бы обвинить ее в том, что она совсем не помогает ему, но понимал, что должен научиться справляться своими силами. Одной рукой удерживая Джино, он взял бутылочку и поднес ее к приоткрывшимся в предвкушении губам малыша, тут же сменившего обиженный плач на сосредоточенное посасывание.
Дариус с облегчением рассмеялся:
— Ух, это было непросто.
— С детьми всегда непросто, — откликнулась Уитни. — Они еще не умеют разговаривать, поэтому нужно учиться понимать их крики и следить за языком тела.
— Похоже, мне еще многому предстоит научиться, — кивнул он, наблюдая за Уитни, рассматривающей расставленные на полках книги.
Она была совсем рядом, но при этом оставалась замкнутой и отстраненной, словно была здесь чужой. Возможно ли, что Уитни знакома с Джино немногим больше, чем он сам?
— Расскажите, почему Мисси решила сделать вас опекуном ее сына?
— В смысле — не принимая во внимание соображения, что у ребенка должны быть отец и мать?
— Да, почему именно вы?
— Мы с Мисси были близкими подругами со дня зачисления в университет и до ее встречи со Стефаном. Ее отец оставил семью, когда Мисси исполнилось три, а мать была алкоголичкой, регулярно попадавшей в различные клиники и лечебницы. При этом она была достаточно богата, чтобы нанимать нянек, которые присматривали за Мисси, а после отправить ее в закрытую школу-интернат. Вы и представить себе не можете, как она была одинока все эти годы. После того как мы сблизились, она стала приезжать к ним домой на все выходные и праздники, стала частью нашей семьи. Мы были как сестры.