– Какого черта, сэр! Я же обещал вам, что Мэри Болейн станет фрейлиной принцессы. И теперь я спрашиваю, какого черта вы меня разбудили?
У Болейна был оторопелый вид. Он стал что-то бормотать насчет того, что фургоны не поставлены в сарай, а привратник говорит, что с отъездом не будут задерживаться...
– И вы тут же, сломя голову, несетесь ко мне, будите, словно где-то пожар и мило уверяете, что я могу поспать подольше. В таком случае вы осел, сэр Томас Болейн!
Брэндону не следовало бы быть столь грубым с этим излишне спешившим услужить придворным. К тому же Болен был зятем герцога Норфолка... Но сейчас, когда за Чарльзом чуть пошевелилась Мэри, когда он чувствовал спиной исходящее от неё тепло и думал только о том, что в любой момент все может открыться, – вести любезный разговор было просто свыше его сил.
Брэндон понял, что приобрел в лице тихого Болейна нового недруга, увидев, как тот отшатнулся, как обиженно задрожал его подбородок. Но сэр Томас сдержался, сидя ещё какое-то время с холодным отчужденным видом, а потом встал.
– Сожалею, что вас пришлось побеспокоить, сэр. Вы, видимо, так крепко спали!
Едва затихли в конце коридора шаги Болейна и верный Льюис прикрыл дверь, Брэндон резко повернулся к Мэри, откинул подушку и скинул одеяло. Она лежала на спине, вытянув руки и зажмурившись. Он слышал, как она облегченно перевела дыхание, потом медленно открыла глаза и посмотрела на него.
– Итак, мой брак с эрцгерцогом – дело прошлое. И мной заинтересовались французы. Джейн мне говорила, что Франциск Ангулемский был бы для меня неплохой партией.
По сути, ей было очень страшно и стыдно. И она старалась говорить все это спокойно, чтобы не думать о нелепейшей ситуации, когда она оказалась в постели с раздетым молодым мужчиной. Больше всего ей хотелось сейчас сохранить достоинство и поскорее улизнуть. Её мучило молчание Брэндона, пугала его близость.
Брэндон же этого не знал. Сам расчетливый циник, он считал её такой же. И был поражен её хладнокровием, её способностью так спокойно рассуждать после того, как они только что избежали грандиознейшего скандала. Да еще, в общем-то, и не избежали. Она все ещё здесь, с ним и он почти что чувствовал лезвие топора на своей шее. И эта глупая девчонка ещё смеет обсуждать с ним политические планы насчет её замужества!.. Брэндона просто захлестнула ярость. Захотелось схватить её за горло, трясти, вдавливать в подушку или же опустить кулак со всей силы на эту легкомысленную, пустую головку.
Чарльз почти боялся, что так и сделает – он тяжело дышал, его всего трясло. Брэндон заметил, как она испуганно отодвинулась от него, стала пытаться встать...
Он вдруг схватил её за волосы, рывком запрокинул голову, наваливаясь. Она вздумала играть с ним? Что ж, он ей покажет, чем это может кончиться.
От боли Мэри громко ахнула, а когда его тяжелое тело надавило на неё, забилась, пытаясь его оттолкнуть, брыкалась и извивалась, пока он тряс ее, что-то тихо шипя ей в лицо сквозь зубы. Она дико испугалась и уже была готова завопить, когда он, успев опередить её порыв, сделал первое, что пришло в голову – прижался ртом к губам Мэри.
Она глухо застонала под ним, испугавшись ещё сильнее. Первое, что ей пришло в голову – что Брэндон укусил ее. В самом деле, это было очень похоже на укус, столь сильно зубами и губами он пытался зажать ей рот. Он был таким тяжелым и абсолютно голым...
«Он сейчас меня изнасилует!» – вдруг решила Мэри, и от этого ещё сильнее стала вырываться, бить его по спине, пытаться оттащить за волосы, пока он резким движением не поймал её руки и не вдавил их в кровать над головой. Боже, как же он был силен! Мэри чувствовала, что ничего не может поделать, она лишь слабо мычала, продолжая выгибаться дугой, пока не застыла, задыхаясь и начиная мелко дрожать от сдавленного плача. И вдруг замерла.
Она не смогла уловить момент, когда произошла перемена. Но его жесткий рот, который до этого так безжалостно мял и подавлял её губы, вдруг стал ласковым, мягким, покоряющим. Она едва не задохнулась, ощутив, как его язык вдруг проник ей в рот, встретился с ее. Она сделала судорожный глоток, и получилось удивительно – она ответила ему. Ибо её губы вдруг слились в едином с ним порыве, стали поразительно чувствительными, и от этого закружилась голова, она перестала понимать, что происходит, лишь отвечала его губам, согревалась его дыханием, оглушенная стуком собственного сердца и горячей, незнакомой волной, разливающейся из глубины тела.
Когда его губы разжались, она словно не могла какой-то миг открыть глаза. Потом увидела его напряженное, склоненное над ней лицо, странный отблеск в его глазах. Она вздрогнула, ещё не понимая, чего боится – его гнева или его близости. Он дышал, как загнанное животное, и она с удивлением поняла, что дышит точно так же. И вдруг улыбнулась, ещё не подозревая, какая нежная и покорная у неё улыбка.
Он вдруг тихо застонал. Приник к её плечу, и она, сама не зная, зачем это делает, ласково обняла его, запустила пальцы в его длинные жесткие волосы, такие шелковистые одновременно...
– Мэри, – прошептал он ей в ложбинку у плеча, и от его дыхания, касавшегося её кожи, по её телу до кончиков ногтей прошла дрожь. Она сама повернула к нему лицо, и когда их губы вновь встретились, испытала ошеломляющую радость. Её ещё никто так не целовал. Она знала поцелуи Боба и Гэмфри, Илайджи и других... Но никогда ещё с ней не творилось подобного. И когда Чарльз сильнее прижал её к себе, целуя так, словно не мог насытиться, она тихо застонала, приникнув к нему всем телом.
Как же он нежен... Как силен!.. Так упоительно было чувствовать себя слабой и покорной в его руках. У неё стучало сердце, она ничего не понимала, и вместе с тем все её чувства до странности обострились. Она ощущала его тяжесть, ощущала как его твердая, как камень, горячая грудь прижималась к её мягкой груди. Потом она поняла, что его рука скользнула по её телу, по вздрагивающему животу, изгибу бедра, коснулась ноги, с которой в пылу борьбы сползла рубаха. Потом, лаская, оказалась на внутренней стороне бедра, стала скользить выше... Это было необыкновенно... И так страшно, даже стыдно... Когда же он сильнее прижался к ней бедрами и она ощутила внизу его твердую плоть, она почти запаниковала.
Помимо воли её руки уперлись ему в плечи, пытаясь оттолкнуть, Мэри стала ловить ласкающую её руку.
– О нет! Не надо...
Она произнесла это резким, почти громким голосом.
Брэндон повиновался. Приподнявшись на локтях, он глядел на неё, видел её нежную и умоляющую улыбку, поначалу ощущая лишь стук собственного сердца и легкую досаду. Он понимал, что в ней заговорила её девичья стыдливость, как и понимал, что долго она не устоит, если он захочет. И какой-то миг боролся с охватившим его искушением. Ведь Мэри смотрела на него так нежно и так доверчиво... Их тела были так близко, разделенные только тонкой тканью её смятой рубашки. Она нервно стала натягивать на колени подол, при этом чуть приподнявшись, и он еле сдержался, чтобы вновь её не опрокинуть.