— Да, спасибо. — Я отворачиваюсь и перевожу взгляд на Филиппу. — Принести лимонад, Филиппа? А ты хочешь что-нибудь, Мик?
— Нет, спасибо. — Филиппа качает головой.
— А я хочу пива, — говорит Мик.
— Отлично. — Я направляюсь к бару.
— Подожди, — окликает он. Я поворачиваюсь. Он улыбается мне, и я рада, что стою не слишком близко, потому что мое сердце колотится как сумасшедшее. — Скажи, что это для оркестра, тогда будет бесплатно.
— Хорошо, — говорю я.
Я заказываю напитки, оборачиваюсь и смотрю на Мика. Они с Филиппой наклонились друг к другу и разговаривают, Мик изображает барабаны, отбивает такт. Они явно говорят не обо мне.
Я знакома с таким чувством. Когда Мик на меня смотрит, кажется, будто в животе трепещут бабочки. Такое бывало и раньше, но после смерти Рейчел я запретила себе даже думать об этом.
Я выпиваю лимонад. Он ледяной, горло начинает саднить, но мне очень хочется пить. Глубоко вздыхая, я настраиваюсь на абсолютное спокойствие, чтобы не краснеть и не заикаться, и возвращаюсь к столу.
— Мы заговорились о музыке, — поясняет Филиппа, когда я протягиваю им напитки. — Извини.
— Все в порядке. — Я качаю головой и сажусь. — Я люблю говорить о музыке. Моя семья… мы часто говорили… — И тут я замолкаю. Смерть Рейчел и вся эта история — больше не тайна, но я не могу говорить об этом как о чем-то обыденном.
Раньше в моей семье часто говорили о музыке — до того, как погибла сестра. После ее смерти мы о музыке почти не говорим.
Филиппа замечает перемену в моем настроении и меняет тему.
— Слушай! — громко восклицает она и кладет ладонь на руку Мика. — Ты никогда не угадаешь, кого я на днях видела!
Мик поднимает брови.
— Каролину! — говорит она. — Каролину Хандел. Мик, ты не поверишь, она так изменилась! Совершенно другая, такая нарядная и шикарная. Была с какой-то большой компанией. Нет, ну как она изменилась!
— Да? — Мик безразлично пожимает плечами.
Его, кажется, совершенно не интересует рассказ Филиппы про какую-то Каролину, и, когда она заканчивает, он немедленно поворачивается ко мне.
— Ты говоришь, в твоей семье часто говорили о музыке. А что теперь? Что-то изменилось?
— Мик! — резко обрывает Филиппа. — Не надо задавать такие вопросы, это невежливо.
— Почему? — Мик расстроен. — Что-то не так? — Он смотрит на меня и поднимает свою бутылку. — Я спросил что-то неприличное? Я ведь даже не пьян, неужели я сказал что-то не то?
— Нет-нет, — успокаиваю я. — Филиппа, не беспокойся, все в порядке.
И тут я принимаю решение. Я все им расскажу. Может быть, сейчас неподходящее время, но разве есть подходящие время и место для разговоров о смерти? Если я не заговорю об этом сейчас, потом будет еще труднее.
— Мою сестру убили, — говорю я. — Может быть, немного странно, что я рассказываю тебе об этом именно сейчас, — быстро продолжаю я, — но мне на самом деле очень важно выговориться. Я столько времени скрывала это, с тех самых пор, как уехала из Мельбурна. Это событие изменило меня. Оно все изменило.
Я перевожу взгляд на Мика.
— Я понимаю, что ты не очень-то хочешь все это слушать. Но Филиппе я уже рассказывала.
Мик молча кивает.
— Мы вместе пошли на вечеринку. — Я ставлю свой бокал, кладу руки на колени и начинаю рассказ.
На этот раз я не плачу, только несколько слезинок скатываются по щеке. Брат и сестра слушают, и, когда я заканчиваю, Филиппа подходит и обнимает меня.
Я смотрю на Мика. Его глаза наполнены слезами, он смотрит на меня и сочувственно улыбается — в его глазах сочувствие и печаль, похоже, он не знает, что сказать. Я тоже улыбаюсь ему.
20
— Прекрати, — сказала я. — Перестань. Не здесь и не сейчас. Не хочу, чтобы все произошло вот так.
— Ладно. — Он отодвинулся от меня, поправил на мне футболку и вздохнул. — Хотя жаль.
Я обняла его за шею и поцеловала в губы.
— Не жалей.
Я огляделась. Мы сидели у подножия дерева, я устала, а кроме того, слишком много выпила.
— Я бы хотела расстаться с девственностью в постели. На хорошей, чистой, мягкой кровати. И еще — я бы хотела быть трезвой.
— И я тоже. Честно. — Он улыбнулся. — Ты сводишь меня с ума, но мне хочется, чтобы все было хорошо. Мне правда хочется быть в этот момент трезвым, чтобы мы запомнили это на всю жизнь.
— Черт! Сколько времени? — Я повернула запястье Билла и попыталась рассмотреть время, но было слишком темно. — Тут есть подсветка?
— Да. — Он поднял запястье к лицу и включил подсветку. — Почти полдевятого.
— Черт, черт! — Я вскочила и стала отряхивать одежду. — Черт! Как поздно. Блин, мы попали. Что будет дома, когда мы явимся? Билл, вставай! Мне надо забрать Рейчел и бежать домой.
Но внутри Рейчел не было. Мы оглядели всех танцующих и всех, кто сидел вдоль стен. Мы нашли Карли и спросили ее, но она лишь безучастно покачала головой — она была совершенно пьяна, рядом с ней сидел какой-то незнакомый парень.
— Она, наверное, на улице. Пойдем. Может, она около машин.
— Ладно. Я посмотрю во дворе, а ты — за домом. Так будет быстрее. Встретимся тут!
Я начала не на шутку волноваться. Уже поздно, мама с папой наверняка дома. Они будут беспокоиться. А если Рейчел еще и выпила, то они непременно учуют запах и придут в ярость. Неприятностей не оберешься.
Я бросилась туда, где были припаркованы машины, и услышала мужские голоса и смех. Вокруг одной из машин собралась небольшая толпа. Дверцы были открыты, двое парней заглядывали в салон. На водительском месте сидел парень, второй был на заднем сиденье — рядом с Рейчел.
А Рейчел держала в руках стакан пива, глаза ее были полузакрыты.
— Привет, — бросил мне парень, сидящий на водительском месте. — Тебе что-нибудь нужно?
Я улыбнулась.
— Я за сестрой. Рейчел, нам пора. Уже поздно.
— Кэйти! — Рейчел открыла глаза и пьяно улыбнулась, пиво выплеснулось из ее стакана. Она, похоже, этого не заметила. — Кэйти… Мне так хорошо. Я им все рассказала про… как это? Про мою… — Она постучала пальцами по ноге. — Про мою музыку! — Ее язык заплетался, движения были медленными и неуверенными. — Представляешь?
Я посмотрела на парней. Они были одеты в стиле «боган», как многие мои знакомые, — в изношенные фланелевые рубашки. Тот, который сидел на водительском месте, был старше других — ему было, по крайней мере, лет двадцать.
— Прекрасно, — сказала я, забирая стакан из рук Рейчел. — А теперь пойдем.
Я взяла ее за руку и потянула, но она не двигалась. Она была тяжелая и неподвижная, и я никак не могла вытащить ее.