Book.

Не сговариваясь, дети со всех ног устремились за стоявший поблизости тамарисковый куст.

— Что-то не нравятся мне эти скрипучие ворота, — пожаловалась Джейн. — А вдруг они их возьмут, да и закроют, когда мы будем внутри. Нам же оттуда никогда не выбраться!

— Ты всегда можешь выбраться откуда угодно через ворота, которые висят у тебя на шее, — напомнил ей Псаммиад, высовывая голову из корзины. — И вообще, хватит тебе пугаться по поводу и без повода! На вашем месте я бы тотчас же отправился в город и попросил аудиенции у тамошнего короля.

Все, что бы ни говорил Псаммиад, было простым и великим одновременно. Во всяком случае, его предложение пришлось всем по душе.

А потому когда толпа простолюдинов (а в том, что это были простолюдины, дети ни секунды не сомневались, — согласитесь, что длинные голубые и желтые рубахи плюс отсутствие всякой обуви на ногах является очень простым одеянием) скрылась за стенами города, дети храбро последовали за ними. Вскоре им пришлось воочию убедиться в прочности вавилонских стен — они были настолько толстыми, что ведущая в город арка скорее напоминала железнодорожный туннель.

— Спокойствие! — воскликнул Сирил, когда они оказались перед самыми воротами. — Что это вы запереминались на месте? И нечего прятаться мне за спину. Да не бойтесь же вы! Вперед!

Его слова возымели на Роберта самое неожиданное действие: он запрокинул голову к небу, разинул рот и во всю глотку завопил «Марш английских гренадеров». Вот так и получилось, что дети прибыли к воротам Вавилона под душераздирающее робертово пение:

Забудьте Александра,

Забудьте Геркулеса,

Партокла и Лисандра

И прочих древних бесов!

Мы — славные ребята

И грекам не уступим… и т. д.

Дети уже совсем было собрались ступить под темные своды ведущей в город арки, как вдруг два воина в надраенных до зеркальности кольчугах загородили им путь скрещенными копьями.

— Кто идет? — в один голос рявкнули они.

(Кажется, я уже объясняла вам, каким образом получилось так, что дети могли свободно понимать все, что бы им не говорили в том месте, куда их перенесет амулет. Естественно, их самих тоже могла понимать каждая завалящая ящерица. Так вот, если я не успела вам всего этого объяснить раньше, то уж теперь у меня и вовсе нет времени на такие глупости.)

— Мы проделали долгий путь, — завел Сирил старую песню. — Мы пришли из Великой Западной империи, где никогда не заходит солнце, и желаем видеть вашего короля.

— Если, конечно, он пожелает нас принять, — торопливо добавила Антея.

— Наш король, да живет он вечно, отправился в соседнее царство за своей четырнадцатой женой, — ответил капитан стражников. — Неужели на земле еще остались такие места, где об этом не знают? Так откуда, говорите, вы пожаловали?

— Тогда мы хотим видеть королеву! — заторопилась Антея, оставляя без внимания последний вопрос.

— Наша королева, да живет она вечно, сегодня начинает прием в три часа после восхода солнца, — отчеканил капитан.

— Интересно, а что же вы нам прикажете делать все эти три часа? — поинтересовался Сирил.

Судя по всему, стражнику было в высшей степени наплевать, чем они будут заниматься, лишь бы это происходило вне городских стен. Он грозно надулся и принялся смотреть сквозь детей на дорогу. Однако его напарник оказался более человечным — он убрал в сторону копье и обратился к своему начальнику со следующими словами:

— Да чего там, пусть заходят! Хоть на город поглазеют. Готов поспорить на свою самую длинную и острую саблю, что они в жизни не видали ничего похожего на нашу старую деревушку.

Естественно, что последние слова были произнесены тем усталым тоном, каким всякие пижоны называют Атлантический океан «селедочной лужей».

Капитан стражников заколебался.

— Да ладно вам! В конце концов, они же всего лишь дети, — продолжал настаивать на своем его напарник, у которого дома имелась целая орава собственных сорванцов. — Знаете что, капитан, отпустите меня на пару-тройку минут, и я сведу их к своей женушке. Она подыщет им какую-нибудь одежонку, а то если они выйдут в город в этих заграничных лохмотьях, на них еще, пожалуй, сбегутся глазеть, как на каких-нибудь нубийских обезьян. Ну так что, можно мне отлучиться?

— Валяй, коли охота, — сказал капитан. — Но только не слоняйся там целый день.

Стражник провел детей через угольно-черный туннель в город. Вавилон оказался абсолютно непохожим на Лондон. И самое разительное отличие заключалось в том, что, в отличие от Лондона, который застроен без всякой планировки и скорее напоминает не в меру разросшийся курятник, вавилонские жилища были возведены с чувством, толком и расстановкой. Не то чтобы все они были на одно лицо (напротив, несмотря на свойственную им в целом гробовидность, они сильно различались размерами и окраской), просто каждое из этих больших и маленьких, кричаще ярких и изысканно неприметных зданий, казалось, впитало в себя частичку души сотворившего их человека. В этом городе хватало место и зеленым лужайкам, и цветущим садам, и широким балконам и даже совсем уж никчемным пустырям, заросшим подозрительного вида кустарником.

Стражник привел детей в маленький домик, расположенный на задворках города. На пороге дома сидела, склонившись над вязанием, весьма добродушного вида женщина. У нее за спиной, в дверном проеме, не было видно ничего, кроме абсолютной темноты.

— Послушай-ка! — сказал стражник, обращаясь к женщине. — Поройся в кладовке и выдай каждому из этих маленьких оборванцев по накидке, чтобы они могли спокойно побродить по городу, пока у королевы не начнутся часы аудиенции. Да оставь ты хотя бы на минутку свой дурацкий клубок! Лучше покажи нашим гостям город, а то мне уже надо бежать.

Женщина послушно отложила в сторону клубок шерсти, и через несколько минут четверо наших приятелей, завернувшись в порядком-таки измятые накидки, шествовали за ней по улицам Вавилона. О, как бы мне хотелось выкроить хотя бы немножко времени, чтобы описать вам все величие этого города! Готова поспорить, что вашим глазам ни разу в жизни не представало такого волшебного зрелища (и, боюсь, вряд ли когда-либо предстанет). Стены домов ослепительно сверкали на солнце, причем большинство из них были сверху донизу покрыты изумительной красоты фресками. Двери были окружены резными орнаментами, а подъездные аллеи охраняли грозные каменные львы. Что же до людей, то там вы бы не встретили ни затянутого в черный сюртук зануды-адвоката, ни облаченного в выцветшие шерстяные рубашку и брюки весельчака-мастерового, из которых, как известно, почти целиком и состоит население Лондона. Нет, вавилонские жители носили яркие, красивые одежды, и людская толпа там пестрела буйными оттенками синего, алого, зеленого и желтого цветов.