— Этот конвой PQ-18, — говорит Головко, — мы не отдадим; флот будет драться за него… за каждый транспорт!
Британская миссия снова внесла поправку: потоплены немцами не 2 и не 10 кораблей, как было. указано выше, а все 13! Если эта цифра окончательная, то потери каравана внушительны еще до его подхода к советской зоне. Будем надеяться, что, может опять какая-то неувязка в британской информации…
Между тем мысли североморцев сейчас прикованы к той великой битве, которая начиналась возле стен Сталинграда. Было решено на флоте списывать на берег не больше семи человек с каждого корабля. В экипажах матросов быстро переодевали в гимнастерки, и отряды морской пехоты Северного флота уходили под Сталинград… Во главе одного из таких отрядов навсегда ушел и мой отец Савва Михайлович Пикуль — комиссар с Беломорской флотилии. Я не видел, как он ушел. Меня уже тогда закачало на палубах…
С тяжелым сердцем прослушав последние сводки Информбюро, в океан сейчас уходили корабли навстречу PQ-18. Первыми ушли эсминцы «Сокрушительный» и «Гремящий»… Тогда пели:
Где враг ни появится, только б
Найти нам его поскорей;
Форсунки на полный, и в топках
Бушуют потоки огней.
Врывайтесь, торпеды, в глубины,
Лети за снарядом снаряд,
Пусть дремлют в пучине коварные мины—
«Гремящий» не знает преград…
С ними пропали в ненастье шторма «новики», о которых не сложено песен:
«Куйбышев»… «Урицкий»… «Карл Либкнехт». Старые корпуса, старые машины.
Но, поднатужась, дают хорошие узлы. Дерзко вступают в бой, ведя огонь с открытых площадок. При виде врага в «новиках» словно просыпается бесшабашная балтийская юность, и опять они становятся прежними молодыми «забияками»… Миноносцы скользят сейчас по воде, как бы затаенное видение славного прошлого русского флота! Волна идет с океана — крута… Она их бьет. Склоненные трубы отбрасывают за корму клочья рваного дыма.
Сталинград в огне. Океан — в огне. PQ-18 должен пройти!
* * *
Это случилось возле Канина Носа, где на распутье трех морских дорог началась беспощадная битва за корабли каравана. Штаб флота постоянно терял радиосвязь со своими эсминцами. Виной тому дождь осколков, которые рвали антенны кораблей.
Битва у Канина Носа выявила предел того напряжения, на какое способен противник; она же выявила и всемогущую беспредельность наших возможностей.
Никогда еще мы не испытывали такого натиска врага с воздуха, как в этой битве у Канина Носа.
Противник запускал свою торпедоносную авиацию в несколько эшелонов — волна за волною. Корабельные радиолокаторы не срабатывали, если цель шла в низком полете. Четырехмоторные махины летели на бреющем, готовые для низкого метания, и эскорт замечал противника лишь визуально, когда до него оставалось уже немного… Риск был невероятный!
На многих самолетах в моменты атаки отказывал механизм сбрасывания торпед. Гитлеровские пилоты, не в силах совладать с управлением, разбивались вместе с машинами о надстройки кораблей, корежа мачты, трубы и мостики. Исковерканные, пылающие зеленым огнем бензина, самолеты по инерции перекидывало через корабли, и только тогда торпеды взрывались, но уже вместе с пилотами, гробя в раскаленном облаке газа десятки людей на палубах эскорта… Одна волна самолетов ушла. Другая — пришла. Туча… Слева их 20… Справа 30… Заходят с кормы! С короткой палубы «Авенджера» взлетают, как мечи, острорылые «суордфиши». Их отгоняет в сторону свой же огонь…
Дробным лаем заливаются «эрликоны». Автоматы крутятся на барбетах, все в гулком звоне отстрелянных патронов. Но что больше всего поразило в бою англичан — так это главный калибр русских… Советские эсминцы в битве у Канина Носа, в нарушение всяких традиций, применили по самолетам свой главный калибр, 130-миллиметровые гранаты творили просто чудеса!
Вот он, низко гудящий над морем строй торпедоносцев.
Ближе… ближе… ближе.
Команды на «эрликонах» не в силах остановить эту смерть, неумолимо летящую на корабли. Надо еще знать тех людей, которые вцепились сейчас в штурвалы своих машин, готовые нажать красную кнопку «залп». Они, эти асы Геринга, отступать не любили. Им только дай цель — они идут на нее, уже не сворачивая в сторону. Ближе… ближе… ближе… смерть твоя!
И бьет калибр эсминцев. Дистанционные гранаты как бы изнутри взрывают весь четкий, несокрушимый строй противника. Пластаясь брюхом над волнами, то один, то другой торпедоносец косым крылом зарывается в океан, и строй редеет. Но остальные идут. На «эрликонах» уже нельзя работать — барбеты сплошь засыпаны отстрелянными унитарами. Подносчики-негры ногами сгребают их за борт, чтобы расчистить радиус поворота автоматов, снова раздается: пом-пом-пом… пом-пом-пом…
А наши эсминцы проносятся, осиянные вспышками и громом своего беспощадного главного калибра. На стволах орудий пучится обгорелая краска.
В низах воют элеваторы, подавая из погребов новые снаряды. Богатыри в ватниках кидают их на лотки орудий. Досылающие с лотков подают в стволы.
Звучит короткий ревун, синяя лампа дает, проблеск, и… залп! Опять воет элеватор, стук лотка, клацанье замка, синяя вспышка, желтое пламя залпа и… грохот!
Немецкие самолеты побросали торпеды куда попало и ушли…
Они ушли на свои базы, клокоча перетруженными моторами, стеля за собой струи дыма, фюзеляжи их были облеплены огнем. А над кораблями притихшего каравана, плавно оседая, колыхалось много-много парашютов. Ноги сбитых асов еще на высоте трусливо поджаты — в предчувствии ледяного озноба воды.
Американцы потеряли сейчас свой транспорт «Кентукки». Теперь они развернули «эрликоны» мордами кверху и крупными пулями — каждая с банан! — разорвали гитлеровцев в куски. Красными комками асы противно шлепнулись в волны, а парашюты тут же прикрыли эту неприглядную картину.
Но это было только начало. Враг, не отпускал PQ-18 на протяжении многих часов. И опять наши эсминцы ввели в дело свой главный калибр, гася силу и скорость торпедоносцев. PQ-18 отбивался на два фронта сразу: авиация шла сверху, подлодки шли снизу. И караван прорвался!
Уже в Белом море корабли попали в сильнейший шторм, три транспорта, вылезли на мели, но их удалось стащить на воду при высокой точке прилива.
Геринг потерял в этой битве над PQ-18 лучших своих летчиков. Это его разъярило: он отправил самолеты далеко — к Архангельску, где корабли уже стояли под разгрузкой на рейдах. Но и там, на земле поморов, враг получил жестокий отпор…
27 транспортов пришли в СССР!
Потери:
12 транспортов, когда PQ-18 охранялся союзными силами; 1 транспорт, когда в охранение вступили наши корабли.
Причем транспорт «Кентукки», подорванный возле Канина Носа, не затонул.
Его расстрелял союзный миноносец. В горячке боя нашим командам было уже не до «Кентукки», но в более спокойной обстановке североморцы наверняка дотянули бы до Архангельска и этот несчастный корабль.