Book.

А на подступах к защитному валу вовсю продолжала бушевать битва. Внезапно сквозь свист дротиков и грохот падающих камней прорвались отчаянные крики осажденных:

— Они прорвались! Прорвались! Внешние стены пали!

И в ту же секунду жрец исчез внутри хижины.

— Он хочет спрятать амулет! — воскликнула Антея. — О Псаммиад, как мог ты покинуть нас в такую минуту!

Внезапно совсем рядом прозвучал еще один крик ужаса. На этот раз он донесся из священной хижины, а вслед за ним оттуда же выскочил бледный, как мел, туземный жрец. Не глядя по сторонам, он что было сил бросился наутек и вскоре затерялся в недрах колючего лабиринта. Нужно сказать, что в тот момент лица детей были немногим розовее физиономии бедного туземца.

— О Господи, а это-то что еще такое?! — в отчаянье простонала Антея. — О Псаммиад, как ты мог?

Шум сражения то стихал, то возобновлялся снова. Отдельные крики раненых сменялись вспыхивавшей с новой силой какофонией ужасной резни. И все это происходило с равномерностью, свойственной медленно вздымающимся и опадающим океанским волнам.

Антея съежилась в комок от страха и снова запричитала:

— О Псаммиад, Псаммиад!

— Ну что там еще? — вдруг раздался прямо у них под ногами знакомый до боли голос. В тот же самый момент маленькая волосатая лапка отогнула край кожаного занавеса, и затуманенным от слез взорам детей явились полупрозрачные ушки и улиточьи глазки Псаммиада.

Только когда Антея схватила его на руки и крепко-накрепко прижала к груди, дети позволили себе испустить судорожный вздох облегчения.

— Умоляю тебя, скажи, где тут у них восток? — проговорила Антея пулеметной скороговоркой, ибо новая волна сражения подкатывала все ближе и ближе.

— Ты так меня задушишь! — запротестовал Псаммиад. — Скорее! Заходите в хижину!

Хижина была до отказа заполнена угольно-черной тьмой.

— Подождите, я зажгу спичку! — сказал Роберт и принялся чиркать фосфорной головкой о подошву ботинка.

При свете спички выяснилось, что пол хижины представлял из себя не утоптанную до окаменелости глину пополам с речным илом, а мягкий, сухой и очень приятный наощупь песок.

— Я решил немножко вздремнуть, благо лучшего места для этого не найти во всей этой идиотской деревне, — объяснил Псаммиад. — Скажу вам, за весь месяц, проведенный с вами, я никогда так хорошо не высыпался. Не беспокойтесь, теперь с вами будет все в порядке. Я с самого начала знал, что вы сможете стащить амулет, только когда битва будет в самом разгаре. Тот человек, что минуту тому назад чуть не отдавил мне правую заднюю лапу, больше не вернется. Я куснул его как следует, и он, наверное, решил, что я какой-нибудь злой дух. Так что вам остается лишь забрать нужную вам вещицу и отправиться домой.

Стены хижины были сплошь увешаны шкурами разнообразных животных, а посреди ее высилась горка поднесенных накануне жертвоприношений, причем изрядно уже увядшие антеевы розы гордо венчали ее. В одном углу хижины стояла огромная, грубо отесанная каменная глыба, а на ее неровной поверхности, естественно, лежала продолговатая керамическая шкатулка, вдоль и поперек испещренная необычно живыми рисунками людей и животных.

— Так, значит, он там? — спросил Сирил, когда Псаммиад указал на шкатулку одним из своих длинных и острых когтей.

— Скорее всего, там, — ответил Псаммиад. — Этот полоумный жрец как раз собирался зарыть шкатулку в песок, когда я набросился на него и укусил в ногу.

— Зажги-ка еще одну спичку, Роберт! — сказала Антея. — Так, а теперь скажи нам поскорее, где находится восток.

— Как где? — удивился Псаммиад. — Конечно же, там, где всходит солнце!

— Но ведь нам в школе говорили, что…

— Вам там еще и не такого наговорят! — нетерпеливо огрызнулся Псаммиад и принялся устраиваться в своей корзинке. Первым делом он, как обычно, закутался с головою в водонепроницаемую клеенку.

— Но нам же отсюда не видно никакого солнца! — взвыла Джейн. — Да, к тому же, оно уже давным-давно взошло…

— Ох, как вы любите попусту тратить время! — заворчал Псаммиад. — Ведь даже самому распоследнему идиоту понятно, что восток находится там, где в храмах бывают алтари. Вот ваш восток!

И он указал на каменную глыбу со шкатулкой.

А между тем монотонные удары металла о камень, перемежающиеся громкими криками дерущихся, приближались с каждой минутой. По лихорадочным указаниям, которыми обменивались между собой жрецы, дети поняли, что хранители амулета выстроились кольцом вокруг хижины и приготовились защищать свое сокровище до тех пор, пока живы. Однако после того, как Псаммиад совершил свое дерзкое нападение, никто из них так и не осмелился зайти внутрь.

— А теперь, Джейн, слушай меня внимательно! — быстро заговорил Сирил. — Я пошел за амулетом, а ты будь готова в любой момент поднять свою половинку над головой. Да не забудь повернуться лицом на восток! И вот еще что, не выпускай ее из рук, пока не пройдешь через арку!

Затем он шагнул по направлению к алтарю — но в тот же самый момент наверху раздался треск ломающихся веток, и в хижину хлынул ослепительный поток дневного света! В одном из углов хижины отломился порядочный кусок крыши, и теперь два длинных копья отпихивали его в сторону. Пока дети щурились и прикрывали глаза ладошками ввиду столь внезапного перехода от темноты к свету, в образовавшееся наверху отверстие просунулись две здоровенные ручищи и одним махом обрушили ближайшую к алтарю стену. Еще не совсем привыкшим к свету глазам детей предстало исполненное злобы темное лицо с широким приплюснутым носом и мутновато-желтыми белками глаз. Даже в этот ужасный момент у Антеи нашлось время подумать о том, что это свирепое лицо было как две капли воды похоже на физиономию мистера Якоба Абсалома, владельца расположенной неподалеку от Чаринг-Кросс ювелирной лавки, у которого она и купила половинку амулета.

— Он здесь, их хваленый амулет, что помогал им храбро сражаться и достойно умирать! — прокаркал резкий, надсаженный в пылу битвы голос. — Но погодите! Тут есть кто-то еще — только никак не могу разобрать, боги это или демоны?

Он свирепо глянул на детей, и белки его глаз, до того бывшие неестественно желтыми, приобрели свой естественный цвет — от бешенства, несомненно. Между зубами у него был зажат мокрый от крови медный кинжал. Нельзя было терять ни секунды.

— Давай, Джейн, быстрее же! — закричали дети во весь голос.

Дрожащими руками Джейн протянула амулет по направлению к алтарю, и Сирил со всей доступной ему в данный момент скоростью произнес слово силы. Амулет немедленно развернулся в огромную арку. По внешней стороне ее замысловатой дуги виднелись сияющее египетское небо, полуразрушенная стена хижины, массивный каменный алтарь и хищное, плосконосое лицо солдафона с зажатым между зубов кинжалом. Внутри же неясно просматривалась блеклая, запыленная, коричневая по краям, но вдруг ставшая по-настоящему желанной зелень трав и крон лондонского Риджент-парка.