— Знаешь, Маркус, — обратился к нему Цезарь, — я только что видел на редкость удивительный сон. Большую его часть я позабыл, но и того, что я помню, достаточно, чтобы больше не медлить с принятием решения, которое я откладывал уже многие дни. Завтра утром прибывшие из Лигерии корабли должны быть готовы к отплытию. Мы познакомимся поближе с этим загадочным треугольным островом. Для начала мы возьмем два легиона. Если наши сведения верны, то их с лихвой хватит. Но если верно то, что я увидел во сне, то нам не справиться с Британией, имей мы хоть тысячу легионов. Ибо мой сегодняшний сон был самым поразительным из того, что когда-либо снилось Цезарю, а ведь кому как не тебе, Маркус, знать, какие фантастические сны скрашивают иногда мои ночи!
* * *
— Если бы ты, дуреха, не наболтала Цезарю о всех наших современных чудесах, — выговаривал за чаем Роберт своей младшей сестренке, — то римляне никогда бы не завоевали Британию!
— Да брось ты чепуху-то молоть! — вступилась за Джейн Антея. — Все это было решено без нас тысячу лет тому назад.
— Не знаю, не знаю, — задумчиво произнес Сирил. — Джем, пожалуйста! Так вот, если все эти разговоры о том, что время является лишь обыкновенным придатком мысли, верны, то я даже не знаю что и сказать… Если все на свете происходит одновременно, то…
— Да не может этого быть! — закричала Антея. — Настоящее есть настоящее, а прошлое есть прошлое!
— Не всегда, — сказал Сирил и, минуту-другую помолчав, торжествующим тоном добавил: — Когда мы были в прошлом, настоящее было для нас будущим. Вот так-то!
На это Антее было нечем возразить.
— Эх, жаль, что нам не удалось до конца осмотреть римский лагерь! — сказал Роберт.
— Да уж, нельзя сказать, что мы в этот раз особо преуспели, — согласилась с ним Антея. — Но ведь Имогена нашла свое счастье, а это самое главное. Теперь она будет счастливо жить себе да поживать в прошлом. Я много читала во всяких там стихах да поэмах о людях, которые предпочитают жить в прошлом. Сначала я не понимала, как это может быть, а теперь мне все ясно.
— А что, неплохая идея, — сонным голосом произнес Псаммиад, высовывая голову из песка, а затем вдруг стремительно втягивая ее обратно. — Жить в прошлом, я имею в виду, — добавил он уже на дне своей песчаной постели.
В тот момент никто не обратил на его слова никакого внимания, но позднее…
Впрочем, для того, чтобы узнать, что случилось позднее, нам нужно сначала прочитать следующие три главы.
На следующий день после приключения с маленькой замарашкой и Юлием Цезарем Сирил ворвался в ванную, чтобы помыть руки к обеду (клянусь, у вас никогда в жизни не бывало таких грязных рук, потому что вам вряд ли приходилось все утро ползать по свинцовым плиткам сарайной крыши, над которой обычно устанавливают цистерну с водой, изображая из себя потерпевших кораблекрушение), и застал там Антею в весьма плачевном состоянии — в том смысле, что она стояла, опершись руками о ванну, и пыталась наполнить ее до краев своими горючими слезами.
— Эй! — обратился к ней Сирил исполненным братского участия голосом. — На этот-то раз что с тобой стряслось? Боюсь, что ужин успеет совсем простыть, прежде чем ты наплачешь хотя бы полванны.
— Убирайся! — свирепо рявкнула на него Антея. — Я ненавижу тебя! Я всех вас ненавижу!
Последовала неловкая пауза.
— Да я вовсе не хотел… — начал было оправдываться Сирил, но Антея не дала ему договорить.
— То-то и оно, что никто из вас ничего не хочет! — прорыдала она.
— Послушай, я не знал, что ты чем-то расстроена, — принялся осторожно объяснять Сирил. — Я думал, что ты всего лишь защемила краном палец, как на прошлой неделе.
— Как же, палец! — фыркнула Антея в перерыве между всхлипываниями.
— Да ладно тебе, Пантерочка, успокойся, — сказал на этот раз всерьез озабоченный Сирил. — Ты что, с кем-нибудь поругалась или, не дай Бог, подралась?
— Нет, — все еще неласково отвечала Антея. — Знаешь что, мой свои дурацкие руки — ты ведь за этим сюда явился? — и проваливай поскорее!
Антея так редко злилась, что когда это происходило, остальные дети скорее удивлялись, чем злились в ответ.
Сирил подошел поближе, оперся бедром о край ванны и положил Антее руку на плечо.
— Ну ладно же, перестань, — сказал он необычайно ласковым для него тоном. А поскольку этого оказалось недостаточно, и Антея, хоть и не прогоняла его больше из ванной, но все же по-прежнему продолжала всхлипывать, он неловко обнял ее за плечи и потерся носом ей об ухо.
— Вот! — сказал он, как врач, прописывающий своему пациенту некое расчудесное лекарство от всех на свете болезней. — Ну, а теперь-то ты скажешь мне, в чем дело?
— А ты обещаешь, что не будешь смеяться?
— Да мне, знаешь ли, не до смеха, — почти жалобно произнес Сирил.
— Тогда скажу, — промолвила Антея, прислоняясь головой к плечу брата. — Дело в маме.
— Ну и что же такого случилось с мамой? — спросил Сирил, явно пытаясь симулировать сочувствие. — Судя по сегодняшнему письму, с ней все в порядке.
— Да, но мне так хочется ее увидеть!
— Не тебе одной хочется, — кратко откликнулся Сирил, и эта его краткость значила больше, чем тома самых пламенных признаний в любви.
— Да, конечно, я знаю, — сказала Антея. — Я знаю, что каждый из нас хочет поскорее увидеться с нею. Но я ничего не могу с собой поделать. Мне так ужасно хочется маму! В жизни я ничего так не хотела! Вспомни эту маленькую бедняжку Имоджен. Господи, как крепко обнимала ее королева древних бриттов! Но ведь я-то не Имоджен, а наша мама — не королева бриттов. А тут еще с утра пришло ее письмо, и в нем так здорово написано про Ягненка — помнишь, мама говорит, что ему ужасно нравятся морские ванны? А ведь именно в этой ванне, — тут она указала на эмалированное вместилище слез, — она купала его в последний вечер перед отъездом! О! О! О!
Сирил успокаивающе похлопал ее по спине.
— Не горюй! — сказал он. — Ты же знаешь, что у меня в голове постоянно прокручиваются всяческие идеи. Так вот, все последнее время я думал о нашей мамочке. И придумал кое-что такое, что поможет нам очень скоро увидеться с ней. Если ты будешь умницей и сейчас же перестанешь плакать (заодно не забудь умыться как следует!), я расскажу тебе о моей придумке. Ну как, договорились? Отлично. А теперь дай мне пройти к крану. Господи, да перестанешь ты реветь или нет? Мне что, подуть тебе на лобик?
— Это не от слез, а от плохих снов, глупый, — сказала Антея. — И вообще, мы с тобой уже давно не дети. — Но дурацкая шутка Сирила все же заставила ее немного посмеяться, а через минуту ее рот уже снова принял свою обычную форму. Вы, кстати, не замечали, какую отталкивающую, а порою даже и отвратительную форму принимает рот плачущего человека, особенно если ему совсем немного лет?