Мортон понимал, чем рискует. Ведь если бы Томас Буршье выдал священника – его жизнь не стоила бы дырявого пенса. Но Господь наделил Мортона поразительным даром убеждения. Однако и он струхнул, когда кардинал вдруг благословил его и отпустил, не сказав ни да ни нет. Впрочем, как оказалось, его преосвященству просто надо было подумать. Наутро, чуть свет, он сам пришел к священнику и заявил, что собственноручно сжег письмо и Мортон может возвращаться. Пусть он сообщит Эдуарду, что архиепископ станет молиться за его победу…
Последние слова Джордж произнес почти хохоча.
Анна молча слушала герцога. Теперь ей открылось многое из того, что совершалось втайне. Она была готова растерзать себя за свою глупейшую непредусмотрительность и доверчивость. Нет, она обязана была после исчезновения первого письма сама броситься к отцу. Подобные секреты не доверяют бумаге, эти тайны призывают к более решительным действиям, и она должна была вырваться к Уорвику, сама поведать ему о предательстве Джорджа Кларенса, человека, с которым он поделился властью и которому так доверял.
Между тем казалось, что Джорджу доставляет огромное наслаждение сейчас, когда принцесса уже не могла причинить ему вреда, посвящать ее в свои тайны.
– Несмотря на то что Мортону удалось убедить Томаса Буршье перейти на нашу сторону, я по-прежнему чувствовал себя на волосок от гибели. К тому же Уорвику вдруг приспичило вызвать меня из Лондона и отправить на запад – собирать войска. Признаюсь, это было самое опасное для меня время, ибо, хотя Изабелла и писала мне обо всем, вздумай вы поехать к отцу, я бы не успел вам помешать. К счастью, вы были прикованы к безумному Генриху и не могли предпринять более активных действий. И наконец Стэнли сумел привезти вас в столицу.
Уж не знаю, как этому болтуну удалось вас уломать, но вы доверяли ему явно больше, чем мне. Я все время опасался, что вы посвятите его в мою тайну, но, видимо, сам сатана надоумил вас держать язык за зубами.
А ведь Стэнли мы опасались больше всего. Он имеет определенный вес в Совете и из-за своей страсти к графине Ричмонд верен Алой Розе. Скажи вы ему хоть слово – и меня бы уже ничто не спасло. Но вы по-прежнему полагались на письмо. У вас, видимо, после поездки с Филипом Майсгрейвом, сложилось странное пристрастие к письмам и гонцам.
Я-то думал, что, убедившись, что Уорвик еще ничего не знает, вы поднимете грандиозный шум, но вы опять затаились. В эти два дня, что вы в Лондоне, мои люди следили за вами, но вы вели себя как ни в чем не бывало и даже умудрились подслушать, как Мортон уговаривал епископа Невиля не идти против воли жителей Лондона без боя открыть ворота войскам Эдуарда.
Анна выпрямилась и в растерянности взглянула на герцога. Кларенс замер на полуслове.
– Ого, да вы, оказывается, ничего не знали? Похоже, мой добрый капеллан вас несколько переоценил.
Он засмеялся и, обойдя стол, начал подниматься по ступеням к двери. Анна не обернулась вслед. Она слышала, как Джордж велел стражнику принести вина, но уходить явно не собирался. Вино подали сразу, словно кувшин и кубок стояли за дверью, затем послышались торопливые голоса и герцог довольно внятно ответил:
– Я зайду к ней на рассвете, чтобы узнать, как дела. Сейчас мне там нечего делать. Терпеть не могу бабьего визга.
Он вернулся, неся в одной руке кувшин с вином, в другой – кубок. Вид у него был самый благодушный, он даже что-то мурлыкал себе под нос.
– Не хотите ли вина, Анна? Это превосходное вино, из тех, что я так люблю. Когда я недавно был у Уорвика в Ковентри, я пил исключительно его, в то время как старый медведь накачивался своей асквибо.
Он плеснул себе вина и поднял кубок.
– За наследника Кларенсов! Хо! Только что мне сообщили, что у Изабель начались схватки. Великолепно! Я пью за то, чтобы у меня родился сын!
И герцог осушил кубок до дна. Немного вина пролилось, и багровая струйка текла по его подбородку. Но Джордж не заметил этого. Отдышавшись, он вновь наполнил кубок.
– Нет ничего лучше, чем вот так промочить горло после столь долгой речи. Выпейте и вы глоток, Анна. Выпейте за Изабеллу и моего наследника.
Но она даже не взглянула на кубок.
– Вы должны сейчас быть с нею, Джордж. Ей будет легче, если она почувствует, что вы рядом.
Герцог угрюмо взглянул на нее исподлобья.
– Я вижу, вам уже надоело мое общество. И какая забота о сестре! Не больно вы беспокоились о ней, когда собирались предать нас в руки Делателя Королей.
– Видит Бог, я не знала, что Изабель состоит в заговоре.
– Догадаться было не трудно. Ведь именно она прислала ко мне гонца, сообщив, что вы готовы отправить новое письмо к Уорвику со Стэнли. Изабелла весьма неглупа. Она подослала к вам Дебору, и эта дуреха, возвратившись, с самым невинным видом поведала, что вы собираетесь ехать во Францию, но перед этим намереваетесь передать Стэнли некое письмо. Из рук в руки, перед самым отъездом.
Не скрою, Изабелла не на шутку перепугалась. Я в это время тайно находился в Виндзоре, чтобы быть в курсе того, что произойдет, и, когда получил это известие, немедленно принял решение. Что ж, я все рассчитал безупречно. Вы угодили в западню самым простодушным образом. Впрочем, вы ведь могли встретиться со Стэнли и в Гилд-холле, но небо и на этот раз было на моей стороне.
Я научил Изабеллу, как заманить вас с приема в Тауэр, где уже все было готово, чтобы выкрасть вас. Свадьба баронессы с моим шталмейстером послужила приманкой, а ваша необыкновенная симпатия к баронессе сыграла свою пагубную роль, и я рад этому. Теперь вы в моей власти. Лишь самые преданные мне люди знают, где вы.
И вы останетесь в этом каменном мешке до тех пор, пока это мне не надоест. Даже если Уорвик сумеет вывернуться, в чем я очень сомневаюсь, то и тогда я еще подумаю, исчезнете ли вы навсегда, унося мою тайну, или останетесь заложницей, лакомым кусочком, чтобы смирить бешенство Невиля. Ха-ха! Обе его дочери в моих руках! Думаю, Уорвик не станет долго торговаться. Пейте, пейте вино!
И он придвинул к Анне кубок, расплескивая мальвазию.
Анна сидела, не сводя горящих ненавистью глаз с лица герцога.
– Со времен Иуды до наших дней не было более гнусного предателя!
Герцог хмыкнул.
– Это всего лишь политика, моя дорогая. Как учил меня ваш батюшка, измены в политике – вещь самая обычная. Больше того, тупое постоянство и искренность в вопросах политики – худшая из государственных добродетелей.
– Но бесчестным политикам, славным лишь предательствами, не будут доверять.
– Неужели? Однако мои братья мне доверяют.
– Они всего лишь используют вас. Ваша новая измена им на руку.
Джордж на минуту умолк. Потом поднял бокал и, сделав несколько глотков, запальчиво выкрикнул:
– Благородному человеку часто бывает несподручно держаться принятых обязательств! Лишь жирные торгаши верны обещаниям, чтобы не лишиться клиентов. Мы же, рожденные для высокого удела, можем позволить себе быть…