– Да вот смотрите – пятно терракотового цвета. Редкий цвет... такой краской два дня назад Павел выкрасил заднюю дверь дома. Он меня еще предупредил, чтобы не испачкалась. К утру краска, конечно, высохла, но наша героиня пробралась в дом ночью, чтобы убить Петра Афанасьевича. В темноте она не заметила свежую краску и испачкалась. Думаю, ваши эксперты установят, что краска та же самая, так что последние сомнения отпадают...
– Дура! – взвыла девица и с кулаками набросилась на Марианну Васильевну. – Все против меня! Ненавижу!
– Ваши чувства можно понять, – проговорил Иван Петрович, оттаскивая ее от растерянной домоправительницы и защелкивая на руках наручники. – Но я бы советовал вам во всем сознаться. Хотя и так все ясно. Для начала – как вас зовут?
– Светлана... – сквозь зубы процедила девица и покосилась на Надежду Николаевну. – Она угадала, я работала медсестрой в интернате для умственно отсталых. Ольга, мать больной Баруздиной, устроила ее туда при жизни. Она хотела, чтобы эта недоразвитая привыкла к обстановке. Сама таскалась туда каждый день и как могла задабривала нас мелкими подарками. Она еще благодарила меня, что я подружилась, как она считала, с ее девочкой... – Светлана фыркнула. – Потом приехал ее отец, бывшая жена не позволила ему увидеться с Леной, и он обратился ко мне... Я их свела, он меня отблагодарил... – Светлана криво усмехнулась. – Девчонка привязалась ко мне и выбалтывала все. Отец обещал ей, что заберет к себе, повезет за границу. И как-то я подумала – отчего этой недоразвитой вдруг привалило такое счастье? Зачем ей деньги, путешествия, драгоценности, дорогие отели? Она все равно ничего не понимает в жизни!
– И вы решили занять ее место, – устало сказала Надежда и оперлась о дверь, потому что ноги у нее подкосились.
С Марианной Васильевной простились холодно, с Павлом – более сердечно, уж очень Надежде понравился сад.
Милицейский «козлик» бодро проскочил пять километров до шоссе и устремился в сторону Пскова.
Надежда не смотрела в окно – нагляделась уже за последние дни и на лес, и на поля, и на деревни с нарядными палисадниками.
– Что ж, Надежда Николаевна, – нарушил Белкин затянувшееся молчание, – не хотел говорить при всех... Приношу свои извинения, в этом деле очень вы мне помогли...
– Что вы, Иван Петрович! – из вежливости запротестовала Надежда. – Вы бы и сами обо всем догадались! Вы человек внимательный, рассудительный, рано или поздно расследовали бы это дело. Тем более что Алиса ведь и вправду виновна, ведь это она убила мужа...
– Налицо преступный сговор, – хмуро сказал Иван Петрович, – но Алисин адвокат, конечно, попытается свалить все на эту шуструю девицу, которая все задумала. А Алису представят жертвой несчастной любви или еще что-нибудь выдумают.
– Эта медсестра, Светлана, несомненно, обладает каким-то злым даром... – задумчиво пробормотала Надежда, – ведь это уму непостижимо – суметь убедить незнакомого человека, я имею в виду Олега Щеглова, втереться в доверие к жене своего нанимателя, соблазнить ее и уговорить убить собственного мужа!
– Ну, положим, Алису-то долго убеждать не надо было...
– Но он, Олег, как он мог на такое пойти? Ведь не бандит какой-нибудь, на вид приличный человек, профессия хорошая, с чего он вдруг решился на преступление?
Надежда вспомнила лицо Олега, когда случайно подсмотрела ночью его разговор по телефону. Как сначала на лице этом проступало явственное отчаяние, как внимательно слушал он то, что ему говорили, как постепенно на его лице отчаяние и злость уступали место спокойствию и умиротворению.
– Нет, как хотите, Иван Петрович, – решительно заявила Надежда, – а у этой Светланы, несомненно, гипнотические способности.
Белкин недоверчиво махнул рукой. Он хотел сказать, что при своей работе повидал достаточно и хорошо изучил человеческую природу. Иной человек вроде бы и неплохой с виду – животных любит, детишек на мотоцикле катает, старушек через улицу переводит, а вдруг оказывается, что он – беглый преступник, живет по чужим документам и когда-то давно зарубил топором троих человек.
Выражаясь прямо, в человеке сидит так много всяческой гадости, что не так уж нужны бывают гипнотические способности, чтобы эту гадость выпустить наружу.
Капитан Белкин многое мог бы порассказать Надежде Николаевне, но не стал ее расстраивать и промолчал.
– Одного я никак не могу понять, – снова заговорила Надежда после продолжительного молчания, – столько трудов приложила эта Светлана, такая долгая подготовка, четыре убийства и все ради небольших в общем-то денег... То есть я, конечно, понимаю, что вот этот дом, – она махнула рукой назад, – квартира в городе, фирма... но все же Сергей был далеко не олигархом. Денег свободных у него не было, никаких счетов в швейцарских банках, ни виллы на Майами, ни замка во Франции...
– Как, разве я вам не рассказал? – притворно удивился Иван Петрович. – Там дело совсем в другом...
Он откашлялся и рассказал Надежде увлекательную историю.
Покойный Петр Афанасьевич Верещагин был в свое время женат на тетке Сергея Баруздина, родной сестре его рано умершей матери. Тетка эта, молодая и очень красивая женщина, рано вышла замуж и жила припеваючи. Муж ее был много старше, и родственники сплетничали, что тетка вышла за него из-за денег – в те времена шеф-повар большого ресторана был человеком весьма и весьма обеспеченным. Детей у них не было, тетка преподавала в университете русский язык для иностранцев. Причем работала не для денег, а чтобы было не так скучно.
Разумеется, такой образ жизни не мог не вызвать у родственников и знакомых ничего, кроме злобной зависти. Тетка на родню чихать хотела, да и было-то ее не много, все дальние. Отличала она только племянника Сергея, подкармливала понемножку и дарила подарки изредка.
К тому времени как Сергей вырос и окончил школу, тетка выкинула штуку. В своем университете она познакомилась с американцем – рыжим, высоченным и очкастым. Американец там у себя в Америке изучал русскую культуру, задумал писать диссертацию на тему «Значение балалайки в становлении русского психологического менталитета» и с целью окунуться в тему поглубже приехал в Советский Союз.
Тетка Сергея обучала американского аспиранта русскому языку и влюбилась в него без памяти. Тот не смог устоять перед такой красивой русской.
С шеф-поваром мигом оформили развод, и тетка уехала в Калифорнию.
Сергей окончил институт, женился и поступил работать в «почтовый ящик». О родной тетке, живущей за границей, он просто умолчал, наверное, не по злому умыслу, а просто забыл о ее существовании. В те времена поддерживать связь с родственниками, живущими за границей, было чревато для инженера, работающего на оборонку.
Прошло много лет, Сергей боролся с трудностями, развелся с женой, понемногу наладил свою жизнь, женился и взял к себе престарелого дядю Петра Афанасьевича.