Он словно бы понял это. Отпустил меня, все еще тяжело дыша.
— Простите, миледи. Но у меня так давно не было женщины. Я напугал вас?
Я боялась лишь одного, что он сейчас уйдет. И сама порывисто обняла его.
— Нет, нет, не отпускайте меня. Я хочу это знать, хочу запомнить вас.
Он снова целовал меня, но на этот раз более страстно. А я вцепилась в него и наверное мешала ему. Он даже чуть отстранился и его рука коснулась моей груди. Почему мужчин так волнует женская грудь? И что я должна делать в этот момент? Его пальцы запутались в моих цепочках и мне стало даже смешно. Но мой приглушенный смешок, похоже, ему понравился. Я заметила улыбку у него на лице. Он одной рукой обхватил мой затылок и, приблизив к себе мое лицо, вновь стал целовать. И я опять не знала, куда девать свой язык. Но тут я услышала шаги за дверью, пение литаний и, испугавшись, что это оттолкнет его от меня, еще сильнее прижалась к нему. И неожиданно наши языки сплелись и стали двигаться в одном ритме. Эдгар даже чуть застонал…
Дверь открылась и на пороге предстал король Генрих со свечей в руках.
Мы даже не разжали объятий, только глядели на него. На него и тех, кто стоял за ним. Королева Аделиза, Стэфан, Мод, мой брат Глочестер, граф-горбун Лестер, канцлер Обри де Вер… Я видела, как менялись их лица. Да, они увидели нас. Я этого и ждала, но почему-то ужасно испугалась. И то, как поспешно я вырвалась из объятий Эдгара, выглядело вполне натурально.
Что теперь делать? Либо Эдгар поплатится за содеянное головой, либо будет изгнан, либо я получу его в мужья.
Я вскинула голову, глядела в глаза короля. Он переводил взгляд с меня на Эдгара и вновь на меня. Его худое лицо было непроницаемым и лишь по тому, как заметался огонек свечи в его дрожавшей руке, я поняла, в каком гневе отец.
— Сэр Обри, — обратился он наконец к канцлеру. — Отведите тамплиера Эдгара в Фалезскую башню. А ты, Бэртрада…
Я давно продумала, как себя вести. Я упала на колени перед отцом, заломив руки.
— О, государь! Будьте великодушны! Мы с сэром Эдгаром любим друг друга и просим обвенчать нас.
Это было сказано и это слышали все. Теперь скандал не удастся так просто замять. И я сама подсказала отцу, как его избежать.
Эдгар глядел на меня с изумлением. Я же повторила:
— Сделайте меня женой этого рыцаря, отец, и ваша счастливая дочь будет до конца дней благодарить вас.
— Идите к себе, Бэртрада, — сухо сказал Генрих. — А вы, сэр Обри, выполняйте приказание.
Если король и был потрясен случившимся, это еще не было причиной, чтобы отказаться от полуночной службы в память о первенце.
А с наступлением дня старый Фалез шумел, как улей.
Меня навестила Мод.
— Поздравляю, Бэртрада. Лучшего способа положить голову Эдгара под топор вы не могли придумать.
Я еще не совсем проснулась и поэтому довольно резко ответила, что пока Эдгар Армстронг носит звание рыцаря Храма, его участь имеет право решать только Папа Римский. И забавно же мне было видеть, как вытянулось лицо этой дурехи.
Позже моя верная Клара доложила, что утром король имел беседу со Стэфаном Мартеном и Робертом Глочестером. Я была довольна. Пока все шло, как я и рассчитывала. Ибо если у отца и было намерение разделаться с Эдгаром, он бы уже отправил его в цепях в Руан. Но он этого не сделал. Недавно он взял заем у тамплиеров и ему сейчас было невыгодно ссориться с ними. Поэтому вряд ли он пожертвует Эдгаром. Но тут меня стали обуревать другие мысли. Что если отец разгневается на меня? Что если заточит в монастырь? Силы небесные — все что угодно, только не это!
Но я ни за что не желала показать свой страх. Я велела нарядно одеть себя и пошла навестить свою мачеху Аделизу. Я была весела, шутила. Играла с собачками Аделизы, смеялась над ее попугаем. Аделиза так таращилась на меня, что уже одно это могло развеселить меня больше, чем все ее болонки и попугай.
— Разве вы не опасаетесь за жизнь своего избранника, Бэртрада? — наконец решилась спросить королева.
Куда больше меня интересовала собственная судьба. Я ведь все подготовила к возвышению Эдгара, я подвела к этому короля, сделала все, чтобы он решил, что я могу быть супругой Армстронга. Если же мой непредсказуемый отец решит иначе — мне не избежать пострижения в монахини.
После полудня я занервничала, а к вечеру стала паниковать. Мне уже было не до визитов. Я послала Клару к Глочестеру. Неужели Роберту трудно хоть весточку мне прислать?
Роберт пришел сам.
— Тебя хочет видеть король, Бэрт.
Я стянула у горла шаль. Лицо у брата было каменное. Но… но… Ах, тресни моя шнуровка! — какие веселые чертики плясали в его глазах!
И я смогла взять себя в руки. Отбросила шаль и даже немного наложила румян на щеки. Видела за темной поверхностью оловянного зеркала, как Роберт смотрит на меня. С явной долей восхищения.
— Тебя ведь ничем не взять, Бэрт. Ну ты и чертовка!
Я рассмеялась.
— Но какая из этой чертовки получится графиня! Ведь не отправит же отец меня в монастырь.
Его огромный подбородок задрожал от сдерживаемого смеха.
— Да уж, монахиня из тебя вышла бы никудышная.
Итак, он меня обнадежил. И это дало мне сил выдержать разговор с королем. Конечно, он поначалу метал громы и молнии. Я же лишь твердила о своей неземной любви, но когда отец успокоился, так и сказала, что хочу стать графиней Норфолка. Похоже Роберт и впрямь уже говорил с ним на эту тему и отец понял к чему я клоню.
— Тебе ведомо, Бэртрада, что Господь не посылает счастья непокорным детям?
— Да, ваше величество. Но я действую, чтобы не задеть ваши интересы. И я люблю этого человека.
— О молчи, молчи! — махнул рукой отец. И стал вдруг задумчивым. — Твое-то чувство к саксу не только от сердца. Мне ли не знать тебя, дитя мое. Пусть меня завтра же лишат трона, если ты не рассчитала все изначально.
Я преклонила колени в поклоне.
— Государь, я ваша дочь и вы все видите в душе моей.
Горькая складка залегла у его губ.
— Да, Бэртрада. Я вижу твою душу. Мне горько, что ты подвергла мои чувства к тебе подобному испытанию. И еще мне горько оттого, что ты, добиваясь своего, шла напролом, даже не понимая, что выбор твой — ошибка. Я не жду, что ты будешь счастлива в браке.
Вот оно! Он сказал слово «брак»!
Я едва не задохнулась.
— Так вы решили, государь? Я получу этого человека?
— Да. как охотничий трофей. Когда вас обручат, у тебя уже не будет пути назад. Об одном лишь молю Господа, — чтобы тебе не пришлось горько расскаиваться в своем решении.
— Но вы ведь сделаете Эдгара графом Норфолка?