Между капкуэнами и русалкой, как Сциллой и Харибдой, предпочитаю умереть в бою. По крайней мере, такая смерть вызывает самоуважение. А впрочем — чихать на самоуважение! Буду драться как умею! И прикрывать, если понадобится, Кондрада. Хотя бы постараюсь.
Заодно, надеюсь, удастся что-то ему подсказать из премудростей земной тактики и стратегии. Он, конечно, гений, самородок, но земной многотысячелетний опыт никому еще не повредил.
Скрипнула дверь, вошла Клена. И вот как ее стоговой раньше времени отпустил? Предатель! Русалка молча смотрела, уставясь своими зелеными глазищами.
Я спросил без особой надежды:
— Может, отпустишь перед битвой? Дай хоть пару часов на свободе погулять?
Злое и отрывистое:
— Нет!
— Ну нет так нет, — покладисто согласился. — Как знаешь. Даже не очень-то и хотелось…
Русалка зашипела, вталкивая меня вглубь опочивальни и защелкивая дверь.
— Что, и тебя деторождение приперло? — Я издевательски оскалился: — Нет уж, милая, — умер, так умер! Начинай искать себе новых камикадзе! Я уже весь вышел в тираж, одна оболочка осталась!
Русалка окинула внимательным взглядом мою внешность и устыдилась.
Я решил попробовать в последний раз:
— Так как насчет моей свободы?
— НЕ-Э-ЭТ! — Яростное шипение и куча неизвестных мне фраз. — Твоя кровь… не могу отпустить…
Ругайся не ругайся, а все равно меня в рабстве не удержишь. Так или иначе.
Я подхватил арбалет, пристегнул длинный узкий меч и поднял с пола щит, небольшой, но удобный. Как говорится, «все свое ношу с собой». Мешочек со стрелками для арбалета висит на поясе.
Та-ак… ничего не забыл? А, набор полкового медбрата! Бинты, корпия, чистая вода в серебряной фляге и в точно такой же — прополис на спирту. Ремни, чтобы задействовать в качестве жгутов. Если выйдет, сегодня этот набор кому-то спасет жизнь.
— Господин Денис, мы готовы!
Из-за поворота нагрянула стайка девушек в беретиках и передниках с красными крестами. Мой отряд медсестричек. У каждой в холщовой сумке такой же набор медсанитарки, а в голове инструкции — как вести себя на поле боя.
Русалка снова зашипела. Выходила бы замуж за патлатого стогового! Вот где парочка — баран и ярочка! На слух кто есть кто даже не определишь!
— Девочки, еще раз строго напоминаю! К капкуэнам близко не соваться, легкораненых перевязывать и отпускать обратно, тяжелораненых — на носилки и с поля боя! Или волоком. В битву не лезть! У каждой кинжал на поясе. В крайнем случае сумеете им воспользоваться?
— Сумеем! — дружно отрапортовали подопечные.
С тяжелым сердцем я возглавил медслужбу. Возглавил — громко сказано, потому что у нас еще остался ведун, который пропал, но клятвенно обещал поспеть к сражению. Вот он — специалист! А я так… местами примазался.
Но идея летучих отрядов санитарок — моя.
Эти отсталые долго со мной спорили. Еле укатал. Наверное, не уговорил бы вообще, но в нынешнее военное время цена жизни девушки из простонародья — ноль! Потому и махнули рукой:
— Бери их! Чего с ними сделается?! А и порешат — невелика беда, баб много. Не капкуэнам же на корм оставлять?! Лес рубят — щепки летят!
Второй отряд остался в наскоро подготовленном лазарете. По указанию Кондрада туда сейчас отквартируют русалку, и будет она с утра до ночи добровольно-принудительно с солдатиками жарко целоваться. Мне даже весело стало!
Тревожно-молчаливой группкой мы вышли во двор. А там уже тьма народу. Кондрад во главе войска, мрачный, как туча, раздавал последние приказы и посылал голубей с окончательными ЦУ.
Воины увидели девчат, и сразу посыпались шуточки, подначки и подколки. Девушки в долгу не остались, и теперь между двумя родами войск началась нешуточная словесная дуэль. Жалко, Илоны с ними нет. Она эту войну с мужиками бы возглавила!
Пожалуй, идея восстановить медицинское подразделение хороша со всех сторон. Мужикам трусить при барышнях будет весьма совестно. И моральный дух войска опять-таки сильно поднимается!
Солнце еще не взошло, было прохладно и сыро. Поеживаясь, солдаты выходили на позиции. Кондрад расставил всех позади нашей «линии Маннергейма», встал на одно колено и прочел последнюю молитву.
Стоя за своим господином и полководцем, воины читали слова молитвы вслед за ним. Молитва шла на древнеургенском, я ничего не понял, но, судя по всему, там было что-то берущее за душу. Многие из увиденных мной солдат даже прослезились. Девчата не плакали, но притихли, как нахохлившиеся воробушки.
Кондрад дал знак мне приблизиться. Тихо проговорил:
— Мой план таков — капкуэны, следуя за двумя отрядами, должны разделиться. Одна часть пойдет за Тукаринусом, вторая — за Руримом, а третья, средняя, пойдет на столицу Лайе. Если по какой-либо причине этого не произойдет, на нас обрушится основной удар противника. Количество капкуэнов — треть или все — заметно будет сразу. Если их будет слишком много, нас смоет, как игрушечную плотину, поэтому по моему знаку ты берешь лошадь и скачешь в Дорсет к Иалоне.
— А ты? — шепнул я.
— А я — к Илоне! — невозмутимо ответил Кондрад и поправил латную рукавицу. — Правда, не сразу. Пока хотя бы две трети этих не прихватим — к жене не попаду. Это вопрос защиты Отечества, таким не шутят!
В глубоком молчании мы стояли и ждали. Солнце встало. Вдали появилась непонятная дымка, которая постепенно приняла вид огромной тучи, ползущей по земле. Кондрад всматривался недолго:
— Денис, на стены крепости! — Его губы искривила недобрая улыбка. — Капкуэны пришли в гости в полном составе! Будут песни и пляски.
Я почему-то вспомнил Илону:
— Боже избави!
— Денис, я повторять не буду!
Я потащился в безопасность, слабый и злой.
Поднявшись наверх, стал активно наблюдать за началом сражения. Активно — это значит установил арбалет и приготовился стрелять. Стрелок, конечно, из меня аховый, но в своих постараюсь не попадать. Зато чужие идут настолько плотно, хоть кого-нибудь да выцелишь!
Шутки в стане союзных войск смолкли. Все подобрались, готовясь к бою.
Первыми в дело вступили горгулы. Они в узком месте обстреляли вражеские войска огромными валунами, калеча в плотной толпе множество капкуэнов. Впрочем, тем это было — как слону дробинка. Еще бы, при таком-то количестве!
Горгулы пошли на второй заход, а в дело вступили эмиренские лучники с длинными тяжеловесными луками. Отравленные стрелы прошивали капкуэнов насквозь, а яд не давал им возможности регенерировать.
Мы довольно долго подбирали подходящий состав, потому что капкуэны, зар-разы, на редкость устойчивы ко всякой дряни, просто так их не ранишь и не отравишь. Обычные стрелы они выдергивают, как спички, и уже через минут десять-пятнадцать на них все раны заживают, как и не было.