— Не было.
— Однако были отпечатки мистера Харта?
— Протестую, — лениво вмешался Джордан. — Вопрос уже был задан.
— Поддерживаю, — произнес судья Пакетт.
Барри повернулась к Джордану спиной.
— Какие-нибудь еще экспертизы на месте преступления проводились?
— Да. Тест на наличие крови. Разбрызгивается специальная субстанция, люминол, с помощью которой определяют характер брызг крови. Основываясь на узорах при разбрызгивании крови, а также учитывая угол, под которым пуля застряла в карусели, мы определили, что в момент выстрела Эмили Голд стояла, а перед ней, очень близко, стоял кто-то еще. Мы также выяснили, что она несколько минут лежала на спине, истекая кровью, прежде чем ее переместили в положение, в котором ее и обнаружила приехавшая на место преступления полиция.
— В каком именно?
— Она истекала кровью, голова лежала на коленях подсудимого.
— Люминол что-нибудь еще обнаружил?
— Да. Большое пятно крови, не похожее на брызги крови после пулевого ранения, в том месте, где предположительно подсудимый ударился головой.
— Протестую! — Джордан кивнул на Криса. — Хотите посмотреть шрам?
Пакетт взглядом остудил его пыл.
— Продолжайте, мисс Делани, — разрешил он.
— По этому пятну можно установить, каким образом и почему подсудимый упал?
— Нет, — ответила детектив. — Можно только сказать, что он лежал неподвижно минут пять и истекал кровью.
— Понятно. Что-нибудь еще?
— И на одежде подсудимого, и на одежде потерпевшей были обнаружены частички пороха. Мы также провели экспертизу на наличие пороха на пальцах потерпевшей.
— И что обнаружили?
— На пальцах Эмили Голд частички пороха отсутствовали.
— При самоубийстве, когда потерпевший держит пистолет в руке, чтобы застрелиться, на пальцах обычно обнаруживаются частички пороха?
— Несомненно. Именно это и навело меня на мысль, что Эмили Голд себя не убивала.
Барри секунду помолчала, разглядывая лица присяжных. Они все смотрели на нее. Каждый из двенадцати присяжных сидел на краешке стула, некоторые прилежно делали записи в предложенных им блокнотах.
— Полиция еще что-нибудь обнаружила на месте преступления?
— Мы обнаружили бутылку виски «Канадиан клаб».
— Ага… употребление алкоголя несовершеннолетними, — улыбнулась Барри.
Детектив тоже усмехнулась.
— Тогда это меня мало заботило.
На это заявление уже возразил Джордан.
— Ваша честь, — вмешался он, — в чем заключается вопрос, я что-то не расслышал.
Пакетт перекатил во рту орех и ловко засунул его за щеку.
— Следите за речью, прокурор, — предупредил он Барри.
— Что-то вас удивило в результатах вскрытия?
Анна-Мари кивнула.
— Потерпевшая была беременна. Одиннадцать недель.
Прокурор расспросила детектива о допросах подруг Эмили Голд, ее соседей — исключая, разумеется, Хартов, ее родителей и учителей.
— Детектив Маррон, у вас была возможность побеседовать с подсудимым?
Барри убедилась, что Анна-Мари смотрит ей прямо в глаза. Маррон была хорошим полицейским, настоящим профессионалом, но ее предупредили, что не следует говорить о встрече с Крисом в больнице. Закон не позволял даже упоминать об этой беседе, ссылка на этот разговор может быть расценена как повод признать данное судебное разбирательство незаконным.
— Да. Он явился в полицейский участок одиннадцатого ноября. Я зачитала ему его права, он от них отказался.
— Вот это протокол допроса от одиннадцатого ноября?
Прокурор достала папку с логотипом полиции Бейнсбриджа.
— Да, — подтвердила детектив.
— Как быстро, детектив, после встречи с Кристофером Хартом вы составили этот протокол?
— Сразу после его ухода.
— В чем заключалась суть вашей беседы?
— Мистер Харт в основном рассказывал, что принес на место преступления пистолет и, находясь там, видел, как Эмили Голд застрелилась.
— Это соответствовало имеющимся у вас уликам?
— Нет.
— Почему?
Детектив Маррон вздернула подбородок и посмотрела на Криса. Он почувствовал, как запылали щеки, и с трудом заставил себя не отвести взгляда.
— Даже если бы вместо всех имеющихся улик имелась одна… если бы мы имели только пулю, которая прошла через голову потерпевшей под странным углом…
— Возражение!
— Или синяки на запястьях, а все остальные улики подтверждали версию самоубийства…
— Возражение!
— …или хотя бы один человек упомянул, что Эмили была угнетена. Но слишком многое не укладывалось в общую картину.
— Протестую, Ваша честь!
Судья, прищурившись, взглянул на Джордана.
— Протест отклонен.
Сердце Барри неистово заколотилось.
— Таким образом, по вашему мнению как специалиста, это не было самоубийством, несмотря на показания подсудимого. Из полученных улик — отпечатков пальцев, узора брызг крови, частичек пороха, бутылки виски, показаний свидетелей — у вас сложилась иная версия случившегося?
— Да, — решительно заявила детектив Маррон. — Ее убил Кристофер Харт.
— Почему вы пришли к такому выводу?
Анна-Мари начала говорить, рисуя картину случившегося, которая повисла в зале суда, словно гобелен — в мельчайших деталях. Картину, на которую нельзя не обратить внимания.
— Эмили была счастливым ребенком, которого ни один человек — ни учителя, ни родители, ни друзья — никоим образом не считали угнетенной. Она была красива, популярна, в отличных отношениях с родителями — образцовая дочь. Она была на третьем месяце беременности, носила ребенка своего парня. Крис учился в выпускном классе, собирался поступать в колледж, уже подал документы — он явно находился в той ситуации, когда ребенок в его жизни был абсолютно не нужен, как не нужна и девушка, прилипшая к нему.
Джордан хотел было возразить, что это все домыслы, но понял, что это лишь ослабит его позиции, а показания свидетеля приобретут бóльшую значимость, чем ему хотелось бы. Он громко вздохнул, надеясь дать понять присяжным, насколько смешной ему кажется теория Маррон.
Детектив понизила голос, и присяжные подались вперед, чтобы лучше слышать.
— Поэтому он придумал поехать на карусель на романтическое свидание. Он дал Эмили выпить, пытаясь напоить ее, чтобы она не могла оказать сопротивление, когда он достанет пистолет. Они занялись сексом, оделись, он обнял ее, и не успела она понять, что происходит, к ее голове уже был приставлен пистолет. — Анна-Мари подняла руку к виску, потом опустила. — Она стала вырываться, но он был больше и сильнее. И он выстрелил. Вот так, — вздохнула она, — все, по моему мнению, и происходило.