— В тот момент, Крис, когда вы прижимали пистолет к голове Эмили, вы хотели ее убить?
— Нет, — глухо ответил Крис. — Не хотел.
Джордан повернулся. Теперь он стоял спиной к Крису и, не сводя взгляда с Барри Делани, повторял ее вопросы на перекрестном допросе.
— Ночью седьмого ноября, Крис, ваша рука сжимала пистолет?
— Да.
— Этот пистолет был приставлен к голове Эмили?
— Да.
— Ваш палец лежал на спусковом крючке?
— Да.
— Пистолет выстрелил?
— Да.
— Рука Эмили сжимала пистолет вместе с вашей?
— Да, — признался Крис.
— Она повторяла: «Давай, Крис, давай»?
— Да.
Джордан пересек зал суда и остановился перед присяжными.
— Можете ли вы, Крис, без всяких сомнений сказать, что именно ваши действия, ваши мышцы, ваши жесты привели к тому, что пистолет выстрелил?
— Нет, — с горящими глазами сказал Крис. — Наверное, не могу.
К всеобщему удивлению, судья Пакетт настоял на том, чтобы заключительные речи сторон прозвучали после обеда.
Когда приставы подошли к Крису, чтобы отконвоировать его в камеру в полуподвале, он протянул руку и коснулся рукава Джордана.
— Джордан… — начал он.
Адвокат собирал записи, карандаши и документы, разбросанные по столу, и даже не поднял голову.
— Не обращайся ко мне, — бросил он и вышел, не оглянувшись.
Барри Делани решила побаловать себя мороженым «Хаджендас». Шоколадное внутри, шоколадное снаружи. Явно праздновала победу.
Работая помощником генерального прокурора, единственный способ заявить о себе — схватить удачу за хвост и оказаться первой в списке, когда появится выдающееся дело. С этим Барри, безусловно, повезло. Убийство — редкое явление в округе Графтон, а трагическое признание в зале суда — вещь неслыханная. Еще не один день весь штат будет обсуждать это дело. У Барри, возможно, возьмут интервью для выпуска новостей.
Она аккуратно облизывала мороженое, понимая, что пятно на костюме — не лучший вариант, ведь ей еще говорить заключительную речь. Насколько она понимала, после Джордана она может просто встать и рассказать алфавит, а Криса Харта все равно осудят за убийство. Несмотря на последнюю, отчаянную попытку адвоката. Вся эта чушь о двойном самоубийстве, которую защита выбрала в качестве стратегии, оказавшаяся полной ерундой, окажет неизгладимое впечатление на умы двенадцати присяжных, когда они удалятся для принятия решения.
Присяжные будут помнить признание Криса, что это он застрелил девушку. Будут помнить фиаско его матери в качестве свидетеля. И будут помнить, что первые три дня процесса защита намеренно им лгала.
Никому не нравится, когда его дурачат.
Барри Делани улыбнулась и облизала пальцы: «И меньше всего, — подумала она, — Джордану Макфи».
— Отстань, — огрызнулся Джордан через плечо.
— Полегче! — не осталась в долгу Селена.
— Просто оставь меня в покое, договорились?
Джордан зашагал прочь, но она была чертовски высокой и на своих длиннющих ногах не отставала от него. Воспользовавшись шансом, он нырнул в мужской туалет. Селена распахнула дверь, вошла следом и бросила сердитый взгляд на пожилого мужчину, стоящего у писсуара, который покраснел, быстренько застегнул «молнию» на брюках и вышел из туалета.
— А теперь, — велела она, — выкладывай!
Джордан наклонился над умывальником.
— Ты хотя бы представляешь, какой удар нанесен по моей репутации?
— Совершенно никакого, — возразила Селена. — Ты заставил Криса подписать отказ от права хранить молчание.
— Об этом в новостях никто не скажет. Все решат, что в зале суда я такой же беспомощный, как один из семи гномов.
— Который? — усмехнулась Селена.
— Тупица, — вздохнул Джордан. — Господи! Я похож на дурака? Как я мог вызвать его давать показания и не спросить, о чем он будет говорить?
— Ты разозлился, — нашла оправдание она.
— И что?
— А то. Ты не знаешь, каков ты в гневе. — Селена коснулась его руки. — Ты сделал для Криса все, что мог, — негромко сказала она. — Нельзя все время выигрывать.
Джордан посмотрел на нее.
— А почему бы и нет? — удивился он.
— Знаете, — начал он, повернувшись к присяжным, — еще три часа назад я и понятия не имел, что буду сейчас говорить. А потом меня осенило: мне захотелось вас поздравить. Потому что сегодня вы стали свидетелями редчайшего события. Случилось нечто удивительное, чего никогда еще не происходило в зале суда. Вы, дамы и господа, увидели правду. — Он улыбнулся и облокотился о стол защиты. — Коварное слово, верно? — Он стал серьезным, как судья Пакетт. — И очень емкое. Я посмотрел его значение в словаре, — признался он. — Словарь говорит, что правда — это реальное положение вещей, суть реально происходивших событий и фактов. — Джордан пожал плечами. — В то же время Оскар Уайльд сказал, что чистейшая и простейшая правда никогда не бывает простой и чистой. Правду, как вы понимаете, мы видим глазами очевидца. Вам известно, что раньше я был прокурором? Да, был. Проработал там, где сейчас трудится мисс Делани, целых десять лет. Знаете, почему я ушел? Потому что мне не нравилась правда. Когда ты прокурор, мир делится на белое и черное, события либо имели место быть, либо нет. Я верил в то, что одну историю можно рассказать по-разному, по-разному посмотреть на вещи. Я не считал, что правде место в суде. Обвинитель предоставляет улики и свидетелей, потом защите выпадает шанс представить то же самое под другим соусом. Но, как вы заметили, я и слова не сказал о том, что говорится правда. — Он засмеялся. — Смешно, вы не находите, что теперь мне приходится хватать эту правду и бежать с ней куда глаза глядят? Потому что это единственное, что мне осталось сделать, защищая Криса Харта. На этом процессе… невероятно, но… всплыла правда. — Джордан подошел к присяжным и облокотился о перегородку. — Мы начали этот процесс с двух правд. Моей… — Он ткнул себя в грудь. — И ее. — Джордан указал на Барри Делани. — А потом мы рассматривали множество вариаций этой правды. Правда матери Эмили в том, что ее дочь могла быть только идеальной. Правда детектива и судмедэксперта основывается на систематизации веских улик. И я не стану утверждать, что улики противоречат их версии. Правда Майкла Голда заключается в том, чтобы взять на себя ответственность за случившееся, хотя намного легче свалить вину на кого-то другого. А правда матери Криса не имеет никакого отношения к этому делу. Ее правда — верить сыну… и неважно, к чему это приведет. Но самую главную правду вы услышали от Криса Харта. Только двое знают, что случилось на самом деле ночью седьмого ноября. Одна мертва. Второй только что вам все рассказал. — Джордан обвел присяжных взглядом. — Ваш черед, дамы и господа! Мисс Делани привела вам набор фактов. А Крис Харт рассказал правду. Поверите ли вы слепо мисс Делани, увидите ли события такими, как хочет она, через ее черно-белые очки? Скажете ли: был пистолет, был выстрел, девушка умерла — в таком случае это убийство! Или посмотрите на правду? Выбор за вами. Вы можете поступить так, как раньше поступал я, — что мне больше всего нравится в профессии адвоката: просто взглянуть на факты и составить по ним собственное мнение. Или можете подержать правду в руках и понять, какой это подарок. — Он наклонился к присяжным, его голос стал тише. — Жили-были девочка и мальчик. Росли они вместе. Любили друг друга, как брат и сестра. Каждую минуту они проводили вместе, а когда выросли, стали любовниками. Их чувства и сердца слились воедино, они больше не различали, где его желания, а где ее. Потом по причине, которую мы так никогда можем и не узнать, один из них начинает страдать. Девушка страдает так сильно, что не хочет больше жить. И обращается за помощью к единственному человеку, которому доверяет. — Джордан остановился в нескольких шагах от своего подзащитного. — Он пытался ей помочь. Пытался ее удержать. Но в то же время чувствовал ее боль как свою собственную. Однако остановить ее он не смог. Он потерпел неудачу. И даже зашел так далеко, что убежал. — Джордан посмотрел на присяжных. — Дело в том, что Эмили не смогла себя убить. Она просила его, умоляла, плакала, положила свою руку на его, сжимающую пистолет. Она стала такой неотъемлемой частью Криса, как и Крис стал неотъемлемой частью Эмили, что даже не смогла сама исполнить свою последнюю волю. Теперь перед вами как перед присяжными стоит вопрос: Крис совершил это сам? Кто знает, дамы и господа, что заставило щелкнуть этот спусковой крючок? Не нужно смешивать физическую силу и силу воли. Может быть, это Эмили надавила на руку Криса. А может быть, Эмили сказала ему, что больше всего хочет уйти из жизни. Сказала, что доверяет и любит его настолько, что просит помочь ей сделать это. Как я уже сказал, Крис Харт — единственный человек в зале, который там был. И даже Крис не уверен в том, что произошло… Мисс Делани хочет осудить Криса за убийство первой степени. Однако, чтобы это сделать, она должна доказать, что у Криса были время и возможность все обдумать заранее. Что он планировал убийство, что преследовал свои цели, решив забрать жизнь у Эмили. — Джордан покачал головой. — Знаете, а ведь ни той ночью, ни когда бы то ни было еще Крис не хотел убивать Эмили. Меньше всего он желал ее смерти. И у него не было времени подумать о том, что произошло. Он никогда ничего не решал, и сейчас за него решила Эмили. Главное в этом процессе — не факты, приведенные мисс Делани, не то, что я сказал во вступительной речи, и даже не представленные мною свидетели. Главное — Крис Харт и то, что он решился вам рассказать. — Джордан медленно обвел взглядом присяжных, намеренно встречаясь с глазами каждого. — Он сидит здесь, и даже у него есть сомнения в том, что же произошло на самом деле. Как можете не сомневаться вы? — Джордан направился к своему столу, но на полпути остановился. — Крис сказал вам то, что большинство присяжных никогда не слышат, он сказал правду. Теперь от вас зависит показать ему, что вы услышали.