– Это чистое безумие, милый… – прошептала женщина, но послушно шла следом, пока они не миновали пролет лестницы. Однако здесь, к великому огорчению герцога, горел факел, и дама, неожиданно разглядев своего провожатого, в ужасе отпрянула.
– Кто вы?
Генри любезно поклонился.
– Я тот, кого ваша несравненная красота сразила с первого взгляда.
Женщина, не отрываясь, смотрела на него.
– Англичанин?
– Увы, да. Я всего лишь посланец короля Эдуарда, и, к величайшему моему прискорбию, имя мое отнюдь не Роберт.
Ах, лучше бы он не напоминал ей о ее оплошности, потому что дама, вдруг осознав, что выдала себя, не на шутку испугалась и, пронзительно завизжав, со всех ног кинулась вниз по лестнице! Он попытался ее удержать, но в темноте наступил на шлейф ее плаща, потерял равновесие, и они вместе рухнули вниз и покатились по ступеням, пока не оказались на нижнем ярусе башни. Лежа под Генри, женщина отчаянно визжала, в то время как Генри, ругаясь на чем свет стоит, барахтался, путаясь в ворохе ее юбок и делая безуспешные попытки подняться на ноги.
В этот миг дверь отворилась и громкий голос выкрикнул:
– Марджори!
Кто-то стал поднимать Бэкингема, но он, чертыхаясь, вырвался. Марджори по-прежнему визжала как резаная. Набежали какие-то люди.
– Я убью вас, кто бы вы ни были! – гремел в темноте чей-то голос.
– Лучше помогите даме встать! Она лежит на холодном полу.
Слава Богу, кто-то наконец принес фонарь, где за мутным слюдяным окошком трепетал слабый огонек. При этом скудном освещении Генри увидел рыжеволосого юношу, поднимавшего перепуганную Марджори. Вокруг толпились вооруженные ратники, и на какой-то миг ему стало не по себе.
– Если вы причинили графине хоть малейший вред… – голос юноши сорвался.
– Бог мой, да я только проводил ее через двор, ибо дама стояла одна на ветру, пока ее люди где-то шлялись.
– Да, и затащили в башню! Все англичане развратны, как и их король.
У Генри на языке вертелась ядовитая отповедь насчет короля шотландцев, но он вовремя сдержался. Из тьмы возник брат короля – герцог Олбэни.
– Что здесь происходит?
Он единственный из всех догадался прикрыть дверь, и в башне сразу стало тише. Теперь не приходилось повышать голос, чтобы перекричать рев ветра.
Рядом с Олбэни топтался Гуго Дредверд, оруженосец Бэкингема. В руках у него тоже был фонарь, и он приподнял его, освещая происходящее, а затем тихонько присвистнул, увидев растрепанную, гневно всхлипывающую даму. Именно этот плутоватый посвист вернул Бэкингему присутствие духа.
– Ваше Высочество, эта дама находилась одна в такое ненастье на ступенях церкви, и я взял на себя смелость проводить ее через двор в эту башню, поскольку ее свита была поглощена…
– Неправда! – вскричал юноша. – У графини Ангус было достаточно сопровождающих. И вы ответите за оскорбление ее светлости! Мой кузен Арчибальд Дуглас не мог лично прибыть к королю на празднование Рождества и прислал ее со мною. Поэтому, пока мы здесь, графиня находится под моим покровительством.
Он по-прежнему поддерживал Марджори Дуглас, даже не замечая в пылу, что крепко прижимает ее к себе. Бэкингем нагнулся и, подняв роскошный меховой плащ графини, протянул его ей. Юноша в ярости вырвал плащ из рук англичанина.
– Сэр Роберт, держите себя достойно! – властно проговорил Олбэни.
– Сэр Роберт? – приподняв бровь, переспросил Генри. Он был слишком взбешен, чтобы не воспользоваться возможностью для маленькой мести. Кивком головы указав даме на рыжеволосого юношу, он осведомился: – Так это и есть «милый Роберт»?
Леди Дуглас вдруг слабо вскрикнула и лишилась чувств. Вокруг зашумели, а Роберт Дуглас в ярости бросился на Бэкингема. Для этого ему пришлось освободить руки, и безжизненное тело графини снова оказалось на полу.
Стычку предотвратил Олбэни.
– Милорды, не забывайте, что вы находитесь при дворе короля! А вам, сэр Роберт, я бы рекомендовал заняться кузиной. Что же до его светлости герцога Бэкингемского, то он королевский посол, а следовательно, лицо неприкосновенное.
Затем брат Якова Стюарта проводил англичанина в его покои и там выложил герцогу все, что думает по поводу случившегося.
– Я бы и смертельному врагу не пожелал оказаться на пути Дугласов! – гремел он, мечась по покою и отшвыривая ногами мебель.
Бэкингем с сожалением разглядывал свой перепачканный, мокрый камзол.
– Бог мой! И это говорите вы, Стюарт, – человек, отец которого смог уничтожить Черного Арчибальда Дугласа и унизить Джеймса Дугласа настолько, что сейчас он из милости живет при дворе моего государя! [40]
Олбэни, успокоившись, остановился и снял нагар со свечи. Его некрасивое круглое лицо стало задумчиво, на стене лежала тень от его массивной фигуры. Генри давно чувствовал, что находится как бы под покровительством этого второго из Стюартов. Они даже сдружились, насколько могут сдружиться молчаливый, погруженный в себя шотландец и жизнерадостный, любвеобильный англичанин.
Правда, Бэкингем, несмотря на все свое легкомыслие, довольно скоро понял, что означает это расположение герцога Олбэни. В то время как о дворе Якова III ходили самые скверные слухи, а король окружал себя жадными фаворитами низкого происхождения вроде каменщика Кохрейна, старая шотландская знать открыто стала склоняться к брату короля. Но Александр Стюарт, зная, насколько непостоянны привязанности шотландских родов, хотел получить поддержку и со стороны англичан, в частности, в лице наместника Севера Англии Ричарда Глостера, с которым Бэкингем находился в приятельских отношениях. И Генри обещал Олбэни потолковать с горбатым Диком об этом союзе. Теперь же Олбэни поведал англичанину, чем может для него окончиться история с графиней Ангус.
– В Шотландии было две ветви Дугласов, – говорил он. – Черные Дугласы, с которыми расправился мой отец, да будет благословенна его душа, и Красные Дугласы, которые после поражения Черных стали одной из самых могущественных семей Шотландии. Глава клана, лорд Арчибальд, граф Ангус, ехал, чтобы отпраздновать Рождество при королевском дворе, и прибыл в Эдинбург, где его и застали гонцы Якова с сообщением, что празднование переносится в Линлитгоу. Граф тут же велел собираться в дорогу. Однако только что нас известили, что произошло непредвиденное. При выезде из Эдинбургского замка лошадь Ангуса поскользнулась, и граф упал, повредив ногу. Он не мог тронуться в путь, и тогда его племянник, лорд Роберт Дуглас Лохливенский, упросил графа отпустить с ним в Линлитгоу молодую графиню. Граф страстно любит Марджори, безумно ревнует ее и почти никогда не вывозит из замка Дугласов. И все же в этот раз Ангус решил взять ее с собой и, чтобы развлечь супругу и доставить ей удовольствие, отпустил с лордом Лохливеном на рождественский пир в Линлитгоу. Впрочем, с большой неохотой.