– Ладно уж, – добродушно отмахнулся Франциск. – Ты бы, как всегда, увез её от охотников, и нам бы потом пришлось целый час искать вас по лесу!
Он подал знак начинать и первым понесся вперед.
– Чувствуете, какой воздух, какой холод? – крикнул он, азартно погоняя коня. – Собаки сразу же возьмут след, мороз бодрит их. О, милорд, – обратился он к Брэндону, – клянусь честью, это будет занятная потеха, и помоги нам Боже хоть к ночи окончить лов и потешить наших дам рассказами о том, от чего они отказались.
Охотники подъехали к тому месту, где кабана заметили в последний раз, и спустили собак Любимая гончая Франциска, Пари, первым обнаружил лежбище зверя: кусты примяты, повсюду следы копыт. Пари зарычал, свора стала лаять, а затем собаки рванулись вперед. Охотники пришпорили коней. Кабан был опытным зверем, он путал следы. К обеду оказалось, что он вывел их на ложный след молодого зверя, и невысокий кабан-однолетка был мастерски насажен на рогатину самим Франциском. Казалось бы, можно было возвращаться, но один из доезжачих заметил, что было бы не худо затравить первого кабана. Окрестный люд жаловался на зверя, говоря, что тот все лето и осень совершал набеги на посевы и производил другие разрушения в деревнях. Франциск, воодушевленный первой победой, поддержал его, и после того, как охотники подкрепились и выпили по бокалу вина, лов возобновился.
Пари вновь первым отыскал след, ведший в просвет между дубами и молодыми елями. Кора на их стволах была ободрана, почва взрыхлена клыками. Следы оказались почти свежими, и это воодушевило охотников. Вскоре громкий лай своры показал, что они вновь обнаружили зверя. Здесь, в глухом лесу, не так-то легко было править лошадьми, петляя среди стволов и подлеска, и охотникам помимо воли пришлось снизить скорость. А псы уже подняли кабана, слышался их истошный, с подвыванием, лай, треск валежника, сквозь заросли уже даже виднелся темный щетинистый загривок животного. Это был крупный зверь-одинец. Затравить такого – величайшая удача! Громко трубя «по зрячему», охотники кинулись следом.
И тут кабан показал, на что он способен. Одна из гончих, оторвавшись от остальных, нагнала кабана и вцепилась ему за ухо, словно желая удержать, но зверь при резком повороте ударил её клыками с такой силой, что вмиг распорол собаке бок, а другую схватил за ухо и отшвырнул на дубовый ствол; череп собаки разбился вдребезги. Франциск выругался. Это был Пари – его любимый пес.
– Разрази меня гром, господа, если этот боров не поплатится за смерть моего славного Пари!
И он изо всех сил пришпорил лошадь. Гонка была отчаянной. Теперь вокруг начался совсем дикий лес: кусты, бурелом, валежник – все перемешалось. Всадникам приходилось проявлять изрядное мастерство, чтобы совладать с лошадьми, но вот один из них вылетел из седла, ещё один был сброшен с коня... Вскоре и другие стали сбиваться в кучу, понимая, что не в состоянии участвовать в охоте.
– Где герцог? – воскликнул Бониве.
Часть придворных по-прежнему участвовали в гоне. Впереди на сильной лошади несся Франциск, за ним, не отставая, скакал Саффолк, четыре выжлятника следовали за ними. У всех остальных лошади или отстали, или совсем заупрямились. Звуки рога все удалялись...
Франциск был заражен азартом погони. Краем глаза видел не отстававшего от него англичанина, который порой даже вырывался вперед. «О, нет! Я не уступлю ему этого зверя, – почти с яростью подумал Франциск. – Нет, ни за что на свете. Чтобы он опять обошел меня?.. Никогда!» Лес неожиданно поредел, среди деревьев показалось открытое пространство, и здесь всадники изо всех сил погнали лошадей. Кабан бежал быстро, но его короткие ноги, несущие массивное тело, не были приспособлены для бега, и у охотников появился шанс догнать его. Почти настигая зверя, Франциск метнул короткое копье, но оно лишь оцарапало его. Кабан резко уклонился в сторону и понесся ещё быстрее, словно рана придала ему сил. Теперь он бежал к темневшему впереди лесу, надеясь укрыться в чаще. Но вот путь ему преградила небольшая, но быстрая река. Добежав до неё, кабан с разбегу прыгнул в воду. Одна из борзых кинулась за ним и успела вскочить на спину, вцепясь зубами в загривок, другие собаки тоже кинулись в воду, поплыли, но не успели нагнать кабана, как тот скинул борзую и потопил её. Остальные псы испугались и больше не нападали.
– Есть здесь брод? – закричал Франциск, кружа на месте и сдерживая разгоряченного коня. – Где брод?
Пока они смогли перебраться на другой берег, кабан был уже далеко. Он летел быстрее стрелы, точно пущенный из гигантской пращи огромный валун. Если он вновь скроется в чаще, охотникам понадобятся изрядные усилия, чтобы вновь загнать его в ловушку и принудить к схватке. Алее был уже совсем близко... Собаки, переплывшие реку, уже не рвались в погоню – скуля, они жались к выжлятникам. Лишь две из них решились продолжить преследование, светлым пятном несясь вслед за уходящим зверем.
Выжлятники спешились, вытаскивая мокрых псов на крутой бережок.
– Неудача, мессир герцог, – произнес один из них. – Зверь ушел. Вот дьяволово отродье!
Но Франциск был настроен решительно.
– Вы двое позаботьтесь о собаках. Саффолк, вперед! Вода ослабила зверя... Он ранен и истечёт кровью, если мы не остановим его.
Что было сил пришпоривая своих измученных лошадей, оба герцога стремглав внеслись под сень леса, ориентируясь на лай собак. В какой-то миг Брэндон заметил, что они остались совсем одни.
– Мессир Ангулем! – крикнул он. – Это бессмысленно, скоро совсем стемнеет.
Вдруг впереди раздался отчаянный визг, и через некоторое время в лощине они обнаружили ещё одну растерзанную, ещё шевелящуюся собаку.
– Мессир! – снова позвал Брэндон. – Зверь опасен, а мы отбились от охоты.
Ему бы следовал потрубить в рог, но только тут Чарльз заметил, что где-то обронил его.
– Стойте, Франциск! Это уже становится опасным! Лай собаки впереди уже не был слышен. Однако было ясно, что они настигают зверя – путь к нему указывала проторенная им среди кустарников колея.
– Мессир!
– К черту, женамутье! – огрызнулся Франциск, пришпоривая лошадь и заставляя её с ходу перескочить поваленное дерево. – Мы настигаем его!
Брэндону ничего не оставалось, как скакать следом. В какой-то миг он почти поравнялся с герцогом и крикнул на ходу, чтобы тот подал звуками рога сигнал остальным, где они. Франциск на ходу стал нашаривать сбившийся в процессе скачки за плечо рог, отвлекшись на минуту...
Все произошло мгновенно. Герцог Ангулем не заметил низко нависавшую ветку, и был вышиблен из седла со страшной силой. Ударившись о ствол большого дуба, он остался лежать неподвижен, а его лошадь с громким ржанием понеслась дальше. Брэндон с проклятиями натянул поводья своего коня, спрыгнув с него почти на ходу, и подбежал к Франциску, совсем не замечая, что его конь понесся следом за лошадью герцога.
– Мсье Ангулем!
Он тряс его, с ужасом осознавая, что тот не подает признаков жизни. Шляпу Франциск давно где-то потерял, и под короткой челкой явственно обозначилась крупная шишка. Черт побери, не хватало ещё, чтобы наследник престола расшиб себе голову, как и Карл VIII в Амбуазе! А рядом в этот момент находился только он, Чарльз Брэндон, посланник короля Англии!.. Можно представить, чем это для него обернется. Чарльз затряс Франциска ещё сильнее, тормошил, хлопал по щекам.