– Мам?
– Дорогая... – отозвалась женщина, – я давно должна была рассказать тебе, но... – Гленис смахнула слезы с лица и продолжила:
– Твой отец сказал, что будет лучше, если мы оставим все как есть. Было поздно что-то менять. Кейна забрали, и... у меня уже не было шанса открыть правду.
– Продолжай. – Бруни поняла, что скажет мать, но хотела услышать это от нее.
– Кейн не убивал Неро. Это была я.
– Т-ты?
– Я не хотела, – Гленис заметно нервничала. – Я услышала, как твой отец спорит с Кейном. Они так кричали... не хочу вдаваться в детали.
– Я знаю о связи матери Кейна с моим отцом.
– Как бы я хотела избавить тебя от этого, – Гленис присела на край дивана. – Злая и расстроенная, я села в машину и почти вылетела на дорогу, поэтому и не заметила Неро, пока он не оказался прямо под колесами. Я не знала, что делать. Остановилась и, положив беднягу на заднее сиденье, повернула обратно к дому. Тут я и заметила, что Кейн ездит по розовым кустам. Он уже испортил лужайку...
– О, мамочка, – простонала Бруни.
– Мне было так стыдно за то, что я сделала. Но я была так расстроена. А когда увидела Кейна, сразу подумала о его матери, и... и мне захотелось избавиться от них обоих. Я положила Неро в колею, которую оставил трактор, и ушла в дом.
– Тебя кто-нибудь видел?
– Нет. Но я рассказала обо всем твоему отцу. Иногда мне кажется, что не следовало этого делать. Он использовал эту историю, чтобы я молчала о некоторых его... делах. Когда Кейн отнял у Оуэна компанию и дом, я решилась было признаться, но потом, узнав, что он хочет жениться на тебе, передумала. Я не желала рисковать вашим будущим.
Бруни захотелось закричать изо всех сил. Из-за секретов и лжи прошлого шансов на то, что их с Кейном ожидает светлое будущее, почти не осталось. Если бы я только знала! – думала Бруни. Сколько раз я обвиняла его в смерти несчастного Неро! Сможет ли он когда-нибудь простить меня?
– Наверное, Кейн как-то узнал, – всхлипывала Гленис. – Зачем еще он прислал мне этого щенка? Он хотел показать, что знал правду все это время.
– Мам, послушай меня. – Бруни подошла к матери и, сев напротив, взяла ее руки в свои ладони. – Я знаю, Кейн ни за что не поступил бы с тобой так жестоко. Он говорил мне, будто думает, что Остин убил Неро. Кейн самый заботливый мужчина из всех, кого я знаю. В глубине души я всегда считала, что он не способен был убить Неро, даже в порыве злости. Ему нравится, что люди считают его бесчувственным и даже жестоким, но на самом деле он добрый и ласковый.
– Ты ведь любишь его, правда? – спросила Гленис, подняв на дочь заплаканные глаза.
– Ты даже не представляешь, как сильно.
– А он?
– Кажется, настало время расставить все точки над «и», – Бруни встала и улыбнулась. – Ты не возражаешь, если я не останусь на ужин сегодня?
– Иди, дорогая.
Через три часа Бруни уже подъезжала к дому Кейна. Щенок на заднем сиденье ее машины начал жалобно скулить.
– Потерпи, мой хороший, осталось недолго, – сказала Бруни, останавливаясь. Она взяла щенка на руки и вошла в дом.
Каково же было удивление Бруни, когда она не застала Кейна дома.
Он появился ближе к одиннадцати. Бруни вскочила, прислушиваясь. Но, кажется, Кейн был один. Он вошел в комнату и в недоумении уставился на жену.
– Бруни? Что ты здесь делаешь?
В этот момент щенок заковылял в сторону Кейна и, издав непонятный звук, описался прямо посреди комнаты.
– О, нет! – воскликнула девушка, подхватив его на руки, но сделала еще хуже. Теперь ее новые джинсы тоже были испорчены.
Кейн протянул ей платок и забрал щенка, который тут же облизал его лицо. Бруни растерянно смотрела на лужу посреди комнаты.
– Не могу поверить. Я выводила его полчаса назад.
– Женщины, – улыбнулся Кейн щенку, – они делают нашу жизнь адом, а мы все равно любим их. Полагаю, твоя мама была не в восторге от мысли, что ей придется воспитывать этого малыша?
– Ты не будешь возражать, если мы возьмем его себе?
– А ты не боишься, что я буду жестоко обращаться с ним?
– Нет.
– Понятно. – Кейн положил щенка на диван и посмотрел на Бруни. – Можно спросить, почему ты вдруг изменила свое мнение?
– Я знаю, что ты не убивал Неро. Я знала это еще до того, как мама призналась мне сегодня утром, что это сделала она.
– Значит, мы оба ошибались.
– Да, – вздохнула Бруни. – Прости, Кейн. Знаю, я прошу о многом, но... Я так долго была слепа... Я считала тебя своим врагом, потому что это было самое простое. Как же я ошибалась...
Кейн молчал. По его лицу нельзя было понять, о чем он думает. Бруни в смятении посмотрела на него.
– Кейн! – обратилась она к мужу. – Вчера ты сказал, что женился на мне, чтобы защитить. Но почему? Я ведь всем своим поведением демонстрировала свое отвращение к тебе.
– Бог знает, сколько ошибок я совершил за свою жизнь. Но одно знаю точно: я никогда бы не позволил, чтобы кто-то причинил тебе боль.
– Но почему? – в душе девушки затеплилась надежда.
– Разве ты еще не догадалась? – спросил он, подойдя ближе и нежно касаясь ее щеки ладонью.
– О чем? – улыбка коснулась ее губ, когда она взглянула в его глаза. – Ты для меня как закрытая книга. Как же я могу догадаться, о чем ты думаешь?
– Ты права, – Кейн вздохнул. – Всю жизнь мне приходилось притворяться неуязвимым. Проявишь слабость, и другие тут же воспользуются этим. Я твердо уяснил это.
Бруни почему-то была уверена, что он говорит об ее отце и брате. Она закусила губу и виновато посмотрела на мужа.
– Эй, что это ты такая грустная? – улыбнулся Кейн. – Я собираюсь признаться тебе в любви, так что я с большим удовольствием увидел бы ободряющую улыбку на твоем лице.
Бруни не верила своему счастью. В ее глазах заиграли искорки радости, а сердце бешено забилось в груди.
– Так гораздо лучше, – Кейн шутливо щелкнул Бруни по носу. – А теперь слушай внимательно, потому что я не говорил таких слов ни одной женщине. Может быть, только маме, но это совсем другое.
Кейн замолчал, утопая в сиянии ее глаз и улыбки. Мгновение он молча смотрел на нее, а потом продолжил:
– Я люблю тебя, Бруни. Я всегда любил тебя, хоть и умело скрывал это. Я люблю, как ты заботишься о своей маме, люблю, как ты защищаешь память брата, люблю твою улыбку, твой звонкий смех, люблю твою пылкость...
– О, Кейн... – выдохнула Бруни. – Я ведь тоже кое-что от тебя скрывала. Я люблю тебя. Кажется, я полюбила тебя с того самого момента, как ты впервые поцеловал меня тогда на озере. Но я причинила тебе столько вреда. Как ты можешь любить меня?